Дефляционная экономика против ростовщичества
Дефляционная экономика против ростовщичества
Дефляционная экономика станет выходом из системного цивилизационного кризиса. Единственные кто от нее пострадает - это ростовщики и кредитный процент
Мы настолько «привыкли», что цены постоянно растут, что забыли (вернее, «нам помогли забыть») о том, что цены могут и снижаться. Поэтому об «инфляции» мы слышим чуть ли не каждый день, а вот слово «дефляция» даже знакомо не многим. Более того, фактически все исследования финансово-экономических систем проводились и проводятся именно в инфляционных моделях, а полноценных исследований дефляционной экономики сегодня не существует. Дефляция рассматриваются только с негативной точки зрения - в случаи стагнации или экономического спада, - кризисных явлений в экономике и обществе. Таким образом, дефляция априори определяется как нежелательная ситуация, при которой правительству (и финансовой системе) необходимо приложить максимум усилий, чтобы привести экономику в «нормальное инфляционное состояние» (среди всех исследований, о дефляции положительно высказался только Евгений Полулях[1], чьи материалы мы частично используем в этой статье).
Чтобы понять, как относится к тому или иному процессу, нужно понимать, с кем мы себя ассоциируем субъектом или объектом, «едоком или с его пищей», ростовщиком («финансистом», банкиром, рантье) или объектом его эксплуатации («паразитирования»).
ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ ИЗ СЕБЯ ИНФЛЯЦИЯ?
Инфляция (лат. inflatio - вздутие) - «повышение общего уровня цен на товары и услуги», т.е. снижение покупательной способности денег или их обесценивание. Не сложно заметить, что при всем негативном отношении к инфляции для нас это явление стало «привычным». Более того, вся современная экономика построена именно на монетарно-инфляционной модели хозяйствования. При этом «экономический рост» в ней достигается за счет все больших «вливаний ликвидности» (накачки экономики деньгами). И когда система насыщается (и пресыщается), в том числе «естественным образом» переходя во все более виртуальную экономику «производства денег из денег», стимуляция в виде накачки ликвидности перестает действовать, в демотивированном обществе (потребления) начинает спад с малопредсказуемыми последствиями (включая гиперинфляцию и/или саморазрушение).
Сегодня мы наблюдаем закономерный итог работы такой модели: в ее сжимающимся «глобальном центре» на разбухшем от потребления Западе раздут невообразимый пузырь из наличных и бесконечного числа производных «финансовых инструментов», в то время как расширяющаяся «глобальная периферия» пытается выбраться из нищеты.
Сторонники инфляции упирают на то, что «она сокращает бремя долгов», а «слишком низкий уровень инфляции может фактически быть экономически опасным». На самом деле хозяева предприятий зачастую просто прикрывают инфляцией банальное повышение цен на продукцию. Так, например, какая-нибудь «инновация» в виде дополнительной лампочки в «новой модели» холодильника только разогревает рост цен.
Кроме того, в результате инфляции в кредитно-ростовщической системе перераспределяются доходы стариков в пользу более молодых. Поскольку при инфляции средства в «накопительной пенсионной системе», откладываемые в возрасте 20 лет, теряют значительную часть своей покупательной способности к моменту выходу на пенсию. Несложно посчитать, что если инфляция составляет в среднем лишь 3 % в год, то реальная покупательная способность за 40 лет сократится почти в четыре раза. Кроме того, система т.н. «частных накопительных пенсионных фондов» работает в первую очередь на банки.
При этом необходимо особо отметить, что неотъемлемой частью долговой инфляционной экономики является частный ссудный процент, аморальность и антиобщественность которого сегодня мало у кого вызывает сомнения. То есть, инфляционная модель в целом ориентирована на ростовщиков, а с точки зрения «обычного человека» в долговременном периоде неустойчива, несправедлива и нерациональна.
ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ ИЗ СЕБЯ ДЕФЛЯЦИЯ?
Дефляция, (лат. deflatio - сдувание) - «повышение покупательной способности местной валюты, проявляемая в снижении индекса цен». Что, с точки зрения «нормального человека», является сугубо позитивным процессом.
А вот в среде «профессиональных экономистов» дефляция если не подвергается жесточайшей критике, то расценивается как «менее благоприятный фактор, чем инфляция». И есть все основания предполагать, что такой тон здесь задают ростовщики - «владельцы глобального экономического дискурса», поскольку частный ссудный процент практически невозможен в дефляционной модели экономики.
Попробуем разобраться почему. И для этого перечислим причины дефляции. К таковым относят:
- повышение стоимости денег (чаще в результате роста стоимости «производства денег» в случае их привязки к золотому стандарту; теоретически - в случае привязки к мировым валютам в режиме currency board);
- снижение стоимости товаров в результате роста производительности труда, но при неизменной стоимости денег;
- возникновение дефицита денег в обороте.
В кредитно-ростовщической системе дефляция свидетельствует о спаде в экономике, снижении выпуска продукции и росте безработицы. Из-за падения цен для частных «инвесторов» (владельцев или заемщиков капиталов), настроенных исключительно на получение прибыли, исчезает смысл вкладывать деньги в экономику, потому, что при дефляции деньги дорожают сами по себе, без всякого риска. В результате, ориентируясь на «стоимость денежных ресурсов» (которые в существующей кредитно-ростовщической системе находятся в положительной области) снижают объёмы вложений в производство и переводят средства в «более выгодные» финансово-спекулятивные инструменты или кладут в банк под проценты (банк так же отправляет их на биржу или рисковые спекуляции). Т.е. при дефляции кредитно-ростовщическая система дает сбой.
Но дело касается не только «спекулянтов-инвесторов», но и «обычных людей», которые откладывают покупки, поскольку получают возможность сделать покупки позже и дешевле в результате снижения цен. Это приводит к дополнительному падению спроса, что ещё больше стимулирует падение цен на товары, сокращению объёмов производства и (внимание, «самое главное»!), отказу от кредитования. Переиначивая известную поговорку - «что потребителю хорошо, то финансисту смерть» (впрочем, это утверждение мы разберем ниже).
Дефляционная политика (напоминаю, что мы говорим о кредитной денежной системе) подразумевает регулирование спроса через следующие механизмы:
- снижения государственных расходов;
- повышения процентной ставки за кредит;
- усиления налогового пресса;
- ограничения денежной массы.
Здесь мы должны отметить, что всеми этими инструментами для «организации борьбы дефляции с инфляцией» пытается пользоваться и Центробанк РФ. Но повышая учетную ставку, увеличивая налоги и «сжимая денежную массу» («недопечатывая деньги»), ЦБ РФ только создает проблемы для экономики, превращаясь в один из двух главных ступоров экономики России. Вторым ступором является правительство, которое будучи неспособно справиться с коррупцией своих агентов, создает в экономике «инфляцию издержек» - из-за роста цен «естественных монополий».
Определение дефляции сегодня идет преимущественно с точки зрения «отпетых монетаристов» как «повышение покупательной способности денег, приводящее к снижению уровня цен и целому ряду негативных экономических последствий». Предполагается, что это кратковременное нехарактерное явление в рамках монетарного регулирования, когда слишком «разогретую» экономику пытаются искусственно «охладить» (в нашем случае при этом и убивая экономику - см. выше тезис о разрушительной деятельности ЦБ РФ).
Таким образом, кредитная система подразумевает постоянное снижение покупательной способности денег и перманентную инфляцию («почти по тов. Троцкому»). В ней обесценивание денег происходит за счет увеличения «платежеспособного (инфляционного) спроса». Возникает он в результате нарушению баланса спроса и предложения востребованного количества товаров и услуг - точнее, за счет постоянного роста денежной массы.
Снижение же предложения товаров, как правило, возникает в результате катаклизмов (природной катастрофы, войны). Баланс может нарушиться и из-за несоразмерного рынку увеличения денежной массы (наприм., из-за «неразумной денежной эмиссии»).
Чтобы представлять картину еще более общо, нужно вспомнить о такой несложной формуле, как
«ФОРМУЛА ФИШЕРА»
Или «уравнение обмена» Ирвинга Фишера, известное нам уже сто лет в «самой простой его форме» (даже без учета «перманентного роста долга экономики перед ростовщиками» и без исправления, сделанного позже самим Фишером):
MV = PQ
где: М - количество денег в обращении
V - скорость обращения денег
Р - уровень цен
Q - количество товаров
Не сложно понять, что исходя из интересов частных ростовщиков (и отчетности, настроенной на постоянный «рост экономики»), даже в этой элементарной формуле легко читаются все современные проблемы:
- чтобы люди тратили больше денег (брали кредиты и экономика «демонстрировала рост»), товары становятся все более «одноразовыми». Поэтому бытовая техника сегодня разрабатывается таким образом, что ее части не подвергались ремонту, а заменялись блокам, или выбрасывалась сама техника, а вместо нее покупалась другая. Современная экономика основывается на конечном количестве потребителей, приняла за аксиому «бесконечный рост». Установка на постоянный «рост экономики» запустила механизм расточительного потребительства: приобретение - временное обладание - выбрасывание - новое приобретение… - таков порочный круг, который ростовщики постоянно пытаются ускорять (поэтому процветает мода, «глянец» и пр. шелуха);
- чтобы иметь возможность допечатывать деньги («самый рентабельный бизнес» для частной ФРС и её производных), нужно снизить скорость обращения денег на товарном рынке - поэтому они отправляются на виртуальный рынок акций и производных от них. Сегодня скорость замедления обращения денег составляет порядка 1% и задана ориентация на «устойчивый рост экономики» в 3%, монетаристы допечатывают порядка 4% денежной массы в год[2] (не считая экстренных мер по спасению тонущих банков, когда выдаются по 16 трлн. долларов «неучтенными»).
Не удивительно, что современная экономическая система, основанная на частной денежной эмиссии, частном кредите и (вытекающим из них) «тотальном (монетарном) экономизме», базирующимся на «постоянном росте» экономики, расценивает дефляцию как угрозу своему существованию. При этом наблюдаются и манипуляции с данными. Так в ВВП включается номинальная стоимость только монетизированных отношений, тогда как степень монетизации процессов в обществе может кардинально отличаться. Например, график перманентного роста ВВП за 200 лет истории США безусловно означает лишь рост уровня монетизации общественных отношений и общий рост денежной массы[3].
Формально нынешний ВВП США в десятки тысяч раз выше ВВП, произведенного в начале XIX века. Но это не значит, что в десятки тысяч раз выросло потребление продуктов питания (больше не съешь) и других предметов. Просто большинство фермеров 1812 года за продуктами ходили не в супермаркеты, а на охоту и на огород. Корм для тогдашних автомобилей рос вдоль дороги, а не только на АЗС; вещи стирали сами, а не носили в химчистку и т.д. Так что, если монетизировать те процессы, которые люди делали сами, выясниться, что ВВП вырос не столь принципиально.
Поэтому «угрозу дефляции» прежде всего воспринимают владельцы глобального экономического дискурса, которые транслируют «всю боль ростовщического народа» через многочисленную обслугу системы. Причем инфляция, возникнув однажды, затем развивается в самоподдерживающемся режиме, порождаясь не только банками, заинтересованными в денежной эмиссии (включая безналичную мультипликацию), но и порождаясь т.н. «инфляционными ожиданиями».
Дефляцию порождают те же самые факторы, только действующие в обратном направлении: снижение цен может быть вызвано падением платежеспособного спроса (на сегодня условный случай «кризиса перепроизводства» - «когда товаров становится больше чем денег» или просто сами товары уже просто не нужны) и уменьшением издержек (например, в результате понижения пошлин на иностранные товары - что так же негативно сказывается на местном производстве).
Еще одним аргументом, выдвигаемым апологетами ростовщичества против дефляции, является так называемая -
«КРИВАЯ ФИЛЛИПСА»
- установленная эмпирическим путем обратная зависимость между инфляцией и безработицей.
Эта связь была установлена в конце 1950-х английским экономистом А.Филлипсом, который на основании статистики цен и занятости в Великобритании составил график в виде нисходящей кривой. В первоначальной модели у него получилось, что снижение безработицы неизбежно вызывает рост цен, а снижение инфляции вызывает увеличение безработицы(!). Но эта модель создавалась в условиях:
а) кредитной денежной системы
б) кейнсианской модели государственного регулирования (в которой сознательно закладывался создающий инфляцию дефицит госбюджета в качестве метода снижения безработицы - для «оправдания» постулата Дж.М. Кейнса, предложившего использовать небольшую инфляцию в масштабах национального государства в качестве замены демерреджа в гезеллевских деньгах, которые тогда было невозможно ввести по техническим причинам).
К моменту отказа от модели «социального государства» в условиях обрушения капиталистической системы в 1970- 80 гг. и началу «рейганомики», т.е.:
- окончательному отказу от золотого эквивалента мировой резервной валюты (доллара);
- принципиальной невозможности поддержания модели «социального государства»;
- вывозу производства в третьи страны;
- отказу от накоплений и стимулирования спроса за счет эмиссионного кредитования и канализации «эмиссионных денег» на «финансовом рынке» и в третьих странах - где доллары стали заменять собственные валюты;
«кривая Филипса» стала превращаться в зигзагообразную спираль.
…И ТУТ НАЧИНАЮТСЯ ТАНЦЫ С БУБНАМИ
«Давид и весь дом Израиля веселились перед Иеговой,
играя на… бубнах»
2 Самуила, 6:5
Стремясь теоретически объяснить эти зигзаги (и оправдать порочную практику), «ученые-экономисты» стали строить новые модели взаимосвязи инфляции и безработицы. Кто как умел:
- кейнсианцы начали чертить целое семейство «кривых Филипса», заявив, что национальная экономика может «перепрыгивать» с одних кривых на другие.
- экономисты-неоклассики заявили, что никакой связи не существует, и в долгосрочном периоде при одном и том же уровне безработицы инфляция может быть сколь угодно высокой (т.е. «кривая» превращается в вертикальную прямую).
Впрочем, все эти построения больше напоминали «танцы с бубном» («Хвалите Его с бубном и танцами», Пс.150:4) и гадание на кофейной гуще, нежели «науку». Что мы еще увидим ниже.
Американский экономист Роберт Лукас свел обе модели вместе и привязал к ним упомянутые нами «инфляционные ожидания». Суть его теории была в том, что пока для хозяйствующих субъектов постоянный рост цен кажется чем-то новым, их реакции описываются первоначальной кривой Филлипса. Если правительство и ЦБ для увеличения занятости стимулируют спрос (увеличивает госрасходы, снижает стоимость кредитов и снижает налоги), то вначале занятость увеличивается. Затем работники замечают, что из-за инфляции их реальная зарплата снизилась, профсоюзы добиваются роста зарплаты, что сокращает занятость практически до исходного уровня. Далее цикл повторяется вновь. На этом этапе экономика развивается «елочкой» (поднимаясь на все более «высокие кривые Филлипса»).
Постепенно люди привыкают к росту цен и начинают заранее учитывать ожидаемую инфляцию. Зарплата начинает «жестко привязываться» к росту цен и все стимулирующие действия правительства и ЦБ приведут только к росту цен без снижения безработицы. В результате «кривая Филипса» приближается к вертикальной прямой.
Таким образом получается, что «использовать инфляцию в борьбе с безработицей» можно лишь в течение краткого срока. И чтобы погасить рост цен, следует смириться с временным повышением безработицы (движение по нисходящей траектории «елочки»). Если правительство пользуется доверием, то уже начальные мероприятия по борьбе с инфляцией изменят инфляционные ожидания граждан, которые перестанут закладывать в свои долговременные планы рост цен. В результате инфляцию удастся уменьшить почти без снижения занятости.
Получилось, что в долгосрочном плане занятость от инфляции практически не зависит. Но это же означает, что уровень инфляции не имеет значения, важен только сам факт её наличия.
Дефляционный сценарий (отрицательной инфляция) экономистами вообще не рассматривался. Хотя логично предположить, что «кривая Филипса» не уходит в бесконечность, а пересекает ось абсцисс при вполне вменяемой безработице, которая начинает зашкаливать только в дефляционной четверти. Причем такое поведение логично ожидать и в неоклассической модели и в модели Лукаса.
Сегодня дефляцию рассматривают либо как инструмент регулирования избыточной денежной массы, либо как экономический кризис, спад, депрессия.
В условиях частного кредита, частных центробанков и после «дефляционной спирали» «Великой депрессии» дефляция и депрессия стали почти синонимы.
Почему? Поскольку сам «кредит - это деньги, которые выдаются заемщику на условиях возвратности, платности, срочности». Т.е. их нужно вернуть с процентами и в срок. А в условиях падения цен на товары это становится крайне сложным. Кроме того, кредитные деньги (в больших объемах) получены авансом (и не обеспечены товаром), то они сами вызывают инфляцию. Когда товар произведен (получен), деньги нужно возвращать, денежная масса сжимается, и это вызывает снижение платежеспособного спроса. С тем условием, что за пользование деньгами еще нужно и заплатить, то деньги из «общественного оборота» изымаются еще больше в пользу (частных) финансовых институтов.
Между тем, деньги необходимо рассматривать как «находящееся в постоянном обороте общественное благо, предназначенное для упрощения обмена различными товарами и платы за труд». Мы понимаем, что частное присвоение любого общественного блага несут негатив для общества. Так, например, если бы кто-то сумел «приватизировать» дождь, то он бы просто остановил круговорот воды в природе.
ПРОБЛЕМЫ ДЕФЛЯЦИИ, КОТОРЫЕ МОГУТ ВОЗНИКНУТЬ ДЛЯ «ОБЫЧНОГО ЧЕЛОВЕКА» и «ДЕФЛЯЦИОННАЯ ЛОВУШКА»
(Еще раз напоминаю, что мы говорим о «всем на привычной» кредитно-ростовщической денежной системе)
Как мы говорили выше, при возникновении дефляции в кредитной системе деньги начинают больше цениться, проценты растут и их выгоднее нести в банк. Но товары перестают покупаться, производство сокращается, зарплаты и занятость падает. При этом товары должны дешеветь. Но когда люди ждут падения цен, они менее склонны тратить деньги, и, в частности, менее склонны брать взаймы (поэтому «хранение денег под подушкой» становится «инвестицией с положительной реальной доходностью» - как в Японии после «Плазовского» и «Луврского» соглашений), производство начинает еще больше сворачиваться. Это во-первых.
Во-вторых, если дела в экономике идут хорошо, то всё это ещё может компенсироваться простым поддержанием низких процентных ставок; но если дела не очень хороши, то даже нулевая ставка может быть недостаточно низкой для достижения полной занятости.
Наконец, поскольку в дефляционной экономике начинают падать цены, а производительность труда не растет, то падает доходность предприятий. Тогда владельцы вынуждены сокращать расходы и пробовать снижать номинальные заработные платы - что при существовании профсоюзов крайне не просто (правда при этом экономисты мысля только в области положительных процентов, а не отрицательных - как это возможно в «гезеллевских» деньгах с демерреджем). Таким образом, в кредитно-ростовщической системе возникает замкнутый круг «дефляционной ловушки» (что еще раз обозначает неспособность «рыночной экономики» выходить из кризисов без вмешательства государства).
Причем в кредитно-ростовщической системе оба процесса могут идти и параллельно. Когда система окончательно входит в разнос, начинается «бифляция» - одновременный рост цен (инфляция) на наиболее насущные товары, покупаемые в рамках основного дохода, и параллельное падение цен (дефляция) на товары не первой необходимости, покупаемые в основном в кредит.
продолжение следует…
___________________
[1] Е.Полулях, «Дефляция не тупик, а выход»
[2] кроме того, в банковскую практику стали вводить «’пределы отклонений’ или ежеквартальные лимиты увеличения денежной массы. В Великобритании при правительстве М. Тэтчер вилка отклонений от принятого прироста годовой денежной массы первоначально составляла 9-13, затем 7-11%». (Бункина М.К., Семенов A.M., Семенов В.А., «Макроэкономика», М.,«Дело и Сервис» 2000, 512. стр.)
[3] «The Economist» http://media.economist.com/sites/default/files/imagecache/original-size/FRED%20long-term%20growth.png, http://media.economist.com/sites/default/files/imagecache/original-size/long-run-growth.png