В курсе русской литературы он точно будет (Владимир Карпец)

[politklass]

Моральное искушение русской литературы связано с расцерковлением жизни, вызванным расколом XVII века, без которого не могло быть 17-го года. Полноценная церковность - в том числе в ее моральных аспектах - ушла (кроме отдельных великих святых), и литература, вместо того чтобы быть литературой, самозванно взяла на себя миссию проповеди - без «собеседничества ангелом» и подлинного касания миров иных. С полноценно православной точки зрения это именуется «прелестью», которая порой ведет даже к ересям и отпадениям (поздний Толстой). И к революционному пафосу, русской литературе, особенно XIX века, почти всегда присущему. Ленин - во многом, если почти не во всем - порождение этой литературы, которую, впрочем, сам не любил.

Полный текст статьи читайте в августовском номере журнала «Политический класс»