Гнозис и политика. Из ненаписанной книги "Заговор филантропов"(Карен Свасьян)

[politklass]

С Юстиниана, закрывшего в 529 году Афинскую школу философов, Европа - пустыня гнозиса, в которую только через пять обморочных столетий из Испании и Северной Африки постепенно начинают тянуться караваны ее (обращенного тем временем в ислам) первородства; наверное, мы правильно понимаем крестовые походы, если видим в них некое массовое дежавю, «паломничество в страну Востока», как поиск гнозиса, который по конъюнктурным соображениям должен был разыгрываться под знаком иных - религиозно-политических - мотиваций. После крестовых походов Европа вновь открыта гнозису, но уже не прежнему - подлинному, а поддельному. Теперь это был самозванец знания, впечатляющий гиератикой знаков и жестов, за которыми просвечивали другие или никакие значения; тайное знание, перестав быть знанием, осталось тайной, опутавшей Европу сетью орденов, обществ, братств и лож - от тамплиеров, каменщиков, розенкрейцеров до более поздних иезуитов, масонов, иллюминатов, имитирующих мертвый подлинник и заполняющих его пустые формы неадекватными содержаниями. Можно будет представить себе это по аналогии с европейской наукой. Подобно тому как наука, избравшая себе девизом гордое гностическое knowledge is power («знание - сила», англ.), провалилась на экзамене познания и стала выдавать нужду за добродетель, маскируя гностическую немощь фокусами и чудесами мира техники, так и гнозис, реанимированный после долгого исторического беспамятства, очнулся уже не в прежний сон причудливых космософий, а в дневное политизированное сознание, одержимое идеей подчинить себе мир, чтобы сделать его более совершенным и счастливым. Любопытно, что этот новый виток жизни мира протекает в раздвоенной форме: реальное (асимметричное) внедрение легендируется филологическим двойником раскопок и вскрытий, отчего, ища прошлое гнозиса между Мертвым и Красным морями, промаргивают его настоящее в неожиданной и в до смешного не похожей на оригинал фигуре клерка-интеллектуала (лондонского, нью-йоркского, римского), решившего, после того как ему оказалось не по плечу объяснить мир, посвятить себя более благородной задаче его изменения.

Полный текст статьи читайте в октябрьском номере журнала "Политический класс".