БОРИС ЕЛЬЦИН ОТКРЫВАЕТ АМЕРИКУ
Главы из книги первого помощника Бориса Ельцина Льва Суханова
«Три года с Борисом Ельциным».
Первый неофициальный визит Бориса Ельцина в США состоялся в сентябре 1989 года. Впечатления, кототорые испытал будущий президент России в Америке, превзошли все его ожидания. Это было настоящее открытие Америки...да и не только Америки, но и самого (не книжного) капитализма в его целостном виде.
Эти заметки - черновики будущей книги первого помощника Бориса Ельцина Льва Евгеньевича Суханова, которая вышла в свет в 1992 в рижском издании «Вага» под названием «Три года с Борисом Ельциным». А начали мы ее писать со Львом Евгеньевичем сразу же после августовского путча. Несколько недель мы встречались в российском Белом доме, а затем, когда Борис Ельцин со своей командой переехал в Кремль, наши встречи проходили в его главном корпусе, где Лев Суханов и наговорил почти два десятка полноценных аудиокассет.
Писал же я книгу в Юрмале, постоянно при этом поддерживая связь со Львом Евгеньевичем, а когда первая ее версия была готова, мы вновь стали с ним встречаться в Белокаменной (в Кремле), доводя текст до нужной кондиции. Вышедшая через год книга распространялась каким-то неизвестным мне образом, минуя большие книжные магазины, или, появляясь там мизерным тиражом, и потому, я смело могу утверждать, что информация, которая содержится в предполагаемых читателям главах, является малоизвестной не только для широкой публики, но и для российской элиты. Хотя содержит в себе немало почти сенсационных фактов и событий (особенно это бросается в глаза сейчас по прошествии порядочного отрезка времени). И в этом, наверное, и есть главная интрига данного повествования.
Александр Ольбик, в пору написания книги - корреспондент газеты «Юрмала», Латвия.
Фото Houston Chronicle
НА БОИНГЕ В СТОРОНУ АТЛАНТИКИ
Июль 1989 года. Позади кошмар предвы-борного марафона. Мы с Борисом Николаевичем работаем в гостинице «Москва». Здесь обосновался комитет Верховного Совета по вопросам архитектуры и строительства, председателем которого избран Ельцин. И вот, видимо, в пору отпусков и некоторого затишья парламентской текучки родилась идея заокеан-ского путешествия. В конце концов не помеша-ет, думали мы, набраться международного опы-та, посмотреть жизнь в заморских странах, чему-то поучиться и, разумеется, показать се-бя. И когда я вернулся из отпуска (а я проводил его на своем садовом участке), мне сказали, что уже ведутся переговоры о поездке Ельцина в США. И что к этой поездке имеет какое-то отношение вновь испеченный Фонд социальных изобретений, который возглавляет ученый из Новосибирска Геннадий Алференко. Распо-лагался этот фонд в здании «Комсомольской правды», под эгидой которой, собственно, и уч-реждался.
Несколько штрихов к созданию этой органи-зации. Еще будучи в Новосибирске, Алференко опубликовал убедительную статью о социаль-ных изобретениях, рождающихся в недрах народа, но совершенно экономически не защи-щенных. И потому нежизненных. Хорошо бы, - развивал дальше свою мысль Алференко, - создать фонд социальных изобретений... И как часто бывает, этой публикацией господин Слу-чай распорядился по-своему. «Комсомольская правда» со статьей Алференко попала на глаза Раисы Максимовны Горбачевой, и та, ув-лекшись проектом новосибирского ученого, обратила на проблему внимание своего высо-чайшего супруга. Михаил Горбачев поддержал идею создания фонда. Так судьба фонда и само-го Алференко, по существу, была решена. Уче-ного пригласили в Москву, и он, не откладывая, прибыл в столицу. А затем при содействии за-местителя директора одного из московских НИИ Виктора Ярошенко и обозревателя газеты «Комсомольская правда» кандидата экономи-ческих наук Павла Вощанова начал создаваться Фонд социальных изобретений. Параллельно с ним формировался так называемый Институт парламентских связей, генеральным директо-ром которого и стал Виктор Ярошенко. Впро-чем, все еще было на бумаге, когда зародилась идея «свозить» Ельцина в США. Не без помощи Программы советско-американских обменов Института «Эсален». Представителем его был некий Джим Гаррисон, контакты с которым у Алференко, по-видимому, были давние.
Когда я встретился с Алференко, Вощановым и Ярошенко, то поинтересовался у них: что из себя представляет Фонд социальных изобре-тений, кто собирается оплачивать поездку в США, кто организует билеты, перелеты, содер-жание и прочие тонкости предстоящего путе-шествия? И эти люди меня заверили, что все будет организовано на высшем уровне и с со-лидными материальными радостями для Ель-цина. Дескать, без особых проблем он прока-тится по Америке, кое-где почитает лекции, за что и получит неплохой гонорар. Ибо Америка - такая страна, где каждое слово чего-то стоит, а тем более слово такого деятеля, как Ельцин.
Узнав условия поездки, Борис Николаевич сначала категорически отказался участвовать в подобном «коммерческом турне». Но затем, прояснив ситуацию с платными лекциями, согласился на гонорары. Но, разумеется, не для себя лично, а с использованием их на покупку одноразовых шприцев. Когда программа визита в США была в об-щих чертах готова, мы собрали всю нашу ко-манду (из пяти человек) и обсудили ее. Один ее вариант я отдал на рассмотрение Борису Нико-лаевичу, и он ее как следует скорректировал, ибо понимал, что справиться со столь загружен-ным расписанием у него просто не хватит сил.И уже сокращенную и согласованную программу я передал в руки Алференко, который заверил меня, что все наши замечания американской стороной будут учтены.
Поставили в известность посла США Д. Мэтлока, который за день до нашего вылета в Нью-Йорк прибыл в гостиницу «Москва». Его при-нял Ельцин, беседа продолжалась около часа. Г-н Мэтлок - весьма интеллигентный по-литик, дипломат высшей квалификации, пользующийся большим авторитетом в своем Белом доме. Борис Николаевич попросил его способствовать встрече с Президентом Бушем. Мы тогда еще не знали, что из себя представля-ет Институт «Эсален» и кто такой Джим Гарри-сон. Правда, Мэтлок знал Гаррисона, но зато мы не ведали, каков представительский уро-вень этого джентльмена. А зря не удосужились поближе познакомиться с человеком, от кото-рого во многом зависело качество визита в США.
Как бы там ни было, Мэтлок пообещал со-действовать встрече Ельцина с Бушем, но при этом предупредил: дескать, визит у вас, госпо-дин Ельцин, неофициальный и потому питать большие надежды на встречу с Президентом Америки не стоит. Он недвусмысленно дал по-нять, что главе Белого дома будет затруд-нительно встречаться с человеком, который на-ходится в откровенной оппозиции к Горбачеву и является сопредседателем Межрегиональной депутатской группы, которая тоже идет вразрез с политикой «апостола перестройки». Для Ель-цина же встреча с Бушем была архипринципи-альным моментом. Однако американцы в то время еще азартно увлекались «преферан-сом» Горбачева, стараясь не задевать его легкоранимое самолюбие.
И когда каждый день визита в США был продуман, когда все детали были оговорены, а билеты куплены, мы выехали в Шереметьево и в элегантном «Боинге» устремились в сторону Атлантики. Когда-то, лет двадцать назад, я уже летел в этом направлении, но «крылья» тогда были отечественные - ИЛ-62.
На «Боинге» у нас был высший класс - мы сидели во втором ряду от кабины пилотов. Три стюардессы (мулатка, белая и негритянка), словно демонстрировали американскую приверженность к истинному, а не показному интернационализму.
У меня было прекрасное настроение, хотя не совсем верилось в происходящее: вот я, Левка с Красной Пресни, чьи родители умерли, так и не познав человеческой жизни, лечу в велико-лепном самолете в неведомую для меня Америку. И не просто лечу в Америку, а сопровождаю замечательного человека, которого бесконечно уважаю... Нет, мы направляемся на Американ-ский континент отнюдь не как туристы: США должны близко познакомиться с этим выбирающимся из небытия политиком...
И поскольку перелет предстоял долгий, мы подготовили для Бориса Николаевича много чтива, в основном касающегося США - эконо-мики, государственного устройства, истории президентов... Перед самым отъездом к нам приезжали заместители Арбатова из Института США и Канады. Снабдили Ельцина богатейшей информацией, сориентировали его в области политики, американского образа жизни, обговорили отдельные вопросы, которые вероятней всего будут задавать нам в Штатах.
Во второй, официальной, поездке в США все было уже гораздо проще - ее готовил целый штат сотрудников российского МИДа и сам его глава сопровождал Ельцина. А тогда, в сентябре 1989 года, союзный МИД палец о палец не ударил, чтобы как-то способствовать нашей по-ездке...
... Во время полета Ельцин, переодевшись в спортивный костюм и в домашние тапочки, вовсю штудировал «американскую литерату-ру», и когда в чем-то хотел разобраться более основательно, приглашал к себе Вощанова, Ярошенко и Алференко. Они летели в бизнес-салоне, и это была уже не первая их поездка в США.
Любопытный эпизод произошел с нами на борту «Боинга». Когда мы, устроившись в удоб-ных креслах, нашпиговывали себя сведениями об Америке, к нам подошла симпатичная жен-щина и на чистом русском языке представилась: Вера фон Верен-Гарчински. Дочь бывшего кронштадтского коменданта Верена, расстре-лянного в 1918 году. Вера была известным пси-хологом, профессором Сити колледжа. Вкрат-це рассказала о себе: мол, она единственная американка русского происхождения, награж-денная Почетной медалью, которую в США вручают детям и внукам эмигрантов - за блестящее представительство русского наследия. Она так же была корреспондентом и членом Московского пресс-клуба «33 и 1». После столь яркого «представительства» Вера попросила Бориса Николаевича дать ей небольшое интер-вью. «Пожалуйста, я не против», - сказал Ель-цин и вместе с ней поднялся на верхнюю палубу «Боинга».
Полтора часа продолжалась у них беседа. Причем, судя по улыбке, с которой он потом спустился вниз, разговор доставил обоюдное удовольствие.
И вдруг, через какое-то время, ко мне под-ходит стюардесса и тоже по-русски говорит: «Господин Суханов, вас просят к выходу». Я, разумеется, встал и пошел за стюардессой. Вы-хожу, смотрю, стоит Вера фон Верен с абсо-лютно паническим выражением лица. «Что произошло?» -- спрашиваю у нее. «О, ужас! Я полтора часа говорила с господином Ельциным впустую... Магнитофон... Иссякли батарейки». Вот уж действительно конфуз. И она просит: «Господин Суханов, вы должны меня выру-чить». И Вера дала мне свою визитную карто-чку, фотографии, статьи из газет и очень живо начала рассказывать о себе, все время подчер-кивая, что знакома и несколько раз встречалась с Барбарой Буш и т. д. Я ей ответил, что понимаю ее проблему, но чем, собственно, могу по-мочь? Проговорили мы с ней довольно долго и, насколько это было возможно, я удовлетворил ее любопытство. Разумеется, я ее интересовал только как помощник Ельцина, и у меня до сих пор не проходит ощущение, что разыгранная сцена с батарейками - всего лишь прием, дабы получить дополнительную информацию. И ес-ли это так, то Вере надо отдать должное, она своего добилась, что впоследствии и нашло от-ражение в американской прессе. А кроме того Вера занимается благотворительностью, помо-гает советским деятелям культуры. По ее при-глашению в США побывали многие советские граждане и с помощью лекций, организованных фон Верен, стали по существу экономически независимыми людьми...
... Когда я вернулся к Борису Николаевичу и рассказал ему о «трагедии» Веры, он долго сме-ялся. Затем мы пришторили иллюминаторы, закутались в мягкие пледы и стали смотреть какой-то американский вестерн. И когда добро-детели в «видике» взяли верх над злом, а мы с Борисом Николаевичем досматривали свой первый воздушный сон, шасси «Боинга» мягко коснулись бетонки аэропорта имени Дж. Кен-неди. Мы стали гостями Великой страны.
ПЕРВЫЕ... НЕИЗГЛАДИМЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Нас встречали советник Буша, Джим Гаррисон и Грегори Гуров - американец русского происхождения, который является координатором президентской инициативы по американо-советским обменам при информа-ционном агентстве США. Ельцина также ждали тридцать пять представителей национальных и местных средств массовой информации.
Бориса Николаевича посадили в отдельный автомобиль, я с переводчиком поехал во вто-ром, а в третьем - Вощанов, Ярошенко и Алференко. По дороге из аэропорта в Нью-Йорк я не мог оторвать взгляда от зрелища за окном лимузина. Я понимал, что попал в совершенно иной, как бы зеркально отраженный мир, чему аналогов в моем воображении еще не было. А когда увидел величественные небоскребы, у меня как у инженера-проектировщика взбунтовалась зависть. Я очень люблю Москву, ро-дился и вырос в ней, но когда увидел Нью-Йорк... Здесь не было ни одного похожего друг на друга здания (это в целом относится ко всем городам и сельским районам США), меня бук-вально потрясло их техническое воплощение. Поразило и то, как рационально американцы используют рельеф, насколько разнообразен город в эстетическом смысле. Я видел гигант-ские небоскребы, словно воздвигнутые из уральского хрусталя, отражающие в себе всю гамму цветов южного неба. Стоял великолеп-ный сентябрьский день, и такого яркого и глу-бокого неба я давно не видел...
Нас привезли в комфортабельную гостиницу. В центре Манхэттена. Расселили: Ельцина - в двухъярусные апартаменты, внизу роскошный холл с очень красивой, свободно расставленной мебелью и с такой же роскошной спальней на-верху.
Когда вещи были распакованы и разложены по шкафам, мы собрались в холле у Бориса Николаевича и всей командой уселись за стол. Еще в Москве, когда Ельцин знакомился с про-граммой визита в США, он многие пункты из нее изъял. Он отдавал отчет себе в том, что такую программу он физически не осилит. И вот уже в гостинице Нью-Йорка, в присутствии Джима Гаррисона, мы еще раз стали согласовы-вать ее по пунктам. И тут же выяснилось непри-ятное разночтение: оказывается, Гаррисон пре-небрег нашими поправками и оставил график пребывания в США в прежнем, супернасыщен-ном виде.
Я смотрю на Вощанова и Алференко с недо-умением, но они только пожимают плечами. А когда мы обратились за разъяснением к самому Гаррисону, тот сделал вид, что вообще ничего не знает. Потом, конечно, выяснилось, что он обо всем знал и программу не сократил только потому, что боялся потерять большие деньги.
Борис Николаевич, просмотрев «ассорти-мент» предстоящих мероприятий, поинтересо-вался у Гаррисона: а где, мол, обещанная встре-ча с Бушем? На что получил ответ: такая встреча вероятнее всего состоится, только воп-рос пока прорабатывается и что помощник Президента этим уже занимается...
Переводчиком у нас был Гарри Колтер, чистейше говорящий по-русски. Он - про-фессиональный переводчик и обычно его пригла-шают тогда, когда приезжает какая-нибудь важная делегация из Союза. Позже я узнал, что за свои праведные труды Гарри получал пятьсот долларов в день. К нам приставили двух телохранителей из какого-то полицейского ведом-ства. Эти ребята исправно несли службу и у нас к ним не было ни малейших претензий.
В Нью-Йорк мы прилетели в 14.35, и сразу же Ельцин встретился с газетчиками и телеви-зионщиками, а уже в 19.00 началась наша про-грамма: прогулка по Нью-Йорку, встреча с без-домными. Наверное, только в извращенной «советской голове» может возникнуть идея на-чинать знакомство с чужой страной с ее... язв... Однако все по порядку. Мы вышли из машин и отправились гулять по широким нью-йоркским улицам. И хотя они были намного шире нашей Тверской, однако терялись в ущелье небоскре-бов и люди на них походили на лилипутов.
Меня поразило изобилие фруктов и овощей, которые буквально горами возвышались на тротуарных литках. Ананасы, которые в Москве стоили по двести рублей за штуку, в Нью-Йорке - один-два доллара. Вам нужны апельсины или лимоны? Нет проблем, господа, - Нью-Йорк такой город, где, кажется, произрастает вся экзотика мира.
Ради любопытства мы посетили небольшой магазинчик, где продается спиртное. Помеще-ние крохотное и в нем не было ни одного не занятого товаром сантиметра. «Столичная», «Смирновская», «Горбачевская», «Московская», бесчисленное количество виски, конья-ков, ликеров... Мне тут же вспомнился москов-ский магазин, где в очереди однажды задавили человека, и милиция, чтобы навести порядок, вынуждена была стрелять в воздух.
Нас сопровождал один начинающий бизнес-мен, хорошо говорящий по-русски. Сказав, что хочет нас удивить, он подошел к автомату (по-хожему на автомат размена денег в метро) и с помощью электронной карточки-жетона полу-чил «из рук» «банкомата» 1000 долларов. После этого мы поднялись в лифте на смот-ровую площадку 102-этажного Эмпайр стейт билдинг. (До недавнего времени эта «башня» была вне конкуренции и с высоты своих 375 метров высокомерно взирала на мир. Но вот появился рослый соперник в виде Международ-ного торгового центра, застывшего на берегу Гудзона. Однако истинный рекордсмен высоты находится в Чикаго - это «Сирз Тауэр», взметнувшийся к облакам на высоту 441,71 метра.)
И, наверное, потому, что это были самые первые впечатления, вечерний НьюЙорк, увиденный с высот птичьего полета, запомнился на всю жизнь. Кстати, не надо забывать, что мы были пришельцами из «антимира» и в наших головах насчет США царил вселенский хаос. Смешно сказать, иногда мне снится Америка, где очень красиво и очень сумеречно и где всегда царит какая-то тревога. Зловещий колорит... «Комп-ромат» на США всегда жил в моем подсозна-нии, ибо сколько я себя помню, мне постоянно талдычили, что негры и индейцы - заложники этой страны, что большинство людей живет в резервациях, люди спят на помойках и что вся Америка - это сплошная несправедливость, апофеоз социальных контрастов. Боже мой, где их нет, этих социальных контрастов! Вот, наверное, почему мне захотелось увидеть...или наоборот - не увидеть «зна-менитых» американских бездомных и тем самым как бы «реа-билитировать» Америку. Не смешно ли?! И такое же ощущение возникло не только у меня одного. Борис Николаевич спросил у переводчика: «А где тут ваши бездомные?»
Нас привели на отгороженную площадку, и там мы увидели несколько корейцев и темноко-жих людей. Но по виду, по поведению и одежде их никак нельзя было ассоциировать «с идеаль-ными» представителями «армии» бездомных. Во всяком случае они не производили впечат-ления людей, находящихся за гранью голода и нищеты. Некоторые из них, увидев Ельцина, начали восклицать: «О, Эльцин, Эльцин!» Вот тогда Борис Николаевич и произнес слова, ко-торые затем стали достоянием всей Америки: «Хорошо бы нашим странам провести обмен своих бездомных». Потом кто-то из сопровож-давших сказал: эти люди бастуют не потому, что им негде жить, а потому, что хотят иметь свою землю для строительства домов.
Средний заработок в Америке составляет 3000 долларов, а цена одного ананаса, как я уже говорил, - 1-2 доллара. Кто пожелает, может легко сравнить эти цифры с аналогичными на-шими...
Первый познавательный день в США закон-чился без особого напряжения. Мы вернулись в гостиницу утомленные и растревоженные уви-денным.
«СВОБОДА» И... СВОБОДА
Средства массовой информации отмечали: Борис Ельцин совершил ряд символиче-ских для бывшего члена Политбюро ЦК КПСС поступков: посетил Уолл-Стрит, восхитился статуей Свободы и фланировал по улицам Нью-Йорка. Это все привело его, по его собст-венным словам, к повороту на 180 градусов во мнении о США и их жителях.
Эти слова о 180 градусах Ельцин произнес в первые дни пребывания в Штатах в одном из интервью. «Всю мою жизнь, - сказал он, - я представлял себе Америку из учебников исто-рии. Теперь, за полтора дня пребывания здесь, мое представление о США изменилось на 180 градусов. Похоже, что капитализм не нахо-дится на последней стадии загнивания, как нас учили... Наоборот, похоже, капитализм процветает. То, что вы здесь называете трущобами, у нас было бы вполне нормальным жилищем».
Второй день неофициального визита начался в восемь утра интервью телекомпании Си-би-эс, ее программе «Лицом к стране». Число зри-телей - 1,5 миллиона человек. Ельцин тогда заявил: у него не две правды, ибо правда одна и он ее придерживался в СССР и будет придер-живаться здесь, в США. Было много вопросов, связанных с отношениями Ельцина с Горбаче-вым. Потом все эти вопросы превратятся в де-журные и будут, с небольшими вариациями, возникать всюду, где бы мы ни находились.
После интервью с Грегори Гуровым нас при-нял известный миллионер Боб Шварц. Собра-лись у него дома, в фешенебельном здании, окна которого выходят в Национальный парк. Меня поразили «холодные» мраморные полы, такие же подоконники и никаких перегородок - лишь колонны разделяли огромный холл, где проходила встреча. Завтрак состоялся в десять утра, после чего, по инициативе Боба Шварца, на машинах мы отправились на вертолетную площадку. Погода стояла исключительная и потому, наверное, сам Нью-Йорк и статуя Свобо-ды произвели на нас неизгладимое впечатление. Это была фантастическая фигура на фоне бирюзовой лагуны, и ее («Свободы») позоло-ченный факел на солнце казался ослепительно огненным. Лучший символ свободы просто трудно представить! Мы пролетели над статуей один раз, затем, сделав широкий разворот, сно-ва облетели ее. Именно тогда Ельцин шутливо заметил, что после облета статуи Свободы он почувствовал себя в два раза свободнее.
Более часа находились мы над Нью-Йорком, любовались его огромными зданиями из стекла. Когда солнечная погода, они становятся золо-тисто-голубыми, а когда пасмурно -- отливают темно-синим мрамором. Побывав на тридцатом этаже такого гигантского многоэтажника, я пы-тался понять, к чему же крепятся стеклянные конструкции...
Затем мы посетили «Метрополитен музей», где Ельцин довольно живо делился своими впе-чатлениями. Он свободно называл имена ху-дожников и картины, говорил что-то об ос-вещении и Третьяковской галерее.
После прогулки по Национальному парку в доме Боба Шварца состоялась представитель-ная пресс-конференция, на которой, в частно-сти, присутствовали такие информационные агентства, как «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс», ТАСС, радио «Свободная Европа», «Национальное общественное радиовещание», агентство печати «Ассошиэйтед Пресс» и дру-гие. И тогда я лишний раз убедился, что такие пресс-конференции - родная стихия для Бори-са Николаевича. Он легко и, я бы сказал, с удовольствием отвечал на все вопросы, кото-рые на этот раз имели гораздо более широкий тематический спектр. Например, зная, что он является председателем Комитета по делам ар-хитектуры и строительства, журналисты до-вольно подробно расспрашивали его об этой отрасли. Многое из той пресс-конференции сейчас кажется как бы выпавшим из времени. Например, когда он говорил о консерваторах, на поддержку которых рассчитывал Горбачев, то назвал в числе прочих -- бывшего главу КГБ Виктора Чебрикова, секретаря ЦК КПСС Его-ра Лигачева, секретаря МГК партии Льва Зайкова, первого секретаря ЦК КП Украины Вла-димира Щербицкого. Сейчас, после государственного переворота, мы знаем, что те старые консерваторы были почти ручные, «плюшевые мишки», которых можно было по-трепать за ушко. Тогда, разумеется, никто не мог даже предположить, что очень скоро им на смену придут «орлы» в бронежилетах. Всесиль-ные генералы, которые вызывали в Москву тан-ковые дивизии с большей легкостью, чем это требуется для вызова «неотложки.
Но в чем-то Ельцин был пророком. Когда корреспондент газеты «Вашингтон пост» спро-сил: кто среди членов Политбюро работает удовлетворительно? - Ельцин, улыбаясь, от-ветил: «Вы задаете мне вопрос, на который не-возможно ответить». Но тут же добавил, что вполне доверяет Александру Яковлеву, ли-берально настроенному секретарю ЦК по иностранным делам и, по-видимому, самому доверенному лицу Горбачева.
После разговора с журналистами Ельцин встретился с председателем Комитета по внеш-ним сношениям Сената США Клейборном Пэллом. Я не был на той встрече и потому не знаю, о чем тогда шла речь. И вечером, опять же в доме Боба Шварца, был устроен ужин в честь Ельцина. Я впервые присутствовал на та-кой трапезе. Было накрыто несколько столов и я сидел за тем, где находились люди моего ран-га: помощники, советники, консультанты. Бо-рис Николаевич сидел в одной компании с Бо-бом Шварцем, Пэллом, Дэвидом Экманом из еженедельника «Тайм».
Вощанов, Ярошенко и Алференко немного говорили по-английски и, как могли, общались со «своим кругом», мы же с Борисом Николае-вичем без переводчика чувствовали себя беспо-мощными. А что поделаешь, если такой пробел в образовании, тем более в школе я учил немец-кий, который без практики легко забылся.
Меня поразило многообразие блюд, в кото-рых превалировали овощи и фрукты, мно-жество холодных и горячих закусок. Была, разумеется, рыба, большие куски мяса, и не-пременно с кровью, какое-то блюдо, напоми-навшее наши пельмени, какие-то неведомые деликатесы. Все разложено по блюдам, и тебе остается только протянуть руку и взять то, что пожелаешь. Никто нас не обслуживал, напитки находились на импровизированной стойке, хо-чешь - встань и возьми то, что душе угодно. Царила совершенно непринужденная обста-новка, никаких условностей и церемоний. Словом, полная сво-бода предпочтений...
Я поглядывал на своего шефа и понимал, что поужинать ему не удастся. С одной стороны от него сидел Шварц, с другой - Пэлл, и оба наперегонки задавали ему вопросы. И он, есте-ственно, на них отвечал. Вопросы сыпались и от других участников застолья. У Бориса Никола-евича было еще одно затруднение: он не любит «демонстрировать» свое увечье - у него на левой руке, с детства, нет двух пальцев - указа-тельного и большого. Попутно могу засвидетель-ствовать и тот факт, что Борис Николаевич, при всем его мощном телосложении не страдает таким же «мощным» аппетитом. В тот вечер он почти не дотронулся до еды.
Я знаю, что такое разговоры, и у себя на работе за день столько наговоришься - по те-лефону и с посетителями, что к вечеру уматываешься до чертиков. Здесь же, в США, не было ни одной минуты отдыха (за исключением, ра-зумеется, сна) -- бесконечные контакты с людьми, требующие колоссального напряже-ния.
В гостиницу мы возвратились после один-надцати вечера. И когда остались одни, Борис Николаевич и говорит: «Лев, я хочу есть». Я вызвал переводчика и с его помощью мы орга-низовали еду и пиво.
А назавтра был понедельник - рабочая не-деля. Для нас она началась в 7.15 - с интервью Ельцина в телепередаче «Доброе утро, Амери-ка!» Программа транслируется в 84 страны ми-ра и ее смотрят более 50 миллионов человек. И когда мы составляли план поездки, я категори-чески был против столь ранних мероприятий. Надо было учитывать «специфику» сна Ельци-на. Первые часы он спит убойным сном. Затем пробуждается, и начинается двухчасовое бодр-ствование. Кстати, очень для него продуктив-ное. Мозг в эти часы работает особенно интен-сивно, без помех. И когда он потом, перед самым утром, снова засыпает, то разбудить его можно только из пушки. А в тот вечер было столько впечатлений и мы с ним проговорили далеко за полночь...
Невыносимо тяжело было вставать, но ведь нас ждала любимая программа американцев. Правда, на телестудию мы явились тютелька в тютельку, и только уселись за столик, как были включены мониторы...
... Великая Америка, едва открыв глаза от сна, начинает трудиться. Отчего она и богатая, и красивая.
В 8.00 на метро мы отправились в финансовый район Уолл-Стрита. И лично меня очень разочаровала «подземная Америка». Нью-Йор-кское метро заметно проигрывает московско-му. Наша подземка - это роскошные «дворцы» И почти абсолютная чистота. Сабвей же Нью-Йорка - это бесприютность при колоссальной концентрации народа. Мусор в огромном коли-честве и разнообразнейшем ассортименте. По-сле элегантного дома Шварца, роскоши нашего отеля и лимузинов, в которых мы разъезжали, метро показалось жуткой дырой. И когда мы поднялись наверх, в районе фондовой биржи (на Уолл-Стрите), все вздохнули с облегче-нием.
А биржа - потрясла. И потрясла кажущейся хаотичностью, людским муравейником, хотя более организованного «муравейника» трудно себе представить. Вдоль стен, поверху, бежала светящаяся строка с биржевой информацией, но когда в здание вошел Ельцин, эта строка мгновенно «перестроилась» и появился другой текст: «Сегодня у нас в гостях Ельцин». И все, кто был в этом огромном зале, зааплодировали.
Пожалуй, кульминацией дня стали обед и лекция в Совете по внешним сношениям. Нас предупреждали, что от этой встречи с деловой элитой Нью-Йорка во многом будет зависеть встреча Бориса Николаевича с Президентом Бушем.
Встречал сам Дэвид Рокфеллер, и на лифте вместе с Ельциным они поднялись наверх, а я с редактором журнала «Тайм» остался внизу. Тут же стояли накрытые столики, очень аппетитно сервированные, но на сей раз без крепких на-питков.
Лекция должна была состояться на втором этаже, в небольшом старинном зале, рассчитан-ном на 150 человек. Но публики, пожелавшей встретиться с советским лидером, собралось го-раздо больше. Поэтому и в фойе, и в библиоте-ке, находящейся напротив зала, расставили дополнительные стулья, которые мгновенно были заполнены. Все двери - настежь, чтобы отовсюду было слышно, что происходит в зале. Со мной рядом сидел какой-то пожилой госпо-дин, который признался, что за все его 60-лет-нее посещение этого клуба, он никогда не видел такого многочисленного собрания.
Дэвид Рокфеллер представил Ельцина как оппозиционера Горбачева, что, однако, не по-мешало присутствующим зааплодировать. Мой шеф был настроен по-боевому. Для него, чем больше народу и чем острее вопросы, тем уве-реннее он себя чувствует. Был один вопрос что называется в лоб: почему, дескать, вы выступа-ете против Горбачева и тем самым вносите рас-кол в стране? Он ответил: это здесь, в США, так нежно относятся к Горбачеву, а у нас о нем другие, разные мнения. И Ельцин стал объяс-нять прописные для нас истины. Что перестрой-ка началась без стратегии и что начинать ее надо было с перестройки самой партии. У нас все еще господствует тоталитаризм, который душит всякую инициативу и мешает обществу дви-гаться вперед.
Когда встреча закончилась, никто из присут-ствующих не хотел расходиться. Среди собрав-шихся были Дуэйн О. Андреас - председатель Совета правления и исполнительный директор фирмы «Арчер Даниэл Мидланс» и советско-американского торгового и экономического со-вета; Роберт Бернстайн - председатель Совета правления и президент издательства «Рандом Хаус инк»; Том Брокоу - ведущий и редактор-администратор вечерней передачи известий «Эн-би-си Найтли Ньюз»; Кеннет Дам - вице-президент по юридическим вопросам и внеш-ним сношениям корпорации Эй-би-эм; Памела Харриман - председатель общественного дви-жения «Демократы на 1980-е годы», член наци-онального комитета партии демократов; Джоэл Мотлей - вице-президент фирмы «Лазар Фрорес энд Ко» и многие другие.
Во время встречи произошел любопытный эпизод. Кто-то из присутствующих спросил: что Ельцин привез в Америку? То есть, с каки-ми идеями, предложениями он приехал в Шта-ты? И он, не моргнув глазом, ответил: «Обо всем, что я с собой привез, я скажу самому Бушу. У меня есть, что сказать вашему Пре-зиденту и, я думаю, ему будет интересно встретиться со мной». Этими словами Борис Николаевич всех заинтриговал.
Экман, который находился рядом со мной, воскликнул: «Все в порядке, ваш шеф обеспе-чил себе встречу с Бушем». И переводчик Гарри Колтер тоже поздравил меня: «Радуйтесь, Лев, что вы работаете с таким человеком. Он, кажется, убедил этих людей и обеспечил себе встречу с нашим Президентом».
От Рокфеллера мой шеф вышел «триумфа-тором». Он весь сиял. Но радоваться особенно было некогда: через двадцать минут его ждала прямая телепрограмма «Час новостей ведущих Макнила и Лерера». Число телезрителей - от пяти до семи миллионов.
За интервью в США платят, и Б. Н. Ельцин в этом смысле не был исключе-нием. Однако от каждого его выступления имел свой процент и Джим Гаррисон, спрессовавший программу своего «раба» Ельцина до последней степени. Легко сопо-ставить его график работы: в 14.15 интервью на ТВ, а уже в 17.00 - лекция в институте Гарримана при Колумбийском университете. К нему мы подъехали на машинах, затем под-нялись по очень широкой (напоминавшей нашу Потемкинскую в Одессе) лестнице, ведущей к величественному старинному зданию. На ступенях - сотни студентов, которые встречали московского гостя бурным ликованием. Столь теплый прием растрогал Бо-риса Николаевича, и он уже готов был пренебречь программой и начать выступление прямо на площадке перед университетом. Попросил даже через переводчика организовать внешнюю радиотрансляцию. Здесь уже находились пред-ставители ведущих телекомпаний и вели пря-мой репортаж. Ельцин чувствовал себя в род-ной стихии - московского митинга... Но вскоре пришел представитель администрации и сказал, что лекция все же должна состояться в зале университета.
Встретили Ельцина президент Колумбий-ского университета Майкл И. Соверн и профес-сор политических наук директор института Гарримана Роберт Легволд. Ельцин подчинил-ся и вошел в зал, где уже находился мэр Нью-Йорка и многочисленная публика. Это было гигантское помещение необыкновенной красо-ты. Побывав в таком святилище хоть раз, чело-век наверняка задумается о смысле жизни и смысле просвещения.
Лекция продолжалась около двух часов и, на мой взгляд, была одной из лучших лекций Бо-риса Николаевича в Америке...
Затем состоялся ужин в «Речном клубе», на котором председательствовал Дэвид Рокфел-лер и собралось много именитых гостей (в том числе: Пол Баралан - руководитель програм-мной деятельности, фонд имени Форда; Анто-нина Бунс - исполнительный директор фонда Сороса; Колин Кампбелл - президент фонда имени братьев Рокфеллеров; Уэйл Грин - советник фонда семьи Рокфеллеров; Дейвил А. Хамбург - президент корпорации имени Карнеги в Нью-Йорке, и еще несколько президен-тов).
В Балтимор мы вылетели на частном само-лете, предоставленном в наше распоряжение Дэвидом Рокфеллером. В половине двенад-цатого ночи мы уже были в университе-те Дж. Гопкинса.