Народ-богоносец о попах и религии

[poltora_bobra]

Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, следовательно, такого добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божием. Совершенное добро без всякой примеси зла и несовершенств существует в Царстве Божием потому, что оно состоит из личностей, вполне осуществляющих в

Comments

[anonymous]

Имеются штЮки по-сильнее каких-то сказок или простых скабрезностей. Например:
"Мы сели. Минуты три прошло в молчании. Вдруг под кадушкою
послышались всхлипывания. Я взглянул на дьячка. Он преспокойно поправил
свою тоненькую, завязанную грязным снуром, косу и отвечал: "Мыши скребут".
Всхлипывания усилились. Я вскочил, приподнял край кадушки, и, к величайшему
моему удивлению, оттуда вышло или, правильнее сказать, выползло живое
существо, - это была жена Кондратьича, бледная, без платка на голове, с
растрепанными волосами. "Что это значит?.." - спросил я дьячка. "Гм... что
это значит... да-с!" И, не спеша, вынул он свою тавлинку, щелкнул по ней
указательным перстом, потянул в одну ноздрю табаку и с глубокомысленным
видом произнес: "Жена моя увидала вас в окно и, не желая показать молодому
юноше свою красоту, скрылась в эту подвижную храмину. Смею вам доложить,
она у меня прецеломудренная женщина!.." Разумеется, Кондратьич говорил
вздор. По справке оказалось, что он уже не первый раз издевается таким
образом над безответною бабою.
В минуту гнева и уж, конечно, порядочно выпивши, Кондратьич
опрокидывает кадушку там, где ее находит, то есть на дворе или в избе, и
обыкновенно кричит жене: "Слепая Евлампия, гряди семо!.." Бедная женщина,
не смея ему прекословить, подползает под так называемую подвижную храмину,
а дьячок ходит вокруг и распевает: "Взбранной воеводе победительная..."
Батюшка мой отчасти прощает ему эти мерзости из сострадания к его жене,
которая без мужа должна будет пойти с сумою, потому что Кондратьич, как он
ни плох, все же ее кормит, отчасти просто по доброте своего сердца. Дьячок,
со своей стороны, умеет заискать кого ему нужно. На днях, когда благочинный
входил в нашу церковь, Кондратьич забежал ему вперед. "Позвольте,
позвольте!.." - "Что ты, брат?" - "А вот-с..." - и, вынув из своего кармана
носовой платок, услужливый дьячок смахнул им пыль с сапог благочинного,
прежде нежели тот успел ему что-либо возразить. "Каков он у вас?" - спросил
после благочинный у моего батюшки. "Пьет иногда и характера не совсем
покойного". - "Ну, что ж делать! Увещевай его словом божиим. Глядишь,
исправится. Один бог без греха..."
(Из "Дневника семинариста" Ивана, свет Саввича Никитина. Кста, весьма глубоко верующего человека; повесть вышла в 1860 г., т.е. еще до "эмансипации").