Посещение родительских корней
Мама, родившаяся в городе Артик, давно предлагала показать, где она провела своё детство и юношество. Этим летом я решился. Вначале я решил охватить весь Кавказ, наметив маршрут.
Полёт выдался долгим. Изначально трансфер был длиной в час. Но Украинские авиалинии запизнылись и будущее сумасшествие полёта отметилось двумя хасидами сверху, вернувшимися из Умани: первый на инвалидной коляске, второй толкающий первого и прыгающего за ним. В результате ожидание превратилось в опоздание в два часа. Правда в самолёте мы пообщались с женщиной с региона Донецка. Вторым неожиданным, как оказалось, моментом было то, что нас кормили.
В самолёте на Тбилиси уже не кормили, а прибывшие из других рейсов дали нам почувствовать особенными так как, кроме евреев, украинские авиалинии, похоже не кормят никого.
К тому же нас с мамой рассадили и я получил двух собеседников, а мама - стайку пьяных и горластых украинских девушек. Мой первый собеседник, Эльхан, из Азербайджана, возвращался из отдыха в Трускавцах. Он опасался младенцев, которые сидели за нами. Но даже на взлёте и посадке они не смогли перекричать украинок, принявших на грудь, похоже ещё до полёта и догонявших красненьким во всё время его течения. Они обсудили всю поднаготную мужчин, выложив всю свою. С Эльханом мы наблюдали это с критикой, а мама - с невозможностью заснуть.
Затем справа проснулась девушка Анет, как оказалось из Германии, знающую иврит и возвращаюся с нами в один день. С ней мы и разговорились до конца полёта (правда большей частью на английском).
Прилетев, оказалось, что машина меня не ждёт. Пришлось искать таксиста, который оказался бомбистом. Впервые в жизни торгование с водителем закончилось тем, что он неправильно высчитал сумму и клянчил добавки.
Утром, узнав путь, мы направились получать визу в азербайджанском посольстве. Выйдя на спуск перед поворотом к метро и, увидев мощёную улицу и грузинскую старушку, мне вспомнился знаменательный вид-момент в фильме "Покаяние": "Эта дорога ведёт к Храму?" В Грузии и Армении народ крестится на первую замеченную церковь, а они в городе покрывают все 360 градусов. Оказалось, что советы на получение визы за час давлением на жалость не помогло и вместо Гянджи и двух дней в Баку мы остаёмся в Тбилиси. Съём машины также задержался из-за моего нежелания ездить отдельно по Грузии и Армении, но вернулся сторицей впоследствии, так как в фирме, которая выдавала доверенность на соседнюю страну имелся лишь джип, а не маленькая легковушка, которую я предполагал снять. Договорившись о нём на следующий день мы поднялись вдоль по улице к площади, на которой впоследствии обнаружили памятник героям "Мимино" (как оказалось не последний), а найденый неподалёку отель познакомил нас с экономистом Сашей и потрясающим Кафе Палермо с его владельцем Артаком и его совладелицей Викой. Поев по-еврейски форели и грузинского вина на экспорт в Италию мы пошли отдыхать, а вечером вознеслись над замком царицы Тамары.
На следующий день после сырных лепёшек с мясом там же и попытки пересечь скоростную дорогу с вечнозелёным светофором нами было взято направление на Мцхета. GPS ошибся (как он делал и в дальнейшем в большинстве городов) и спросив людей на улице нами было найдено замечательное место ночёвки в доме Сосо и Лены (знакомство прошло в обратном порядке). Как и далее при ночёвке в частных домах и знании русского, с нами поделились ужином с базара, сырами и хлебами. Мы обсуждали Грузию, Израиль и вспоминали начало репатриации грузинских евреев со следующим анекдотом:
Лектор выступает в клубе на собрании, рассказывает колхозникам, как выгодно разводить кроликов. Один мужик задает лектору вопрос:
- А сколько плотит Чичиашвили, ежели уезжает?
- Четыре тысячи, но не будем отклоняться, товарищи ...
- А сколько плотит Чичиашвили-инженер, ежели уезжает?
- Где-то около восьми тысяч, но я продолжаю, товарищи ...
- А ежели Чичиашвили кончил университет?
- Двенадцать тысяч, но зачем вам это, товарищ?
- А может, мы будем Чичиашвили разводить?
Напоследок мы выпили по стопке домашней фруктовой чачи (которая, в отличии от водки имеет интересный вкус) и, обсудив Бен Гуриона и Голду Мэйер, почитаемых другом сына Сосо, пошли спать.
Вечером хозяин обещал и утром мы поели, приготовленный Леной-хозяйкой лобиа (грузинскую версию армянского лоби). Мы также договорились забрать Анет, которая, как и мы планировала посетить Кахетию с её винами и, забрав её из Тбилиси поехали в направлении Сагахи на востоке.
По дороге Анет завезла нас в монастыри в скале неподалёку от Удабно на границе с Азербайджаном. Анет решила пойти в круговой поход, а я с мамой решил не рисковать. И грянул дождь.
Пока Анет обошла круг с видом на Азербайджан мы пообщались с грузинско-казахским корпоративом, проходившими по тому же маршруту. А затем отправились в Сагахи. По дороге нас застал лёгкий ливень.
Грузия впечатлила методами замены дорожного покрытия: в определённом участке (всегда перед съездом на какую-то иную трассу) полиция перекрывает дорогу, направляя машины в объезд (обычно довольно ясный и короткий), а покрытие с одной стороны дороги снимается на корню для установки нового. Также впечатлили грузинские водители, невключающие фары даже когда стемнело и часто даже с ними с трудом наблюдаемые. Как оказалось дом, где мы остановились, получил первую премию Tripadvisor за этот год. Поев мы пошли спать на полный желудок.
А с утра ждала длинная дорога. Вначале мы спустились с нагорья и помчались к Телави, надеясь попасть в дом-музей одного поэта, настолько хорошо владевшего языками региона, что и в Армении, и в Азербайджане его также считают своим. Но промахнулись и, пролетев город завода Киндзмараули, вернулись в него, заправившись вином Киси и ещё одним их же производства. Затем, довезя Анет до Телави и, походив по его старому городу, выехали с целью заночевать в армянском (а есть и грузинское) Алаверди/ы (название так и не прояснилось до конца). В результате GPS и опрашиваемых проезжих и полицейских мы, проехав рядом с азербайджанской границей Красный мост, в темноте, после интуитивного путешествия вдоль границы вышли на её переезд.
Первое пересечение границы на автомобиле вышло довольно спокойным - грузинская полицейская просто попросила документы, на армянской нужно было уплотить пошлину. В результате, пришлось вернуться от шлагбаума в указанном направлении и внести 2000 драм. Заплатив за шлагбаумом страховку началось моё путешествие по маминой родине.
Так как поездка продолжилась ночью, то вначале она меня даже позитивно впечатлила. Почти все армянские водители включали фары - причина обнаружится далее, но всё же это было разительно отлично от грузинских. Руководствуясь сведениями, полученными от _inri_ о глубине рядом с дорогой из похожих по ландшафту мест, я понимал, что ехать на 60-80 км в час не безопасно, но дорога была пуста и фонари машин были видны издалека. После часовой поездки мы подъехали к съезду на Алаверды. Всё было темно и повиляв немного вглубь города мы поняли, что с наскоку найти место проживания нам не получится. Даже звонок Ирис вначале не помог, так как объяснение что дом находится над вывеской с одноимённой вывеской вне города при отсутствии освещения города не помогало. Зато помогла кавказская отзывчивость: выехав на предполагаемое правильное направление, мы решили спросить таксиста. И не ошиблись - вначале он указал направление, а потом сказал, следуй за мной довезя нас прямо до места.
Приехав мы вначале встретили двух немцев, распивавших что-то во дворе. Оказалось, что один из них работает с нашей Электрокомпанией и бывает у нас, как минимум, раз в год. Затем хозяева узнали, что мама родилась в Армении и гостеприимство удвоилось (оно и до этого было огромным). Мы посидели допоздна. Оказалось, что радость хозяев от гостей связана с грустным: смертью сына (судя по военной форме на части снимков, вероятно, в процессе службы - мы не расспрашивали).
После того, как мы выспались, перед отъездом мы съездили посмотреть окрестности. Первый же Храм (церковь мала для этого определения) показал интересный момент - почти полное отсутствие изображений и икон. Хотя бельгийский посетитель заявил, что причина этого кроется в землетрясениях, разрушавших их, стены были девственно черны. Храм напоминал синагогу с крестами - полная противоположность грузинским церквям, гораздо более наполненных изображениями. Предположение, услышанное мной, что отсутствие евреев-иудеев в данном регионе в связи с невозможностью отличить местное христианство от иудаизма усилилось.
Далее, вернувшись к Ирис, мы начали собираться в направлении Ванадзора-бывшего Кировакана. Степан, муж Ирис, попросил не уезжать не попрощавшись с ним, а пока мы были в столовой с утра разговорились с одним поляком, который хотел посетить церковь на выезде с Алаверды.
Попрощавшись и забрав его, мы выехали в дорогу. Но так как ночью я не был уверен, что еду по правильной дороги, решили переспросить стоявших на дороге мужчину и женщину. Мужчина сказал, что едем верно и попросил подбросить её по дороге. Вначале ситуация выглядела очень простой, и даже интересной: женщина практически не говорила на русском, но понимала, а моя мама вспомнила 2 класса армянской школы в её понимании армянского (не говоря на нём).Но мы всё ехали, а женщина всё не говорила, где ей сходить. В результате мы подкинули её до дома и вернувшись поехали к церкви. Дорога в гору серпантином впечатлила - боязнь такой высоты неизбежна даже за рулём джипа.
По дороге обратно к нам до дороги внизу подсел человек, которого вне Кавказа я, наверное не посадил бы. Он выглядел как средне одетый бомж, но разговорившись оказалось, что он сам знает об этом, а также с пяток языков, в том числе и латынь. Узнав, что мы из Израиля, пожелал нам самого наилучшего и заговорил о доброте в единстве Божества. Я уже понял набожность людей и оценил этот жест. Дальше мы направились в Ванадзор, чтобы заехать к нему засветло. В дороге я понял одну из причин фонарей: въехав в короткий туннель, дорога ухудшилась, а так как туннель был неровный и абсолютно без освещения, то большая его часть была намного неуютней ночной дороги на Алаверды.
Ванадзор устроен предельно просто - 3 широких круга-площади (где я впервые столкнулся с треугольниками притормаживания - в отличии от западного преимущества на дороге у находящихся на круге на Кавказе на круге стоит внимательно смотреть на разметку и по сторонам) с прямыми дорогами от каждого из них. Вероятно это часть последствий землетрясения 1988 года в котором пострадали оба города, где жили мама, дядя, дед и бабушка. Вначале нас слегка запутали сами жители - и мы покрутились по городу свернув не на нужной площади. Зато потом GPS впервые уверенно подвёл нас прямо к жилому дому, адрес которого совпадал с адресом, указанным на брони, но отчаянно не выглядел, как отель. Выйдя из машины и пройдя внутрь мы обнаружили отель - причём направившая нас к нему девушка Сюзанна из соседнего здания была той же, которая принесла нам чай в само здание отеля. Далее мы решили походить по "маминым" местам до захода солнца. Вначале мама, с помощью опроса прохожих, вывела нас к её 4-ой школе, до сих пор лучшей в городе. Здание школы, находящееся в памяти мамы было замещено новым, а второе "новое" здание, которое появилось при маме было уже старым, но устоявшим. Пообщавшись с одной из работниц школы снаружи, мы зашли внутрь, где нас радостно встретили и обещали показать выставочную часть школы с снимками классов после обхода по новому зданию. Вначале обсудили, где мама училась, потом поднялись наверх на второй и третий этажи. Во многом школа напоминала мне мою донецкую, только лестницы шли не вдоль внешних стен здания, а в них.
Затем завуч школы, вспомнившая для себя и мамы заведующего больницей города Караяна у которого начинала и заканчивала работать моя бабушка, повела нас в старое здание. Школа отметила год назад 80-летие и поэтому сохранила фотографии легендарного для мамы учителя химии и следующий за мамой снимок выпуска, в котором она безрезультатно пыталась найти знакомые фамилии.
Посещение закончилось показом мамой больницы-поликлиники, где работала бабушка и которая когда-то стояла неподалёку, но тоже была разрушена землетрясением. И её остов и остов химкомбината, в который водили школьников когда-то оставили унылое впечатление. Зато появилась белая голова советско-армянского солдата, которую мама не помнила с детских лет. Начав воспоминания, мы вернулись поужинать не раньше чем закупились малакашем, армянской травой и балыком в единственном магазине в Армении в котором я мог заплатить карточкой. С инфляцией при которой 400+ драмов стоят один доллар это понятно, непонятны только десятидрамовые монеты двух типов. :)
Утром изначально планы были скромны - найти школу №11, где учился мой дядя, и найти район, где проживала вся наша семья (когда я ещё не был в её планах) - Дымац. Выехав на ту же дорогу, где день до этого мы легко нашли мамину школу мы начали нарезать круги. В результате, благодаря третьему или четвёртому направлению, мы заехали внутрь квартала. Как оказалось, наши шансы найти школу были довольно малы, но мы наткнулись на женщину - тёзку моей мамы. Она и провела нас до неё, и показала изнутри. Предложение пройтись по городу на следующий день пришлось отклонить, но связь была налажена.
И тут моей маме пришла идея восстановить утраченую за 40 лет связь с семьёй, жившей с ними в одном домике с женой Розой с которой работала в поликлинике моя бабушка и её мужем Кимом.
Вначале мы узнали местонахождение Дымаца. Мама не узнавала ни одного здания и лишь Универмаг на развилке остался там, где стоял. Оттуда мы и начали поиски, спросив таксиста на обочине. Несмотря на то, что был неместным он направил нас далее и покрутив по району мы наткнулись на ещё одного неместного жителя, знавшего тем не менее, у кого нам стоит спросить о жильцах района - продавцов районного минимаркета.
Спустившись вниз и свернув налево мы и зашли в него. Мама объяснила двум девушкам-продавщицам ситуацию и они, позвав родственницу по телефону начали обсуждать ситуацию в которую попали. Обсуждение шло на армянском, но слова "жди меня": программа поиска утерянных друзей и родственников, сделала их разговор очень понятным.
Вышедшая тётенька, выглядевшая старше мамы, сказала, что имя и фамилия ей знакомы, но из местной поликлиники. Туда мы и направились. Дороги во внутренних дворах имеют массу выбоин, поэтому я припарковался так чтоб они могли сойти, а сам остался в луже дожидаться возвращения. Результаты оказались более чем оптимистичны: как описала потом мама, вначале медсестра позвонила Розе на домашний, так как она незадолго до этого закончила свою смену, а затем и на мобильный. Загрузившись в машину мы направились прямиком к ней.
Рядом с домом была вывеска с названием улицы на русском, что вернуло часть воспоминаний маме. Затем женщина из магазина направила нас в нужный подъезд, а сама ушла, хотя изначальные планы были вернуть её на изначальное место дислокации.
Роза встретила нас от души - мама вспомнила двухкомнатную квартиру с её приезда на поступление в химический техникум. Рассказав о муже, умершем 14 лет назад от сердечного удара, она позвонила дочерям и довольно быстро в доме появились Эмма, Гаянэ (фотографии двух её дочерей я рассмотрел до этого на сборнике общих квартир в салоне) и сын Эммы. Стол напомнил скатерть-самобранку и вечер, когда в Израиле начали отмечать Суккот стал для нас армянским ушпизином: еврейская традиция потчевать гостей всем что есть в доме с удвоеной армянской щедростью. В процессе общения я передал домашний телефон в Израиль и дядя тут же связался с нами. Ещё неделю после приезда я представлял себя, как Гена-джан: так меня назвала Роза вслед за Алла-джан мамой. Мы пили вино "Армения", которое я затем привёз в подарок девушке, и закусывали гатой, сделанной также как и мама делает тут в отличии от круглых плоских гато, которых мы встретили потом. Вначале ушли дочери Розы, а затем начали выходить и мы.
Уже на выходе Роза рассказала, что попросила соседей присмотреть за нашей машиной, хотя для нас криминальная ситуация не отличалась по своей спокойности от израильской.
На следующий день мы направились в Ереван. Дорога из Ванадзора в какой-то момент при подъезде к озеру Севан стала до боли знакомой - в это время года она ничем не отличалась от спуска с Верхней Галилеи или Голанских высот к Кинерету: та же желтизна травы, та же вода внизу. Единственное отличие было, когда мы решили забраться в монастырь на полуострове, лежащий в стороне от дороги - воздух наверху стал прохладней - в Израиле жёлтая трава выгорает от солнца, а тут - от осени. Но вид на окрестности того стоил. Поехали дальше - везде вдоль дороги продавалась облепиха в вёдрах. Впоследствии в Ереване мы купили соки из неё, кизила и розы. Приятнее всего был кизил, облепиха была необычной, а розой, оставленной напоследок, я слегка давился так как несмотря на разбавленность сладость её была приторна.
На подъёме стало теплее, я вздремнул и мы немного подкрепились у памятника советскому армянскому стремлению вперёд. Въезд в Ереван был отмечен неподступной скульптурой орла. В отличии от многих других городов GPS не подвёл нас почти вдоль до самого Киевского проспекта, но найти гостинный дом "Арам" с первого раза не получилось и, оставив машину во дворе напротив мы отправились на поиски. Переёдя через сталинскую автостраду с четырьмя рядами в оба направления и светофором, гаснущим до окончания её пересечения мы прошли дом на Киевском раза 2 прежде чем мне не пришлось позвонить и нас встретил Арам - как оказалось сын владельца дома Нельсона, бывшего армянского чиновника, и живписец по совместительству. Так как его живопись началась после аварии в которую он попал заграницей, то есть в ней мистические нотки, которые усиливались когда Арам пытался найти связь армянского с ивритом и иногда её поразительно находил. Так монастырь Хор Вирап, который мы посетили на границе с Турцией и Большим, и Малым Араратами означает нечто глубокое, которое также Хор на армянском и дыра на иврите. Но с ним было интересно. А ещё напротив нас жила польская троица с которой мы познакомились: Павел, Божена и Юстина. На первый взгляд мне показалось, что это мама с сыном и невесткой путешествуют вместе, а в реальности Павел оказался мужем Божены-Баси, выглядящим моложе своих лет, а Юстина их неродной спутницей. Они познакомились в предыдущий раз, а в этот раз так получилось, что наши пути совпали и наложились.
Вначале мы все и хозяева во главе с хозяйкой Гоар сели за стол в котором звучали тосты за Израиль, Польшу и, конечно, за Армению. Думаю немалая часть в этой, как и других, посиделках была моей мамы, но знание русского Павлом и Басей также сыграло положительную роль. На следующий день мы махнули в вышеупомянутый Хор Вирап - многие монастыри в Армении похожи, но монастырь-крепость всё же нечто иное, тем более когда из неё ты смотришь на заснеженный Арарат. По словам армян со стороны Турции он маленький холмик, но с армянской границей это Эверест.
По дороге обратно мы решили посетить храмовый комплекс Ичмиадзин, но так как поляки в нём уже были они вышли на повороте в цели найти маршрутку чтоб быстрее добраться до дому.
Мы же увидели в Ичмиадзине армянскую свадьбу с её головокружительными нарядами, но без всякой кавказской военной символики, покрутились по монастырю и окрестностям и успели вернуться в одно время с польской группой, встретившись с ними перед дверью дома Нельсона, Гоар и Арама. Вечером у Гоар возникла идея приготовить хаш. Подозреваю, что эта идея также связана с моей маман - так как ей она сказала, что нужно будет чуть вложиться, но чуть не сделала ситуацию в которой поляки подумали, что их не принимают. В результате всё сложилось как нужно и по традиции я выехал в дорогу после хоть и малого, но количества водки.
По дороге из Еревана мы проехали рядом с музеем армянской катастрофы, который будет посещён в мой следующий визит.
Завезя поляков в монастырь, который им посоветовал Арам и вместе с ними не найдя ничего нового мы направились на север к родине мамы.
Дорога продолжала оставаться на уровне пока мы не подъехали к указателю с направлением "Артик". Свернув на него мы выехали на дорогу, которой сложно было назвать таковой. Мама родилась в военной базе, но база была артилерийской, а дорога создавала впечатление как использовавшейся танками.
Короткими переездами мы добрались в сам город, который мама практически не узнала, да и он её узнал не совсем. Из узнаного был монастырь на вершине холма, когда-то стоявший в отдалении, а теперь примыкающий к окраинам. Была узнана военная база теперь уже Армении, а не СССР. Зато местный житель не мог вспомнить поликлинику в том месте, где работала моя бабушка, а указывал на совсем иное её расположение. Город сильно разросся после землетрясения, но парк всё также стоял рядом с базой, имея двух скульптур внутри (Пушкин и Лермонтов?) которых моя мама не помнила. Рядом был новостройный памятник с ужасной мошкарой забивавшей всё и вся поэтому съёмки там были недолгими.
Затем, вернувшись, мы решили заправиться постоянной ценой в 460 драм за литр. Там же узнали у заправщика, что город был отстроен с нуля. Он был моложе мамы лет на десять поэтому помнил о былом намного меньше. Проехав Артик теперь уже насквозь по заросшей брусчатке мама показала на одноэтажные домики в похожих на которые когда-то жила.
Далее мы вновь проехали между базой, парком и мошкарой и начали подниматься вверх откуда открылся широкий вид на город и шоссейная дорога от него. До Гюмри-Ленинакана дорога вела нас без остановок и объездов.
Второй по величине город Армении выглядел ненамного больше Артика. Сначала мы направились в отель Золотой апельсин. Со стороны с которой мы в него заехали достопримечательностей кроме стеллы о въезде в город не было и лишь немного поплутав мы нашли отель и парковку за ним (так как из него её было не видно вначале мама опасалась, сто машина уедет без нас).
На отельной стойке нас встретили двое парней: один более кавказского, а другой славянского видов. Им удалось помочь с нашим багажом, но интернет на третьем этаже ловился лишь вне комнаты. На следующий день оказалось, что кроме мальчиков в отеле присутствует женщина, ответственная за него.Она говорила хорошо на русском, но с хорватскими постояльцами часто использовала слово "ферштейн", хотя в случае с гостившей парой из Германии это было более логично.
В Гюмри ощутились многие последствия землетрясения 1988 года. Нормально заасфальтированы были лишь центральные дороги, а на центральной площади за церковью стоял мемориал памяти с цитатами из Библии часть которых в рамках события звучали даже слегка кощунственно.
На следующее утро я пошёл менять деньги и ситуация прояснилась даже больше и ужасней. Я встал рано и был у банка до его открытия. Там уже стояла очередь. Решил проверить другой банк: та, как в анекдоте про Горбачёва, была ещё больше. Вернувшись в предыдущий банк и дождавшись его открытия я понял причину 18 человек, стоявших до меня в ней: получение денег от родственников заграницей. Не знаю верно ли моё ощущение, но оно говорит о том, что целая страна живёт, как евреи до создания государства Израиль - за счёт подачек. Заметив по дороге в супермаркете одиноко стоящий среди гранатовых ликёр из айвы в форме айвы я решил, что не найду его и покрутившись в центре города, где мы были день до этого купил его на обратном пути в отель "Апельсин", создав фруктовый букет в этом городе.
Настало время покидать город. Если из посещения Еревана я вынес родственность, то тут было уныние, совмещенное с радостью мамы,посетившей Родину.
Мы подъехали к границе. Если въезд был качественнен и прошёл ночью, то выезд из Армении происходил днём и открыл новые горизонты. Армяне попросили дополнительную пошлину,которую, как я думал, они должны были вернуть мне. Но армянский пограничник поднял настроение, увидев книгу в моём багажнике. Спросив о чём она (про армянскую кухню) и узнав, что она едет в Израиль он пожелал успешного пути.
До грузинского пограничного пункта я, впервые при переходе границы, перемещался по грунтовке с лужами и полуразрушенными зданиями в дороге. Так мы и добрались к границе Грузии.
Мама зашла в проходдля пешеходов, а я проехал с машиной. Пограничный пункт построен так, что уже почти выехав с него я был приглашён на просвет чемоданов. Посмотрев содержимое я получил следующий вопрос: "Вы знаете сколько у Вас бутылок спиртного?"
Понимая, что живым без налога мне не выйти я пальнул: "Восемь. Но не волнуйтесь: ни одна из них у вас не останется, все улетают в Израиль". Добавив к этому улыбку я получил добро и от грузинской границы, дождался мамы имы направились в Ахалцихе.
Добравшись туда и посетив памятник царице Тамаре и церковь за ним на закате я увидел потрясающий замок. Той же ночью мы отправились в поход туда. Не зайдя внутрь мы отведали ещё от грузинских блюд.
А утром, попали в него: внутри сады Семирамиды, поразительно напоминающие иерусалимский Старый город. Настолько, что вернувшись, я поразил этим начальника, вернувшегося из Хаджа.
Следующим в дороге нас ждал город, где родился Солнце Народов. Ближе к вечеру мы добрались туда и вновь насладились грузинской кухней. Перед этим мы видели необычное здание с подобием башни. От владельцев гест-хауза мы узнали, что это и есть место, где родился под фамилией Джугашвили советский Иосиф. Подойдя нам сказали, что посетить его в этот день уже не удастся. Изучив местный овощной рынок с подсветкой здания рядом мы прошли по улочке с церковью, за которой виднелась крепость Гори. Еда напоследок была как всегда точкой дня.
С утра мы посетили и музей Сталина и вагон при нём. Несмотря на снятие статуи Сталина город и музей создают глобальный грузинский дисонанс. Если в Тбилиси почитают и вспоминают жертв режима, то в музее города сохраняют даже опровергнутые год рождения и действия создателя этого режима и прилагаемая гид не даёт шансов задать вопросы по теме. Домик Сталина - это единственное, что осталось от квартала бедняков, где он родился. Но его учёба в семинарии не прошла зря, когда ты понимаешь, что все церкви на Кавказе не теряли своих куполов.
Мы планировали съездить и в Уплисцихе: одну из древнейших стоянок человека разумного. Но запутавшись взглянули на пещеры древних людей со стороны Куры.
Из Гори до Тбилиси мы ехали по самой скоростной дороге Грузии на разрешённых 110 киломерах в час, а не обычных для междугородок до 70-ти. Уже на въезде заметили надписи на иврите: сами вначале не поверили. Оказалось Тбилиси отмечала юбилей грузинско-еврейской совместной жизни. Сдав машину и пройдясь по старому городу мы вышли к оплоту этой жизни - синагоге. В ней и оправдалась совместность и доброта во взаимоотношениях евреев. Подойдя к ней я начал фотографировать. Но поднявшись и намереваясь зайти в неё был остановлен: праздник очередного дарования Торы (не Шавуот, а Симхат Тора - фактически отмечание окончания годового круга её (Торы) зачитывания) не позволял фотографировать никому: ни грузину ни еврею-неиудею. Сплюнув на такой вид празднества и единства и закупившись по дороге четырьмя видами чурчхеллы мы вновь вернулись в ресторан "Палермо", где нас ждали с новыми блюдами.
Уже в аэропорту мы встретили Балахсана с Элой: как оказалось он видел мои фотки, но не думал, что Кавказ столь долго удержит меня на своих высотах. Армянско-Израильско-Грузинское кольцо замкнулось. А уже вечером я поехал знакомиться с одной барышней из Иерусалима с которой переписывался всю поездку.
Upd неделю спустя по израильским дорогам: Вспомнил добрым словом смену дорожного покрытия в Грузии - в Израиле основная дорога Иерусалим - Тель Авив требует расширения, но это ж надо додуматься одновременно чинить вторую из двух возможных дорог в столицу!
Полёт выдался долгим. Изначально трансфер был длиной в час. Но Украинские авиалинии запизнылись и будущее сумасшествие полёта отметилось двумя хасидами сверху, вернувшимися из Умани: первый на инвалидной коляске, второй толкающий первого и прыгающего за ним. В результате ожидание превратилось в опоздание в два часа. Правда в самолёте мы пообщались с женщиной с региона Донецка. Вторым неожиданным, как оказалось, моментом было то, что нас кормили.
В самолёте на Тбилиси уже не кормили, а прибывшие из других рейсов дали нам почувствовать особенными так как, кроме евреев, украинские авиалинии, похоже не кормят никого.
К тому же нас с мамой рассадили и я получил двух собеседников, а мама - стайку пьяных и горластых украинских девушек. Мой первый собеседник, Эльхан, из Азербайджана, возвращался из отдыха в Трускавцах. Он опасался младенцев, которые сидели за нами. Но даже на взлёте и посадке они не смогли перекричать украинок, принявших на грудь, похоже ещё до полёта и догонявших красненьким во всё время его течения. Они обсудили всю поднаготную мужчин, выложив всю свою. С Эльханом мы наблюдали это с критикой, а мама - с невозможностью заснуть.
Затем справа проснулась девушка Анет, как оказалось из Германии, знающую иврит и возвращаюся с нами в один день. С ней мы и разговорились до конца полёта (правда большей частью на английском).
Прилетев, оказалось, что машина меня не ждёт. Пришлось искать таксиста, который оказался бомбистом. Впервые в жизни торгование с водителем закончилось тем, что он неправильно высчитал сумму и клянчил добавки.
Утром, узнав путь, мы направились получать визу в азербайджанском посольстве. Выйдя на спуск перед поворотом к метро и, увидев мощёную улицу и грузинскую старушку, мне вспомнился знаменательный вид-момент в фильме "Покаяние": "Эта дорога ведёт к Храму?" В Грузии и Армении народ крестится на первую замеченную церковь, а они в городе покрывают все 360 градусов. Оказалось, что советы на получение визы за час давлением на жалость не помогло и вместо Гянджи и двух дней в Баку мы остаёмся в Тбилиси. Съём машины также задержался из-за моего нежелания ездить отдельно по Грузии и Армении, но вернулся сторицей впоследствии, так как в фирме, которая выдавала доверенность на соседнюю страну имелся лишь джип, а не маленькая легковушка, которую я предполагал снять. Договорившись о нём на следующий день мы поднялись вдоль по улице к площади, на которой впоследствии обнаружили памятник героям "Мимино" (как оказалось не последний), а найденый неподалёку отель познакомил нас с экономистом Сашей и потрясающим Кафе Палермо с его владельцем Артаком и его совладелицей Викой. Поев по-еврейски форели и грузинского вина на экспорт в Италию мы пошли отдыхать, а вечером вознеслись над замком царицы Тамары.
На следующий день после сырных лепёшек с мясом там же и попытки пересечь скоростную дорогу с вечнозелёным светофором нами было взято направление на Мцхета. GPS ошибся (как он делал и в дальнейшем в большинстве городов) и спросив людей на улице нами было найдено замечательное место ночёвки в доме Сосо и Лены (знакомство прошло в обратном порядке). Как и далее при ночёвке в частных домах и знании русского, с нами поделились ужином с базара, сырами и хлебами. Мы обсуждали Грузию, Израиль и вспоминали начало репатриации грузинских евреев со следующим анекдотом:
Лектор выступает в клубе на собрании, рассказывает колхозникам, как выгодно разводить кроликов. Один мужик задает лектору вопрос:
- А сколько плотит Чичиашвили, ежели уезжает?
- Четыре тысячи, но не будем отклоняться, товарищи ...
- А сколько плотит Чичиашвили-инженер, ежели уезжает?
- Где-то около восьми тысяч, но я продолжаю, товарищи ...
- А ежели Чичиашвили кончил университет?
- Двенадцать тысяч, но зачем вам это, товарищ?
- А может, мы будем Чичиашвили разводить?
Напоследок мы выпили по стопке домашней фруктовой чачи (которая, в отличии от водки имеет интересный вкус) и, обсудив Бен Гуриона и Голду Мэйер, почитаемых другом сына Сосо, пошли спать.
Вечером хозяин обещал и утром мы поели, приготовленный Леной-хозяйкой лобиа (грузинскую версию армянского лоби). Мы также договорились забрать Анет, которая, как и мы планировала посетить Кахетию с её винами и, забрав её из Тбилиси поехали в направлении Сагахи на востоке.
По дороге Анет завезла нас в монастыри в скале неподалёку от Удабно на границе с Азербайджаном. Анет решила пойти в круговой поход, а я с мамой решил не рисковать. И грянул дождь.
Пока Анет обошла круг с видом на Азербайджан мы пообщались с грузинско-казахским корпоративом, проходившими по тому же маршруту. А затем отправились в Сагахи. По дороге нас застал лёгкий ливень.
Грузия впечатлила методами замены дорожного покрытия: в определённом участке (всегда перед съездом на какую-то иную трассу) полиция перекрывает дорогу, направляя машины в объезд (обычно довольно ясный и короткий), а покрытие с одной стороны дороги снимается на корню для установки нового. Также впечатлили грузинские водители, невключающие фары даже когда стемнело и часто даже с ними с трудом наблюдаемые. Как оказалось дом, где мы остановились, получил первую премию Tripadvisor за этот год. Поев мы пошли спать на полный желудок.
А с утра ждала длинная дорога. Вначале мы спустились с нагорья и помчались к Телави, надеясь попасть в дом-музей одного поэта, настолько хорошо владевшего языками региона, что и в Армении, и в Азербайджане его также считают своим. Но промахнулись и, пролетев город завода Киндзмараули, вернулись в него, заправившись вином Киси и ещё одним их же производства. Затем, довезя Анет до Телави и, походив по его старому городу, выехали с целью заночевать в армянском (а есть и грузинское) Алаверди/ы (название так и не прояснилось до конца). В результате GPS и опрашиваемых проезжих и полицейских мы, проехав рядом с азербайджанской границей Красный мост, в темноте, после интуитивного путешествия вдоль границы вышли на её переезд.
Первое пересечение границы на автомобиле вышло довольно спокойным - грузинская полицейская просто попросила документы, на армянской нужно было уплотить пошлину. В результате, пришлось вернуться от шлагбаума в указанном направлении и внести 2000 драм. Заплатив за шлагбаумом страховку началось моё путешествие по маминой родине.
Так как поездка продолжилась ночью, то вначале она меня даже позитивно впечатлила. Почти все армянские водители включали фары - причина обнаружится далее, но всё же это было разительно отлично от грузинских. Руководствуясь сведениями, полученными от _inri_ о глубине рядом с дорогой из похожих по ландшафту мест, я понимал, что ехать на 60-80 км в час не безопасно, но дорога была пуста и фонари машин были видны издалека. После часовой поездки мы подъехали к съезду на Алаверды. Всё было темно и повиляв немного вглубь города мы поняли, что с наскоку найти место проживания нам не получится. Даже звонок Ирис вначале не помог, так как объяснение что дом находится над вывеской с одноимённой вывеской вне города при отсутствии освещения города не помогало. Зато помогла кавказская отзывчивость: выехав на предполагаемое правильное направление, мы решили спросить таксиста. И не ошиблись - вначале он указал направление, а потом сказал, следуй за мной довезя нас прямо до места.
Приехав мы вначале встретили двух немцев, распивавших что-то во дворе. Оказалось, что один из них работает с нашей Электрокомпанией и бывает у нас, как минимум, раз в год. Затем хозяева узнали, что мама родилась в Армении и гостеприимство удвоилось (оно и до этого было огромным). Мы посидели допоздна. Оказалось, что радость хозяев от гостей связана с грустным: смертью сына (судя по военной форме на части снимков, вероятно, в процессе службы - мы не расспрашивали).
После того, как мы выспались, перед отъездом мы съездили посмотреть окрестности. Первый же Храм (церковь мала для этого определения) показал интересный момент - почти полное отсутствие изображений и икон. Хотя бельгийский посетитель заявил, что причина этого кроется в землетрясениях, разрушавших их, стены были девственно черны. Храм напоминал синагогу с крестами - полная противоположность грузинским церквям, гораздо более наполненных изображениями. Предположение, услышанное мной, что отсутствие евреев-иудеев в данном регионе в связи с невозможностью отличить местное христианство от иудаизма усилилось.
Далее, вернувшись к Ирис, мы начали собираться в направлении Ванадзора-бывшего Кировакана. Степан, муж Ирис, попросил не уезжать не попрощавшись с ним, а пока мы были в столовой с утра разговорились с одним поляком, который хотел посетить церковь на выезде с Алаверды.
Попрощавшись и забрав его, мы выехали в дорогу. Но так как ночью я не был уверен, что еду по правильной дороги, решили переспросить стоявших на дороге мужчину и женщину. Мужчина сказал, что едем верно и попросил подбросить её по дороге. Вначале ситуация выглядела очень простой, и даже интересной: женщина практически не говорила на русском, но понимала, а моя мама вспомнила 2 класса армянской школы в её понимании армянского (не говоря на нём).Но мы всё ехали, а женщина всё не говорила, где ей сходить. В результате мы подкинули её до дома и вернувшись поехали к церкви. Дорога в гору серпантином впечатлила - боязнь такой высоты неизбежна даже за рулём джипа.
По дороге обратно к нам до дороги внизу подсел человек, которого вне Кавказа я, наверное не посадил бы. Он выглядел как средне одетый бомж, но разговорившись оказалось, что он сам знает об этом, а также с пяток языков, в том числе и латынь. Узнав, что мы из Израиля, пожелал нам самого наилучшего и заговорил о доброте в единстве Божества. Я уже понял набожность людей и оценил этот жест. Дальше мы направились в Ванадзор, чтобы заехать к нему засветло. В дороге я понял одну из причин фонарей: въехав в короткий туннель, дорога ухудшилась, а так как туннель был неровный и абсолютно без освещения, то большая его часть была намного неуютней ночной дороги на Алаверды.
Ванадзор устроен предельно просто - 3 широких круга-площади (где я впервые столкнулся с треугольниками притормаживания - в отличии от западного преимущества на дороге у находящихся на круге на Кавказе на круге стоит внимательно смотреть на разметку и по сторонам) с прямыми дорогами от каждого из них. Вероятно это часть последствий землетрясения 1988 года в котором пострадали оба города, где жили мама, дядя, дед и бабушка. Вначале нас слегка запутали сами жители - и мы покрутились по городу свернув не на нужной площади. Зато потом GPS впервые уверенно подвёл нас прямо к жилому дому, адрес которого совпадал с адресом, указанным на брони, но отчаянно не выглядел, как отель. Выйдя из машины и пройдя внутрь мы обнаружили отель - причём направившая нас к нему девушка Сюзанна из соседнего здания была той же, которая принесла нам чай в само здание отеля. Далее мы решили походить по "маминым" местам до захода солнца. Вначале мама, с помощью опроса прохожих, вывела нас к её 4-ой школе, до сих пор лучшей в городе. Здание школы, находящееся в памяти мамы было замещено новым, а второе "новое" здание, которое появилось при маме было уже старым, но устоявшим. Пообщавшись с одной из работниц школы снаружи, мы зашли внутрь, где нас радостно встретили и обещали показать выставочную часть школы с снимками классов после обхода по новому зданию. Вначале обсудили, где мама училась, потом поднялись наверх на второй и третий этажи. Во многом школа напоминала мне мою донецкую, только лестницы шли не вдоль внешних стен здания, а в них.
Затем завуч школы, вспомнившая для себя и мамы заведующего больницей города Караяна у которого начинала и заканчивала работать моя бабушка, повела нас в старое здание. Школа отметила год назад 80-летие и поэтому сохранила фотографии легендарного для мамы учителя химии и следующий за мамой снимок выпуска, в котором она безрезультатно пыталась найти знакомые фамилии.
Посещение закончилось показом мамой больницы-поликлиники, где работала бабушка и которая когда-то стояла неподалёку, но тоже была разрушена землетрясением. И её остов и остов химкомбината, в который водили школьников когда-то оставили унылое впечатление. Зато появилась белая голова советско-армянского солдата, которую мама не помнила с детских лет. Начав воспоминания, мы вернулись поужинать не раньше чем закупились малакашем, армянской травой и балыком в единственном магазине в Армении в котором я мог заплатить карточкой. С инфляцией при которой 400+ драмов стоят один доллар это понятно, непонятны только десятидрамовые монеты двух типов. :)
Утром изначально планы были скромны - найти школу №11, где учился мой дядя, и найти район, где проживала вся наша семья (когда я ещё не был в её планах) - Дымац. Выехав на ту же дорогу, где день до этого мы легко нашли мамину школу мы начали нарезать круги. В результате, благодаря третьему или четвёртому направлению, мы заехали внутрь квартала. Как оказалось, наши шансы найти школу были довольно малы, но мы наткнулись на женщину - тёзку моей мамы. Она и провела нас до неё, и показала изнутри. Предложение пройтись по городу на следующий день пришлось отклонить, но связь была налажена.
И тут моей маме пришла идея восстановить утраченую за 40 лет связь с семьёй, жившей с ними в одном домике с женой Розой с которой работала в поликлинике моя бабушка и её мужем Кимом.
Вначале мы узнали местонахождение Дымаца. Мама не узнавала ни одного здания и лишь Универмаг на развилке остался там, где стоял. Оттуда мы и начали поиски, спросив таксиста на обочине. Несмотря на то, что был неместным он направил нас далее и покрутив по району мы наткнулись на ещё одного неместного жителя, знавшего тем не менее, у кого нам стоит спросить о жильцах района - продавцов районного минимаркета.
Спустившись вниз и свернув налево мы и зашли в него. Мама объяснила двум девушкам-продавщицам ситуацию и они, позвав родственницу по телефону начали обсуждать ситуацию в которую попали. Обсуждение шло на армянском, но слова "жди меня": программа поиска утерянных друзей и родственников, сделала их разговор очень понятным.
Вышедшая тётенька, выглядевшая старше мамы, сказала, что имя и фамилия ей знакомы, но из местной поликлиники. Туда мы и направились. Дороги во внутренних дворах имеют массу выбоин, поэтому я припарковался так чтоб они могли сойти, а сам остался в луже дожидаться возвращения. Результаты оказались более чем оптимистичны: как описала потом мама, вначале медсестра позвонила Розе на домашний, так как она незадолго до этого закончила свою смену, а затем и на мобильный. Загрузившись в машину мы направились прямиком к ней.
Рядом с домом была вывеска с названием улицы на русском, что вернуло часть воспоминаний маме. Затем женщина из магазина направила нас в нужный подъезд, а сама ушла, хотя изначальные планы были вернуть её на изначальное место дислокации.
Роза встретила нас от души - мама вспомнила двухкомнатную квартиру с её приезда на поступление в химический техникум. Рассказав о муже, умершем 14 лет назад от сердечного удара, она позвонила дочерям и довольно быстро в доме появились Эмма, Гаянэ (фотографии двух её дочерей я рассмотрел до этого на сборнике общих квартир в салоне) и сын Эммы. Стол напомнил скатерть-самобранку и вечер, когда в Израиле начали отмечать Суккот стал для нас армянским ушпизином: еврейская традиция потчевать гостей всем что есть в доме с удвоеной армянской щедростью. В процессе общения я передал домашний телефон в Израиль и дядя тут же связался с нами. Ещё неделю после приезда я представлял себя, как Гена-джан: так меня назвала Роза вслед за Алла-джан мамой. Мы пили вино "Армения", которое я затем привёз в подарок девушке, и закусывали гатой, сделанной также как и мама делает тут в отличии от круглых плоских гато, которых мы встретили потом. Вначале ушли дочери Розы, а затем начали выходить и мы.
Уже на выходе Роза рассказала, что попросила соседей присмотреть за нашей машиной, хотя для нас криминальная ситуация не отличалась по своей спокойности от израильской.
На следующий день мы направились в Ереван. Дорога из Ванадзора в какой-то момент при подъезде к озеру Севан стала до боли знакомой - в это время года она ничем не отличалась от спуска с Верхней Галилеи или Голанских высот к Кинерету: та же желтизна травы, та же вода внизу. Единственное отличие было, когда мы решили забраться в монастырь на полуострове, лежащий в стороне от дороги - воздух наверху стал прохладней - в Израиле жёлтая трава выгорает от солнца, а тут - от осени. Но вид на окрестности того стоил. Поехали дальше - везде вдоль дороги продавалась облепиха в вёдрах. Впоследствии в Ереване мы купили соки из неё, кизила и розы. Приятнее всего был кизил, облепиха была необычной, а розой, оставленной напоследок, я слегка давился так как несмотря на разбавленность сладость её была приторна.
На подъёме стало теплее, я вздремнул и мы немного подкрепились у памятника советскому армянскому стремлению вперёд. Въезд в Ереван был отмечен неподступной скульптурой орла. В отличии от многих других городов GPS не подвёл нас почти вдоль до самого Киевского проспекта, но найти гостинный дом "Арам" с первого раза не получилось и, оставив машину во дворе напротив мы отправились на поиски. Переёдя через сталинскую автостраду с четырьмя рядами в оба направления и светофором, гаснущим до окончания её пересечения мы прошли дом на Киевском раза 2 прежде чем мне не пришлось позвонить и нас встретил Арам - как оказалось сын владельца дома Нельсона, бывшего армянского чиновника, и живписец по совместительству. Так как его живопись началась после аварии в которую он попал заграницей, то есть в ней мистические нотки, которые усиливались когда Арам пытался найти связь армянского с ивритом и иногда её поразительно находил. Так монастырь Хор Вирап, который мы посетили на границе с Турцией и Большим, и Малым Араратами означает нечто глубокое, которое также Хор на армянском и дыра на иврите. Но с ним было интересно. А ещё напротив нас жила польская троица с которой мы познакомились: Павел, Божена и Юстина. На первый взгляд мне показалось, что это мама с сыном и невесткой путешествуют вместе, а в реальности Павел оказался мужем Божены-Баси, выглядящим моложе своих лет, а Юстина их неродной спутницей. Они познакомились в предыдущий раз, а в этот раз так получилось, что наши пути совпали и наложились.
Вначале мы все и хозяева во главе с хозяйкой Гоар сели за стол в котором звучали тосты за Израиль, Польшу и, конечно, за Армению. Думаю немалая часть в этой, как и других, посиделках была моей мамы, но знание русского Павлом и Басей также сыграло положительную роль. На следующий день мы махнули в вышеупомянутый Хор Вирап - многие монастыри в Армении похожи, но монастырь-крепость всё же нечто иное, тем более когда из неё ты смотришь на заснеженный Арарат. По словам армян со стороны Турции он маленький холмик, но с армянской границей это Эверест.
По дороге обратно мы решили посетить храмовый комплекс Ичмиадзин, но так как поляки в нём уже были они вышли на повороте в цели найти маршрутку чтоб быстрее добраться до дому.
Мы же увидели в Ичмиадзине армянскую свадьбу с её головокружительными нарядами, но без всякой кавказской военной символики, покрутились по монастырю и окрестностям и успели вернуться в одно время с польской группой, встретившись с ними перед дверью дома Нельсона, Гоар и Арама. Вечером у Гоар возникла идея приготовить хаш. Подозреваю, что эта идея также связана с моей маман - так как ей она сказала, что нужно будет чуть вложиться, но чуть не сделала ситуацию в которой поляки подумали, что их не принимают. В результате всё сложилось как нужно и по традиции я выехал в дорогу после хоть и малого, но количества водки.
По дороге из Еревана мы проехали рядом с музеем армянской катастрофы, который будет посещён в мой следующий визит.
Завезя поляков в монастырь, который им посоветовал Арам и вместе с ними не найдя ничего нового мы направились на север к родине мамы.
Дорога продолжала оставаться на уровне пока мы не подъехали к указателю с направлением "Артик". Свернув на него мы выехали на дорогу, которой сложно было назвать таковой. Мама родилась в военной базе, но база была артилерийской, а дорога создавала впечатление как использовавшейся танками.
Короткими переездами мы добрались в сам город, который мама практически не узнала, да и он её узнал не совсем. Из узнаного был монастырь на вершине холма, когда-то стоявший в отдалении, а теперь примыкающий к окраинам. Была узнана военная база теперь уже Армении, а не СССР. Зато местный житель не мог вспомнить поликлинику в том месте, где работала моя бабушка, а указывал на совсем иное её расположение. Город сильно разросся после землетрясения, но парк всё также стоял рядом с базой, имея двух скульптур внутри (Пушкин и Лермонтов?) которых моя мама не помнила. Рядом был новостройный памятник с ужасной мошкарой забивавшей всё и вся поэтому съёмки там были недолгими.
Затем, вернувшись, мы решили заправиться постоянной ценой в 460 драм за литр. Там же узнали у заправщика, что город был отстроен с нуля. Он был моложе мамы лет на десять поэтому помнил о былом намного меньше. Проехав Артик теперь уже насквозь по заросшей брусчатке мама показала на одноэтажные домики в похожих на которые когда-то жила.
Далее мы вновь проехали между базой, парком и мошкарой и начали подниматься вверх откуда открылся широкий вид на город и шоссейная дорога от него. До Гюмри-Ленинакана дорога вела нас без остановок и объездов.
Второй по величине город Армении выглядел ненамного больше Артика. Сначала мы направились в отель Золотой апельсин. Со стороны с которой мы в него заехали достопримечательностей кроме стеллы о въезде в город не было и лишь немного поплутав мы нашли отель и парковку за ним (так как из него её было не видно вначале мама опасалась, сто машина уедет без нас).
На отельной стойке нас встретили двое парней: один более кавказского, а другой славянского видов. Им удалось помочь с нашим багажом, но интернет на третьем этаже ловился лишь вне комнаты. На следующий день оказалось, что кроме мальчиков в отеле присутствует женщина, ответственная за него.Она говорила хорошо на русском, но с хорватскими постояльцами часто использовала слово "ферштейн", хотя в случае с гостившей парой из Германии это было более логично.
В Гюмри ощутились многие последствия землетрясения 1988 года. Нормально заасфальтированы были лишь центральные дороги, а на центральной площади за церковью стоял мемориал памяти с цитатами из Библии часть которых в рамках события звучали даже слегка кощунственно.
На следующее утро я пошёл менять деньги и ситуация прояснилась даже больше и ужасней. Я встал рано и был у банка до его открытия. Там уже стояла очередь. Решил проверить другой банк: та, как в анекдоте про Горбачёва, была ещё больше. Вернувшись в предыдущий банк и дождавшись его открытия я понял причину 18 человек, стоявших до меня в ней: получение денег от родственников заграницей. Не знаю верно ли моё ощущение, но оно говорит о том, что целая страна живёт, как евреи до создания государства Израиль - за счёт подачек. Заметив по дороге в супермаркете одиноко стоящий среди гранатовых ликёр из айвы в форме айвы я решил, что не найду его и покрутившись в центре города, где мы были день до этого купил его на обратном пути в отель "Апельсин", создав фруктовый букет в этом городе.
Настало время покидать город. Если из посещения Еревана я вынес родственность, то тут было уныние, совмещенное с радостью мамы,посетившей Родину.
Мы подъехали к границе. Если въезд был качественнен и прошёл ночью, то выезд из Армении происходил днём и открыл новые горизонты. Армяне попросили дополнительную пошлину,которую, как я думал, они должны были вернуть мне. Но армянский пограничник поднял настроение, увидев книгу в моём багажнике. Спросив о чём она (про армянскую кухню) и узнав, что она едет в Израиль он пожелал успешного пути.
До грузинского пограничного пункта я, впервые при переходе границы, перемещался по грунтовке с лужами и полуразрушенными зданиями в дороге. Так мы и добрались к границе Грузии.
Мама зашла в проходдля пешеходов, а я проехал с машиной. Пограничный пункт построен так, что уже почти выехав с него я был приглашён на просвет чемоданов. Посмотрев содержимое я получил следующий вопрос: "Вы знаете сколько у Вас бутылок спиртного?"
Понимая, что живым без налога мне не выйти я пальнул: "Восемь. Но не волнуйтесь: ни одна из них у вас не останется, все улетают в Израиль". Добавив к этому улыбку я получил добро и от грузинской границы, дождался мамы имы направились в Ахалцихе.
Добравшись туда и посетив памятник царице Тамаре и церковь за ним на закате я увидел потрясающий замок. Той же ночью мы отправились в поход туда. Не зайдя внутрь мы отведали ещё от грузинских блюд.
А утром, попали в него: внутри сады Семирамиды, поразительно напоминающие иерусалимский Старый город. Настолько, что вернувшись, я поразил этим начальника, вернувшегося из Хаджа.
Следующим в дороге нас ждал город, где родился Солнце Народов. Ближе к вечеру мы добрались туда и вновь насладились грузинской кухней. Перед этим мы видели необычное здание с подобием башни. От владельцев гест-хауза мы узнали, что это и есть место, где родился под фамилией Джугашвили советский Иосиф. Подойдя нам сказали, что посетить его в этот день уже не удастся. Изучив местный овощной рынок с подсветкой здания рядом мы прошли по улочке с церковью, за которой виднелась крепость Гори. Еда напоследок была как всегда точкой дня.
С утра мы посетили и музей Сталина и вагон при нём. Несмотря на снятие статуи Сталина город и музей создают глобальный грузинский дисонанс. Если в Тбилиси почитают и вспоминают жертв режима, то в музее города сохраняют даже опровергнутые год рождения и действия создателя этого режима и прилагаемая гид не даёт шансов задать вопросы по теме. Домик Сталина - это единственное, что осталось от квартала бедняков, где он родился. Но его учёба в семинарии не прошла зря, когда ты понимаешь, что все церкви на Кавказе не теряли своих куполов.
Мы планировали съездить и в Уплисцихе: одну из древнейших стоянок человека разумного. Но запутавшись взглянули на пещеры древних людей со стороны Куры.
Из Гори до Тбилиси мы ехали по самой скоростной дороге Грузии на разрешённых 110 киломерах в час, а не обычных для междугородок до 70-ти. Уже на въезде заметили надписи на иврите: сами вначале не поверили. Оказалось Тбилиси отмечала юбилей грузинско-еврейской совместной жизни. Сдав машину и пройдясь по старому городу мы вышли к оплоту этой жизни - синагоге. В ней и оправдалась совместность и доброта во взаимоотношениях евреев. Подойдя к ней я начал фотографировать. Но поднявшись и намереваясь зайти в неё был остановлен: праздник очередного дарования Торы (не Шавуот, а Симхат Тора - фактически отмечание окончания годового круга её (Торы) зачитывания) не позволял фотографировать никому: ни грузину ни еврею-неиудею. Сплюнув на такой вид празднества и единства и закупившись по дороге четырьмя видами чурчхеллы мы вновь вернулись в ресторан "Палермо", где нас ждали с новыми блюдами.
Уже в аэропорту мы встретили Балахсана с Элой: как оказалось он видел мои фотки, но не думал, что Кавказ столь долго удержит меня на своих высотах. Армянско-Израильско-Грузинское кольцо замкнулось. А уже вечером я поехал знакомиться с одной барышней из Иерусалима с которой переписывался всю поездку.
Upd неделю спустя по израильским дорогам: Вспомнил добрым словом смену дорожного покрытия в Грузии - в Израиле основная дорога Иерусалим - Тель Авив требует расширения, но это ж надо додуматься одновременно чинить вторую из двух возможных дорог в столицу!