ИСКАТЕЛИ ДОРОГ И ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Традиционный рождественский лыжный поход. Такого ещё не было.
Народ у нас опытный - каждый год ходит. Не чета мне. У меня в последнее время раз в три года получается. И вот вырвался. Билеты заранее купили, о снаряжении договорились - кто чего берёт. Время идёт, а про раскладку никто не вспоминает. А накануне нового года вводная от руководства поступает - лишнего из Москвы не брать, чтобы поезд не перегружать, в котором дети и жёны двух наших кандидатов наук с нами в северную ссылку едут. С тяжёлыми вещами, вплоть до коляски.
Поезд, некстати, был фирменным, ухудшенной планировки, поэтому лыжи длиннее 208 см наверх уже не влезали. Итак, берём только то, что на месте купить нельзя. Но как мы литр спирта «проворонили, нам этого потомки не простят». Но это уже на лыжне выяснится. Нет, я конечно пивка на вечер в поезд взял. Сухофрукты там, коктейль ореховый, конфетки…
Прогноз погоды тоже заранее на неделю посмотрел. В Москве тогда оттепель была, а Котлас обещал в рождественскую ночь до -33, но без ветра. Но со стопроцентной точностью влажностью. Впрочем, по плану верховного главнокомандования в самый мороз мы должны были ночевать посреди маршрута рядом с человеческим жильём в посёлке Айга, если не сказать большего - рядом с магазином! В нём мы собирались пополнить запасы провизии и продолжить движение к цели - фольклорно-газпромовской деревне ПожарИще Нюксенского района Вологодской области.
Здесь, в качестве конструктивной критики, в первый и последний на сегодня раз хочу заметить, что обычный участник движения имеет право втайне надеяться на опыт и ответственность руководителя. Другими словами, когда участнику обещают через пять ночей закончить маршрут в тепле и в бане, то он этому охотно верит. Иначе, можно почувствовать себя обманутым Танантой, которой после Соловков обещали показать в Ловозерье тундру, а показали каменную пустыню с пятистами видами тумана. Так и до нервного срыва недалеко.
В Костылеве жён и детей уже ждал тарногский микроавтобус (у них промежуточный финиш был там), а нас - магазин.
Что купить из еды, придумывали на ходу. Из экзотики: три развесных упаковки устьянских (это такой продвинутый район Архангельской области) пельменей (в двухдневный плюс они растаяли, и их пришлось разлеплять и лепить по новой), девять куриных голеней на пять человек (вегетарианец Федя не в счёт), несколько рыбных банок (Федю кормить), две буханки хлеба, литр архангельской водки, пара ржевского пива (так, для разминки). Короче, на весе рюкзаков не экономили.
Уместились в двух легковушках. Первая заминка случилась на выезде из посёлка, на необорудованном ж/д переезде. Справа появился локомотив, но, не доехав до шоссе, остановился. Переезд закрылся. Местные водители - вежливые, на красный свет не ездят. Впрочем, коварный поезд дальше не поехал. Постоял, подождал минут семь - может, одумаемся, вернёмся, - и отбыл восвояси. Звоночек прозвенел и затих.
Суббота меж тем за экватор перевалила, день тает, а мы ни в одном глазу ещё не на лыжне. Но на такси мы быстро добрались. Это на лыжах долго. А тут комфорт и красота за окнами: открытые холмы, пригорки, ветер, лесовоз на бок упавший, пара пива.
Наш старт в деревне Малодоры. Она обитаемая. Люди на праздники приехали, объявления про НГ на столбах развесили, на перекрёстке общественную ёлку нарядили, мини-сцену для выступлений организовали, мусорный мешок для нас стеклотары поставили. Продвинутые, как и район. Не удивились даже, что к ним артисты из самой Москвы с лыжами пожаловали. Эка невидаль. Ещё если бы магазин на обед не закрыли, то были бы у Вени новые батарейки. Тут у сельпо первая авария как раз и случилась. У Саши тросик на креплении перетёрся. Запасного нет. В магазине такой вряд ли найдётся, ждать не стали, как-то закрепили. Но второй звоночек уже прозвучал. Тормозит нас мироздание. Всего-то два часа светлого времени осталось.
А тут сразу подлип начался. Даже на буранке прилипает, даже к беговым лыжам. Пришлось останавливаться и парафинить мокрую поверхность. Опять заминка.
Первый и последний населённый пункт на пути до промежуточного финиша - деревня Маренинская. Дальше более 25 км неизвестности по прямой.
Встретили местного мужика с женой на снегоходе. Узнав, куда мы, «товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь», не хорохорьтесь и воротитесь. Нет, Пожарище-то он знает, бывал. Отсюда недалеко, километров шестьдесят, не больше. Только все дороги после недавнего обильного снегопада стали непроезжими и непроходимыми. Ибо берёзки с обочин наклонились навстречу друг другу, сцепились и верхушками в снег вмёрзли. Советовал через озеро идти, до него километров тридцать, и там избы рыбацкие имеются (от -30 прятаться), и возможно след с юга появится. Но это крюк, прямой угол. Отказались мы от лесного озера. Сказали, что принятого решения менять не будем. Что по дорогам, просекам, узкоколейкам, болотам и азимутам пойдём. В общем направлении на юго-восток. Подивился мужик на таких чудаков, но тут про дочку свою вспомнил. Такая же, говорит, безбашенная выросла, - уже все горы облазила, и всё ей мало. Сына пообещал вперёд послать, чтобы бураном снег для нас примять докуда сможет. На этом и расстались. Между прочим, третий звонок уже, вход в лес зал запрещён. Но деваться некуда.
ЗЫ. Почему шрифт изменился - не знаю. А подчёркивания - это значит зачёркнуто.
Это - не дочка безбашенная, это Женя.
Покатались мы по горкам ещё чуток, а тут и сумерки начались, объявили ночь мафия открывает глаза.
По навигатору заход солнца в 15 часов, долгота светового дня шесть часов (с сумерками - семь с половиной), но прибавляется минуты по три за сутки. Производная тенденция, однако. Решили сейчас и впредь сразу после захода место для стоянки искать, несмотря на пройденный километраж. Чтобы по свету окрестные сушины искать и валить. Для первой полуднёвки меньше шести километров по прямой получилось, до болота так и не дошли.
Немного о терминах здесь и далее по тексту.
Расстояние (км) - длина отрезка между двумя точками (навигатор я включал только на остановках и ночёвках).
День (ч) - ходовое время, включая остановки и обед (обычно около пяти с половиной часов).
Ночь (ч) - время от принятия решения об остановке на ночлег до моего выхода с костра (математическое дополнение «дня» до 24 ч), а также место ночёвки.
База (л) - объём сорокаградусного алкоголя ((с) Юра Садовничий).
Забегая вперёд, замечу, что ночи были не только длиннее, но и содержательней дней, так как последние отличались друг от друга разве что температурой окружающего их воздуха.
Первая тёплая ночь прошла под знаком пельменей (их надо было срочно спасать, но не все) и разговоров о политике и науке под чай с водкой. В итоге к 22-часовому отбою база уменьшилась до 1,6 л на пятерых и три прогнозируемые ночи (Федя через какое-то время начал есть доширак с салом, но к алкоголю так и не притронулся).
На следующий день погода мало поменялась, всё тот же 0+. Денис, пока не начался ледяной дождь, шёл раздетым. А «я поглядел бы на него, когда бы было минус тридцать, ну, а теперь, конечно, попробуй - достань его…»
До верхового болота, с говорящим названием Болванское (дунАевский атлас Вологодской обл., стр. 33), самой высокой точки нашего маршрута (168 м над уровнем Балтийского моря), пришлось топать прилично, но без проблем: по буранкам и почти не заваленным просекам - всё-таки жильё ещё близко. Немного отставал Саша, у него разболталось крепление, и шурупы из вениного ремнабора пришлись весьма кстати. После обеда на болоте (уж не буду цитировать другого известного автора) погода начала постепенно меняться. Впервые замерзли крайние фаланги пальцев, и теперь они будут замерзать после каждой остановки и после любого прикосновения к металлу. В тучах появились разрывы, поднялся ветер, исчез подлип, началась отдача. Тропёжка усложнилась. Снега всё больше и больше, будто мы попали в снеговой заряд.
На границе областей архангельские таможенники и вологодские пограничники обобрали Дениса до нитки. Шутка.
Ночевать пришлось на южной оконечности болота в лесном заболоченном аппендиксе в 9 км от прошлой ночи и в 42 км от Пожарищ. Марафонцы, одно слово. На ужин туман, куриные ноги (детям мороженное у Феди рыба) с гречкой, научные разговоры, пьяные песни о главном (перед отъездом выучил специально «На далёкой Масельге» от Светарус, прям про нас). Раскапывал место под палатку - обнаружил между кочками воду. Пришлось замораживать, засыпать, утрамбовывать. Получил нагоняй за безделье.
Рассвет морозный, но не сильно. Палатки чуть присыпаны свежим снегом. Внутри на поверхностях - иней. От болота светло. Солнце пробивается сквозь тучи. Вчерашняя влага на рюкзаках превратилась в лёд. На спальниках снаружи ледяная корка. Если не оттаивать, то запихнуть одно в другое сложно. Сушимся, выходим в одиннадцатом часу. Доходим до конца болота и начинаем искать вход в лес поближе к читаемой на космоснимке дороге. Не находим, рубимся через лес (888 м по прямой) и выходим на дорогу. Она в свои 16 лет км от старта ещё очень даже ничего. Но это скоро пройдёт.
И вот такой фигнёй мы будем заниматься оставшиеся четыре дня. Только вместо болота будут долины речушек. Но об этом пока никто не знает.
Дорога зарастает, всё больше обходов, отдача.
На обеде выпрашиваю мазь под колодку -8…-13. Вроде работает. Температура воздуха стремительно падает. После обеда по ощущениям около -20. Пальцы ломит, хвост отваливается, всё остальное - тёплое. От высокой влажности подмерзает рожа лица. На ходу пытаюсь сочинять что-нибудь, как Веня учил. Нам нравится в походе, хоть очень зябко морде… Дальше не сочинилось. Ура, сумерки начинаются. От прошлой ночи 6 км. Спускаемся к речке Вонюшка, обнаруживаем сарай рыбака.
и следы деятельности бобра.
Для ночлега дом не пригоден: часть окошек разбита, на полу замёрзшая вода.
На другом берегу открытый ветрам холмик с ёлками, из которых парочка сухих. Ветер с реки (вечерний бриз, едрёныть) крепчает, как и мороз. Разводим костёр и параллельно пилим. Первая ёлка зависает. Вторая зажимает двуручку. Пока достаём цепочку, вторая ёлка рушится от порыва ветра в сторону от костра, увлекая под себя пилу. Двуручка торчит из-под ствола, но не вынимается. Судьба полотна неизвестна. Наша судьба тоже. Это место нас явно не принимает, но искать другое - нет возможности, уже темно. Ясно, что зона будет мстить. Распиливаем цепочкой вторую ёлку и вынимаем двуручку. Осматриваем. Серьёзных повреждений нет, отделались лёгким испугом. Возвращаемся к первой ёлке. Пытаемся уронить с помощью распила и привязанной выше него верёвки методом дёргания на себя. Ёлка не падает, а встаёт на прежнее место. Повторяем итерацию несколько раз. Из полученных брёвен зажигаем нодью. Но ёлку бросать нельзя, она нависла над костром и колышется от ветра. Последнее усилие, раз, два, рванули. Есть. Вместе с ёлкой падают все. Мы барахтаемся в снегу, комель угрожающе скользит на нас, но втыкается во что-то земное и останавливается. Верхушка рушится рядом с костром. Вот и мебель подвезли, не надо далеко ходить. У всех истерический смех. Занавес.
В смысле тент от ветра на эту ночь впервые пришлось повесить. Ужин задерживается. Иду ставить палатку в завалы упавших когда-то от бурелома заснеженных стволов, чтобы спасаться ночью от ветра. Кому-то слышится то ли вой, то ли лай. Болото лес иногда издаёт странные звуки. Начинаем мечтать, что тут рядом по пути расположена какая-то секретная зона ГУИН, которых так много в Вологодской области и которой нет на карте и не видно из космоса. И у зеков сейчас ужин, макароны дают. А соб акам тоже хочется, как и нам. Вот они и лают, а мы слышим. Но самое главное, что туда из нужных нам мест ведёт дорога, как же без неё. И мы её обязательно найдём!
В ночи после пельменного ужина пили кофе, болтали, допивали базовый односолодовый виски от Саши и вспоминали перевал Дятлова. Как обычно кипятили снег для заливки в термосы к завтраку. Эта процедура довольно нудная и применялась два раза в сутки. Второй раз уже в конце ночи половина термосов заполняется чаем, а другая половина кипятком для обеда. Самое противное - отворачивать примёрзшие крышки голыми руками в морозный обед. Не могу не отметить благородство и мужество Дениса, который вставал первым, разводил костёр и готовил завтраки ежедневно. Представляете, как это вылезать из спальника в заиндевелой палатке, одеваться, выходить в промозглую темень и чего-то там ещё делать, причём не только себе.
Но вернёмся в реальность. База к 22 часам ночи представляла собой только аварийный запас коньяка, да и то не полный. Ветер стих, и по ощущениям потеплело. Веня, правда, попытался спрогнозировать возобновление ветра при восходе (дескать, воздушные массы там перемещаются от смены давления), но все посмотрели на него крайне недружелюбно, и он не стал настаивать. Зона как-никак, место сбычи мечт.
Над страной вставало солнце Аустерлица морозного безветренного рождественского сочельника. Нас ожидал самый критический день нашей прогулки. Ясности в путях преодоления транспортного, продовольствено-алкогольного и температурного кризиса не было. А именно: двое участников предложили азимут 15 км до спасительной Айги с магазином, Женя посчитала продукты и выяснила, что еды хватит ещё на два ужина, ну, и все уже использовали ночами всю тёплую одёжку, а к вечеру ожидалось -33. В итоге, как я понял, решили попробовать идти по реке до первого успеха проваливания. С подстраховкой, конечно. Вон у Сани с собой разжига и даже дрова. К слову, те немногочисленные, кто ещё что-либо не подпалили тут вчера на костре, при просушке перед выходом всё-таки влились в ряды большинства. Женя, например, чуть не сожгла лыжный ботинок, - хорошо, что вовремя заметили. Сгорела бы передняя часть, и пришлось бы кому-то идти пешком. И я даже подозреваю кому. У нас гранаты крепления одной системы.
Всё это, наверное, оттого, что, накануне впопыхах мы развели костёр слишком близко к корням живой ели. Ёлка небольшая, но, похоже, с характером. А потом ещё и нодья запылала, торф в корнях задымился. Так и до лесного пожара недалеко. Короче, бросил я, последним уходя, ей в корни три охапки снега, - извинился, как мог.
Но не тут-то было. Прошёл я лыжнёй метров двести по речке, а там слева, по всей видимости, ручеёк впадает. По следам видно, что у товарищей по несчастью там возня какая-то приключилась. Кто-то направо ушёл. Но следов промокания нет. Залез я на тот бугорок на палках, только съехать хотел, но поскользнулся и, бац, ушла правая лыжа назад и вниз, а там вода. Не бугорок это оказался, а запорошенный ствол дерева над ручьём незамёрзшим. Пружинит, зараза, того и гляди сломается. И тогда уже, как говорится, привет Станиславскому. Даже интересно, если я сейчас рюкзак сброшу, то он утонет? Нет, вернуться-то на двести метров назад можно, но тогда уж зона не отпустит, пока с ёлкой или бобром не договорюсь. Это время тает на глазах, а лыжа тем временем наоборот замораживается. Она, мокрая уже, на снег случайно встала, а потом оступилась и целиком под воду ушла, разве что ботинком не зачерпнула. А то было бы весело мне, единственному из всех без сменной обуви. В такой ситуации, между прочим, аварийный коньяк полагается. Да где ж его взять? «Со мною нож, решил я, что ж меня так просто не возьмёшь». Хорошо, что ножик складной не в рюкзаке, а в кармане, и он ещё не успел замёрзнуть, и его можно открыть. Это потом на обеде он смёрзнется от попавшей воды, и его придётся отогревать собственным теплом. Так, теперь палкой надавить на крепление (странно, она алюминиевая, короткая, а прогибается), снять лыжу, перенеся тяжесть тела на левую ногу, и вот так, стоя на одной ноге, чистить теперь уже ото льда скользящую поверхность. Или сначала ковырять в креплении? Или в ботинке? Как же обидно зачищать только что наложенную мазь, растапливать неподдающийся лёд руками, вытирать пот и воду мёрзлым рукавом, держа в голове, что сделав шаг, всю эту процедуру возможно придётся повторить. Но, буду надеяться. Так, теперь поковырять в носу ботинке. Готово. Ну, что? Щёлк? Не сразу, но получилось. Теперь надо переместиться чуть влево. Вроде держит. Правую лыжу в след левой. Подключаем палки, и вперёд! Прощай, зона.
Впрочем, торопился я зря. Наши, после того как тоже тут застряли, решили с реки уходить, но вместо предложенного азимута на левый берег вылезли и пошли вчерашнюю дорогу искать. А когда нашли, так сразу на правую отворотку сбились.
И опять к реке вышли, к другой дурацкой рыбацкой избе. Но не зря - там в обед Веня при помощи найденного матраса травмированный большой палец ноги размораживал. Подумаешь, километра полтора всего туда и обратно. Я если бы знал - мог их и на большой дороге дождаться. А что? Я от стресса пить не хочу, есть, тоже не хочу.
Потом была долина другой, более крупной речки, именуемой Верхняя Майга, которую мы пересекли уже в сумерках. Полгруппы на левый высокий берег пешком поднялись, но без лыжников такой халявы не было бы. Наверху Веня нашёл две сухие сосны, и начался рождественский пир во время чумы, так как пройденное от зоны расстояние составило 3,2 км, причём не на юго-восток, а почти на восток. Спели «эту ночь святую, эту ночь спасенья», Федя тоже что-то спел. Потом спели вместе. Что ели, не помню. Угощались праздничными заначками от участников и консервированными персиками от Саши. Целый час вытряхивал воду из крепления и сушил лыжу у костра. Просидели до полуночи, из-за чего утренний подъём был перенесён с 6.15 на более позднее время (как в войсках - в праздник на час позже). Спасибо Вене.
На пятый день, наконец-то, решили идти по азимуту, но вышли позже десяти. Денис перед выходом обнаружил плавающую связь, и я тоже включил Мегафон. Пятикилометровым азимутом мы собирались подрезать очередную «дорогу» и по ней, но не сегодня, всего через восемь километров выйти к нормальным людям, которых не видели уже четыре дня. Однако по пути к «дороге» мы забурились в незаконные, как сказал Веня, вырубки лихих девяностых, и мало не показалось. Но где вырубки, там и дороги. Мы даже вышли на занесённый буранный след, но потом его потеряли. Повторилась позавчерашняя ситуация - казалось бы вполне проезжая дорога вдруг неожиданно кончилась, а потом вроде опять началась, но уже под другим углом.
У меня появилось новое развлечение - ловить и читать посланные смс-ки. Впрочем, они были малоинформативными: кто-то поздравлял с НГ, кто-то интересовался, не в походе ли я, кто-то писал, что смены бани пятого января не будет. Никто не волновался - где мы, как мы. Ну и ладно, ответить отсюда всё равно невозможно. В процессе прорубания мы пропустили обед, то есть протаскали с собой практически зазря по литру жидкости каждый. От недоедания страдал пока только вегетарианец Федя. В сумерках заместитель руководителя озаботился отсутствием на дистанции сушин. Мы сделали круг по лесу с полной выкладкой, но так ничего и не нашли. Между тем температура по ощущениям опустилась ниже -25 градусов (на следующий день в магазине нам сказали, что в низинах было -31), и стало совсем не смешно. Но Веня каким-то своим особенным чутьём всё же обнаружил по другую сторону дороги сразу две сухие ёлки. Я бы не увидел, мимо бы прошёл, приняв за живые. А у Вени глаз намётан.
За ужином последнюю маленькую банку тушёнки (напомню, обеда не было) поделили на четверых - Денис предпочёл добавить в макароны свой гусиный жир. Из питья - чай и кофе с сахаром и лимоном.
Как-то неожиданно жильцы дружественной палатки в один голос вдруг стали жаловаться на подмерзание и недосыпание по ночам. Что, мол, надоело мёрзнуть, можно и даже нужно разок у огня поспать ради эксперимента на живых людях. Опять же утром не надо просыпаться и вылезать наружу. И так далее в том же духе. А когда я разгрёб место под нашу палатку, вдруг обнаружилось, что чехол с дугами от неё остался на месте прошлой ночи в 6 км отсюда (N60гр 44мин 56.4с и Е43гр 45мин 39.7с, высота 136 м). Будете мимо проходить - не споткнитесь. По случаю аварийной ситуации мы допили весь коньяк, тем самым покончив с базой, и спилили для костра несколько живых берёз - двух ёлок до утра не хватило бы, организовали спальные места у костра и составили график дежурства.
«Пастухи у стада в эту ночь не спали».
В два часа ночи мы с Женей отправились спать в палатку, а оставшиеся у костра ещё долго обсуждали подробности гибели полярных экспедиций, загадочные исчезновения и чудесные спасения. Солировал Веня. А потом всё стихло. В хорошем смысле этого слова.
Подъём все проспали, но не сильно. С мазью я пролетел. Узкоколейка, вы не поверите, оказалась непроходимой, а дороги - то нет, то да. Начались метания, хождения по азимуту, форсирования оврагов, но, слава шефу, мы, наконец, выбрались на проторенную дорогу, ведущую в сторону Айги. Скромный обед - вода в термосах комнатной температуры. Потом долго шли по занесённой буранке параллельно речке Кокшеньге, пересекая её притоки (каждый раз вверх мне приходилось идти пешком).
Наконец-то начались поля. Оказывается, можно за столь короткий срок успеть соскучиться по открытому пространству (как и в тундре - по лесу). А ещё выяснилось, что если накануне полноценно не обедать, на ужин почти не есть мясо, практически не спать и не мазать лыжи, то волочить на себе рюкзак нет никаких сил. « неправда, будто бы к концу я силы берегу ». И можно прочувствовать морозную усталость, которая не ощущалась в те же сроки на Южном Урале шесть лет назад. И когда ещё попадёшь в ситуацию, где здоровье доведётся не только укреплять, но ещё и беречь? Ещё, оказалось, что можно и нужно готовить завтрак вечером, закапывать его в снег, а утром только разогревать, в целях экономии времени. Но и суетиться, тоже не стоит. А то наши уже сбегали вниз-вверх по тупиковой дороге. А я не успел. Это как раз то, что должно было случиться со мной два дня назад. Опыт всё-таки приобретается и используется, и его не пропьёшь.
Позвонили Валентину в Пожарище. Дескать, приезжай хозяин и забери нас, наконец, отсюда. Одновременно вызвали такси из Тарноги. Потом была тусовка в магазине.
В посёлке Айга: 200 чел. населения, два магазина, пилорама, котельная, школа на 15 учеников и 8 учителей, действующий клуб, больница с брошенными бабушками, отсутствие устойчивой связи (операторам не выгодно ставить вышку в глухом неплатёжеспособном конгломерате деревень).
Такси до Пожарищ за 1300 р., радостная встреча с друзьями в деревенском доме, самогон, хозработы, пиво, баня, пиво, гаданье, пиво, отъезд.
Пиво для восстановления водно-солевого баланса жизни.
Ещё в тему:
http://e-nik.livejournal.com/141416.html
http://natalyushko.livejournal.com/964256.html