По мнению этнографов, воровство у селян в крови.
Крестьянская ментальность проявлялась в двойном стандарте, в оценке правонарушений в системе «свой-чужой».
К «чужим» относились все, кто не являлся членом крестьянского сообщества - помещики, чиновники, горожане, купцы и т.п. По отношению к ним нравственные принципы не действовали, они были представителями чуждого мира, и поэтому враждебного.
Порой воровство воспринималось не как преступление, а как удаль - особенно, если оно совершено где-то на стороне и не по отношению к своему брату-крестьянину. Крестьяне-отходники из Тамбовской губернии, служившие на пароходах, подрезали кладь и крали мануфактурный товар женам на наряды. А по возвращению домой рассказывали о своих «подвигах» односельчанам, при явном сочувствии с их стороны. Не считали
крестьяне зазорным для себя покупать краденые вещи. В данном случае их дешевизна являлась для них достаточно весомым аргументом, чтобы не быть столь щепетильными и выяснять происхождение продаваемого товара.
Мужик не признавал со своей стороны предосудительным, несправедливым делом кражу или обман по отношению ко всякому, кто не мужик. В этом следует видеть своеобразную месть крестьянина торговцам, перекупщикам, всем тем, кто не раз и не два обманывал мужика самым бессовестным образом.
В обыденном восприятии крестьян преступник вызывал сочувствие потому, что осужден людским судом, его уже постигла кара за совершенное злодеяние. Он лишен свободы и поэтому не опасен, и теперь он вызывает не страх, а жалость. Из Тамбовской губернии сообщали: «Арестанта народ всегда накормит с радушием. На преступника смотрят как на несчастного. Причина тут в том, что виновный уже получает возмездие за свои проступки. Искупив их через наказание, он является, как бы страдальцем:
кандалы особенно действуют на чувства народа».
Причину преступления сельский люд усматривал, прежде всего, в греховной природе
человека. В народе говорили: «Грех сладок, человек падок»; «Грех - воровать, да нельзя миновать». Преступные деяния могли быть результатом действий «от лукавого». Не случайно про человека, впервые совершившего преступление, говорили, что его «бес попутал».
Автор: Владимир Безгин, российский профессор, доктор исторических наук.