Церковь - государствообразующий институт России (Виталий Третьяков, главный редактор)
КОНСПЕКТ ЯНВАРСКОГО НОМЕРА
Главным политическим событием января, безусловно, стало избрание нового Патриарха Московского и всея Руси, портрет которого мы поместили на обложку номера. Значимость этого события мною не преувеличена. И даже не из-за того, что православие является конфессией этнического, культурного и цивилизационного большинства России. Просто в настоящий момент имеется несколько серьезных проблем (я бы даже сказал - вызовов фундаментальным основаниям нашего бытия), которые никто лучше РПЦ разрешить не может.
Самый серьезный вызов, брошенный сегодня России, - вызов демографический. И лишь два института современного общества - а именно Церковь и телевидение - могут радикально изменить нынешнее печальное положение вещей в этой сфере. (Как в этом направлении может позитивно повлиять телевидение - отдельный и большой разговор.) РПЦ должна оказывать в том числе и моральное давление на тех, кто своими действиями или бездействием лишает наш народ будущего.
Другой вызов, на который без помощи Церкви ни общество, ни государство сегодня не способны ответить, - это вызов аморализма, или так называемой моральной эклектики, в которые погрузилась не только европейская цивилизация в целом, но и Россия в частности. Хотя с нами это произошло не только и не столько по тем же причинам, что и с Западом: главным образом сказались последствия краха советской морали и заполнения образовавшегося вакуума разным недоброкачественным «импортом».
Следующий вызов - это практически рухнувшая в нашей стране система охраны детей и семьи как института, главное предназначение которого - продолжение рода, а не что-либо иное. Ни у кого, кроме Церкви, не вижу я сегодня должной воли и должных моральных установок для того, чтобы изменить позорное отношение общества к детской беспризорности и разрушению традиционных семейных ценностей.
Идеология - по мнению многих, одна из тех сфер, к которой и близко нельзя подпускать Церковь. Но наша общественная наука находится в глубочайшем упадке, а то, что не упало окончательно, по-прежнему лишь повторяет зады западных идеологем. РПЦ - в той степени, в которой она трактует русское православие не только как собственно религиозный, но и цивилизационный, общественный и политический проект, - способна, на мой взгляд, если и не вывести из тупика наши обществоведческие и политические дискуссии, то по крайней мере значительно обогатить их.
При этом я уверен, что Церковь не должна покушаться на институт рационального знания и рационального (научного) образования - от школьного до университетского. Богу - Богово, а Ньютону - Ньютоново. В то же время есть такие области знания, в первую очередь гуманитарного, где надеяться на кого-либо, кроме здравствующих сегодня православных священнослужителей и РПЦ в целом, мы не можем. Прежде всего я имею в виду сохранение русского языка, у которого остались только два защитника - классическая русская литература, ныне, увы, сама себя уже не воспроизводящая, и современная Русская церковь, говорящая на правильном русском, а не на англо-русском или вульгарно-русском языке.
Где русский язык - там и сам русский народ. Здесь в первую очередь речь об отделенных от России десятках миллионов людей в так называемом ближнем зарубежье. Тут уже совершенно очевидно, что желание отгородить РПЦ от политики, скорее, злонамеренно, чем наивно.
Не вижу, увы, пока и другого института, кроме РПЦ, который способен снимать и минимизировать все чаще и чаще возникающие внутри России межнациональные напряжения и конфликты. Разумеется, православие может сыграть здесь свою позитивную роль лишь в сотрудничестве с другими традиционными для России конфессиями. Но как первая конфессия среди равных.
А теперь от краткого наброска своих мыслей по поводу задач РПЦ и ее нового предстоятеля перейду к обзору самого номера.
В рубрике «Тема номера» мы публикуем статью православного аналитика Кирилла Фролова. Автор перечисляет наиболее острые проблемы, которые в настоящее время стоят перед Церковью и которым, как считает автор, новое церковное руководство должно уделить первостепенное внимание. Главное здесь - преодоление той изолированности от общества, которая до сих пор еще присуща нашей Церкви. Кирилл Фролов даже предлагает особый термин - «миссионерское контрнаступление». Только развернув такое «контрнаступление», Церковь сможет сохранить и укрепить свой авторитет. Через всю статью проходит мысль о том, что «затворничество», исход (а фактически - побег) из мира ведут в тупик, к утрате того кредита доверия, который общество выдало Церкви после начала ее возрождения на закате советской эпохи. Автор убежден, что Церковь должна настойчиво вторгаться в мир, в повседневную жизнь каждого человека. И особенно сейчас - во время кризиса, когда людям так необходима моральная поддержка, а часто - и элементарная материальная помощь или даже бесплатная еда.
Материал эксперта-международника Елены Пономаревой приурочен к первой годовщине независимости Косово, провозгласившего себя суверенным государством 17 февраля прошлого года. В статье представлен краткий исторический очерк истории встраивания Косово в различные геополитические проекты начиная с конца XIX века, излагаются этапы развития косовского сепаратизма в рамках югославской (а затем сербской) государственности. Автор подробно останавливается на анализе экономики края - в прошлом и в настоящем, в том числе и на протяжении первого года независимости. Криминально-имитационная государственность Косово - это большой геополитический проект, в котором собственно албанское население края оказывается всего лишь мелкой разменной монетой. Статья подводит к мысли о том, что косовский эксперимент - только лишь начало возможной масштабной перекройки европейских границ в видах неизбежной в будущем борьбы за ресурсы, их распределение и транспортировку.
Политолог Олег Кильдюшов рассматривает сегодняшнюю интеллектуальную моду в России на труды немецкого мыслителя Карла Шмитта. Автор исходит из аналогии (в чем-то продуктивной, в чем-то спорной - как, впрочем, и любая аналогия) современной России и Веймарской Германии - объекта анализа Шмитта. По словам Олега Кильдюшова, в обоих случаях заимствованные из прошлого победившего Запада дискурсы и институты не помогли ни немцам в 20-е, ни нам в 90-е. Они оказались не инструментами адекватного описания и оформления реальности, но догматическими конституирующими нормами, загонявшими эту реальность в неестественные для нее шаблоны. В итоге и в Германии, и в России навязанная извне «догоняющая модернизация» стала режимом не развития, а стагнации. То есть основной пафос статьи сводится к мысли о принципиальной «непереводимости» смыслового языка прошлого на смысловой язык настоящего и вытекающей отсюда актуальности Шмитта, проблематизировавшего эту «непереводимость».
Практически о той же самой «непереводимости» размышляет философ Александр Дугин. В центре внимания автора понятие «модернизация» и то, что за этим понятием скрывается. Александр Дугин считает, что в феномене модернизации надо различать две стороны. Одна сторона - это модернизация научно-техническая. Другая сторона - модернизация социокультурная, связанная с разрушением традиционного ценностно-мотивационного кода человека, а значит, и с морально-нравственной (а затем неизбежно - и с интеллектуальной) деградацией. Посему это двусмысленное понятие следует расколдовать, выявить его прикровенные деструктивные смыслы, продемонстрировать на примере культуры и аксиологии Постмодерна всю тупиковость именно гуманитарной модернизации. Тем более что «модернизированный» таким образом человек, по мнению Александра Дугина, в конце концов перестанет понимать смысл и научно-технической модернизации и окажется тогда не ее субъектом, а ее объектом - исходным материалом для «апгрейда» в кибоги.
Художник Александр Иванов указывает на, казалось бы, очевидные и бесспорные вещи - на исключительную идеологическую значимость Большого стиля (архитектуры и вообще пространственного дизайна). Другое дело, что лица, отвечающие у нас по долгу своей службы за этот участок «идеологического фронта», либо из-за вопиющей некомпетентности, либо по какой-то иной причине фактически насаждают эклектическую бесстильность. Но автор сосредоточен не на негативных констатациях того, что и так ни для кого не является секретом, а на позитивных предложениях, на плодотворных заимствованиях из старого отечественного (дореволюционного и советского) и современного зарубежного опыта разработок Большого стиля. Александр Иванов считает, что удачным полигоном Большого стиля может стать, например, сочинская олимпийская стройплощадка. Именно в контексте выработки нового Большого стиля автор говорит и об идее переноса столицы России - идее, которая возникает сейчас все чаще и чаще, но пока исключительно в аспекте геополитической безопасности государства.
В статье культуролога Александра Люсого поднимается проблема сосуществования в современной России двух идентичностей - федеральной и региональной. Автор останавливается на противопоставлении Москвы и «всей остальной России», рассматривает примеры мирного соседства лояльностей малой родине и большому Отечеству, приводит примеры жесткого конфликтного противостояния разновременных региональных идентичностей, вынужденных сейчас тесниться на одном пространстве. Публикацию этой статьи можно воспринимать как продолжение обсуждения на страницах журнала проблемы глокализации. Всякий раз я считал своим долгом, дав автору возможность высказаться, критически разобрать его концепцию в «Конспекте номера». Однако на этот раз в подобной антиглокализаторской контрпропаганде нет нужды. Статья Александра Люсого - вовсе не апология глокализации, но серьезный аналитический разбор проблемы с указанием зон риска, потенциалов прочности и с элементами прогностической развертки темы в перспективе.
Работа философа Людмилы Булавки посвящена теме, которая в общественном мнении остается одной из самых затабуированных, не подлежащих каким-либо нестандартным толкованиям, отличным от либеральных догматов. Это тема взаимоотношений художника и власти. Причем любопытно, что даже в настоящее время, когда либеральный сегмент общества продолжает сокращаться, либеральные штампы необычайно живучи. Такие штампы (об априорно и несмотря ни на что хорошем художнике и неизменно и всегда плохой власти, о нежелательности и даже опасности приобщения художника к политике как к делу, творимому исключительно властью) до сих пор по умолчанию разделяются подавляющим большинством. Людмила Булавка анализирует расхожее предубеждение - о якобы изначальной отчужденности художника от идеологии и его заинтересованности исключительно в свободе творчества и ни в чем больше. В статье доказывается обратное - исключительная значимость для художника собственной причастности к общественно-политическому контексту переживаемой эпохи.
По некоторым организационным причинам выпуск первого номера журнала задержался. Но надеюсь, что через два-три месяца «Политический класс» вернется к своему обычному графику выхода, то есть месяц в месяц. Кстати, хочу отметить приятный факт: хотя аудитория подписчиков журнала и уменьшилась (из-за понятных особенностей переживаемого времени), но не так радикально, как можно было бы ожидать. Как и прежде, вместе с первым номером наши подписчики получат диск со всеми материалами «Политического класса» за прошлый год. Также обращаю внимание читателей и авторов на то, что адрес редакции «Политического класса» в ближайшее время изменится. Информация о новом адресе будет на сайте журнала.
Главным политическим событием января, безусловно, стало избрание нового Патриарха Московского и всея Руси, портрет которого мы поместили на обложку номера. Значимость этого события мною не преувеличена. И даже не из-за того, что православие является конфессией этнического, культурного и цивилизационного большинства России. Просто в настоящий момент имеется несколько серьезных проблем (я бы даже сказал - вызовов фундаментальным основаниям нашего бытия), которые никто лучше РПЦ разрешить не может.
Самый серьезный вызов, брошенный сегодня России, - вызов демографический. И лишь два института современного общества - а именно Церковь и телевидение - могут радикально изменить нынешнее печальное положение вещей в этой сфере. (Как в этом направлении может позитивно повлиять телевидение - отдельный и большой разговор.) РПЦ должна оказывать в том числе и моральное давление на тех, кто своими действиями или бездействием лишает наш народ будущего.
Другой вызов, на который без помощи Церкви ни общество, ни государство сегодня не способны ответить, - это вызов аморализма, или так называемой моральной эклектики, в которые погрузилась не только европейская цивилизация в целом, но и Россия в частности. Хотя с нами это произошло не только и не столько по тем же причинам, что и с Западом: главным образом сказались последствия краха советской морали и заполнения образовавшегося вакуума разным недоброкачественным «импортом».
Следующий вызов - это практически рухнувшая в нашей стране система охраны детей и семьи как института, главное предназначение которого - продолжение рода, а не что-либо иное. Ни у кого, кроме Церкви, не вижу я сегодня должной воли и должных моральных установок для того, чтобы изменить позорное отношение общества к детской беспризорности и разрушению традиционных семейных ценностей.
Идеология - по мнению многих, одна из тех сфер, к которой и близко нельзя подпускать Церковь. Но наша общественная наука находится в глубочайшем упадке, а то, что не упало окончательно, по-прежнему лишь повторяет зады западных идеологем. РПЦ - в той степени, в которой она трактует русское православие не только как собственно религиозный, но и цивилизационный, общественный и политический проект, - способна, на мой взгляд, если и не вывести из тупика наши обществоведческие и политические дискуссии, то по крайней мере значительно обогатить их.
При этом я уверен, что Церковь не должна покушаться на институт рационального знания и рационального (научного) образования - от школьного до университетского. Богу - Богово, а Ньютону - Ньютоново. В то же время есть такие области знания, в первую очередь гуманитарного, где надеяться на кого-либо, кроме здравствующих сегодня православных священнослужителей и РПЦ в целом, мы не можем. Прежде всего я имею в виду сохранение русского языка, у которого остались только два защитника - классическая русская литература, ныне, увы, сама себя уже не воспроизводящая, и современная Русская церковь, говорящая на правильном русском, а не на англо-русском или вульгарно-русском языке.
Где русский язык - там и сам русский народ. Здесь в первую очередь речь об отделенных от России десятках миллионов людей в так называемом ближнем зарубежье. Тут уже совершенно очевидно, что желание отгородить РПЦ от политики, скорее, злонамеренно, чем наивно.
Не вижу, увы, пока и другого института, кроме РПЦ, который способен снимать и минимизировать все чаще и чаще возникающие внутри России межнациональные напряжения и конфликты. Разумеется, православие может сыграть здесь свою позитивную роль лишь в сотрудничестве с другими традиционными для России конфессиями. Но как первая конфессия среди равных.
А теперь от краткого наброска своих мыслей по поводу задач РПЦ и ее нового предстоятеля перейду к обзору самого номера.
В рубрике «Тема номера» мы публикуем статью православного аналитика Кирилла Фролова. Автор перечисляет наиболее острые проблемы, которые в настоящее время стоят перед Церковью и которым, как считает автор, новое церковное руководство должно уделить первостепенное внимание. Главное здесь - преодоление той изолированности от общества, которая до сих пор еще присуща нашей Церкви. Кирилл Фролов даже предлагает особый термин - «миссионерское контрнаступление». Только развернув такое «контрнаступление», Церковь сможет сохранить и укрепить свой авторитет. Через всю статью проходит мысль о том, что «затворничество», исход (а фактически - побег) из мира ведут в тупик, к утрате того кредита доверия, который общество выдало Церкви после начала ее возрождения на закате советской эпохи. Автор убежден, что Церковь должна настойчиво вторгаться в мир, в повседневную жизнь каждого человека. И особенно сейчас - во время кризиса, когда людям так необходима моральная поддержка, а часто - и элементарная материальная помощь или даже бесплатная еда.
Материал эксперта-международника Елены Пономаревой приурочен к первой годовщине независимости Косово, провозгласившего себя суверенным государством 17 февраля прошлого года. В статье представлен краткий исторический очерк истории встраивания Косово в различные геополитические проекты начиная с конца XIX века, излагаются этапы развития косовского сепаратизма в рамках югославской (а затем сербской) государственности. Автор подробно останавливается на анализе экономики края - в прошлом и в настоящем, в том числе и на протяжении первого года независимости. Криминально-имитационная государственность Косово - это большой геополитический проект, в котором собственно албанское население края оказывается всего лишь мелкой разменной монетой. Статья подводит к мысли о том, что косовский эксперимент - только лишь начало возможной масштабной перекройки европейских границ в видах неизбежной в будущем борьбы за ресурсы, их распределение и транспортировку.
Политолог Олег Кильдюшов рассматривает сегодняшнюю интеллектуальную моду в России на труды немецкого мыслителя Карла Шмитта. Автор исходит из аналогии (в чем-то продуктивной, в чем-то спорной - как, впрочем, и любая аналогия) современной России и Веймарской Германии - объекта анализа Шмитта. По словам Олега Кильдюшова, в обоих случаях заимствованные из прошлого победившего Запада дискурсы и институты не помогли ни немцам в 20-е, ни нам в 90-е. Они оказались не инструментами адекватного описания и оформления реальности, но догматическими конституирующими нормами, загонявшими эту реальность в неестественные для нее шаблоны. В итоге и в Германии, и в России навязанная извне «догоняющая модернизация» стала режимом не развития, а стагнации. То есть основной пафос статьи сводится к мысли о принципиальной «непереводимости» смыслового языка прошлого на смысловой язык настоящего и вытекающей отсюда актуальности Шмитта, проблематизировавшего эту «непереводимость».
Практически о той же самой «непереводимости» размышляет философ Александр Дугин. В центре внимания автора понятие «модернизация» и то, что за этим понятием скрывается. Александр Дугин считает, что в феномене модернизации надо различать две стороны. Одна сторона - это модернизация научно-техническая. Другая сторона - модернизация социокультурная, связанная с разрушением традиционного ценностно-мотивационного кода человека, а значит, и с морально-нравственной (а затем неизбежно - и с интеллектуальной) деградацией. Посему это двусмысленное понятие следует расколдовать, выявить его прикровенные деструктивные смыслы, продемонстрировать на примере культуры и аксиологии Постмодерна всю тупиковость именно гуманитарной модернизации. Тем более что «модернизированный» таким образом человек, по мнению Александра Дугина, в конце концов перестанет понимать смысл и научно-технической модернизации и окажется тогда не ее субъектом, а ее объектом - исходным материалом для «апгрейда» в кибоги.
Художник Александр Иванов указывает на, казалось бы, очевидные и бесспорные вещи - на исключительную идеологическую значимость Большого стиля (архитектуры и вообще пространственного дизайна). Другое дело, что лица, отвечающие у нас по долгу своей службы за этот участок «идеологического фронта», либо из-за вопиющей некомпетентности, либо по какой-то иной причине фактически насаждают эклектическую бесстильность. Но автор сосредоточен не на негативных констатациях того, что и так ни для кого не является секретом, а на позитивных предложениях, на плодотворных заимствованиях из старого отечественного (дореволюционного и советского) и современного зарубежного опыта разработок Большого стиля. Александр Иванов считает, что удачным полигоном Большого стиля может стать, например, сочинская олимпийская стройплощадка. Именно в контексте выработки нового Большого стиля автор говорит и об идее переноса столицы России - идее, которая возникает сейчас все чаще и чаще, но пока исключительно в аспекте геополитической безопасности государства.
В статье культуролога Александра Люсого поднимается проблема сосуществования в современной России двух идентичностей - федеральной и региональной. Автор останавливается на противопоставлении Москвы и «всей остальной России», рассматривает примеры мирного соседства лояльностей малой родине и большому Отечеству, приводит примеры жесткого конфликтного противостояния разновременных региональных идентичностей, вынужденных сейчас тесниться на одном пространстве. Публикацию этой статьи можно воспринимать как продолжение обсуждения на страницах журнала проблемы глокализации. Всякий раз я считал своим долгом, дав автору возможность высказаться, критически разобрать его концепцию в «Конспекте номера». Однако на этот раз в подобной антиглокализаторской контрпропаганде нет нужды. Статья Александра Люсого - вовсе не апология глокализации, но серьезный аналитический разбор проблемы с указанием зон риска, потенциалов прочности и с элементами прогностической развертки темы в перспективе.
Работа философа Людмилы Булавки посвящена теме, которая в общественном мнении остается одной из самых затабуированных, не подлежащих каким-либо нестандартным толкованиям, отличным от либеральных догматов. Это тема взаимоотношений художника и власти. Причем любопытно, что даже в настоящее время, когда либеральный сегмент общества продолжает сокращаться, либеральные штампы необычайно живучи. Такие штампы (об априорно и несмотря ни на что хорошем художнике и неизменно и всегда плохой власти, о нежелательности и даже опасности приобщения художника к политике как к делу, творимому исключительно властью) до сих пор по умолчанию разделяются подавляющим большинством. Людмила Булавка анализирует расхожее предубеждение - о якобы изначальной отчужденности художника от идеологии и его заинтересованности исключительно в свободе творчества и ни в чем больше. В статье доказывается обратное - исключительная значимость для художника собственной причастности к общественно-политическому контексту переживаемой эпохи.
По некоторым организационным причинам выпуск первого номера журнала задержался. Но надеюсь, что через два-три месяца «Политический класс» вернется к своему обычному графику выхода, то есть месяц в месяц. Кстати, хочу отметить приятный факт: хотя аудитория подписчиков журнала и уменьшилась (из-за понятных особенностей переживаемого времени), но не так радикально, как можно было бы ожидать. Как и прежде, вместе с первым номером наши подписчики получат диск со всеми материалами «Политического класса» за прошлый год. Также обращаю внимание читателей и авторов на то, что адрес редакции «Политического класса» в ближайшее время изменится. Информация о новом адресе будет на сайте журнала.