Как обком КПСС стал администрацией Ростова
В своей книге «И верь, и бойся, и проси..»,о которой мы уже упоминали в нашем сообществе, экс-мэр Ростова Юрий Погребщиков рассказывает многих интересных страницах истории города - не столь давних, но уже полузабытых. Так, один из сюжетов главы «Мэрская работа» посвящен судьбе уникального исторического здания, в котором до августа 1991 года размещался обком КПСС, а до октября 1917 года - городская Дума.
Примерно в это же время (1992 год - А.А.) мне пришлось принять еще одно решение, которое, безусловно, далось мне не очень просто.
Здание Областного Комитета Партии в городе Ростове являлось одним из самых замечательных по архитектуре и доминантному своему расположению. Конечно, я был убежден, что внимание к нему и заинтересованность в его использования должна была проявить администрация области. Я выждал некоторое время, изучая отношение руководителей региона к этой проблеме, и понял природу их нерешительности в этом вопросе. При всей привлекательности этого здания для расположения там структур администрации области решиться на это Чуб и его команда не могли. Скорее всего, это было следствием их предыдущей карьеры. Большинство из них были функционерами партии, находящейся в то время в опале. Была некоторая боязнь возможных ассоциаций, связанных с размещением администрации области в этом здании.
Кроме этого здание после августовских событий 1991 года было практически разгромлено и захвачено различного рода организациями, в том числе и казачьими, которые никаких юридических прав хозяйничать в этом уникальном здании не имели. Более того, в результате их присутствия в здании царил беспорядок и бесхозяйственность. Все, что можно было раскрасть, было раскрадено, ибо партийная собственность в то время оказалась ничейной собственностью. Никто не хотел выступать в роли законного наследника в этой ситуации.
Я же, совершенно иначе рассматривая перспективу использования этого знакового для города здания, принял решение, что оно должно принадлежать администрации города. Я переговорил на эту тему с губернатором и получил от него принципиальное согласие на решительные действия в упорядочивании сложившейся ситуации. Одновременно Владимир Федорович также предостерег меня о том, чтобы занятие этого здания не вызвало политических резонансов в городе.
Позиция представителя Президента Зубкова была, к сожалению, абсолютно деконструктивна. Ему показалось, что там можно расположить какие-то общественные организации. В частности шел разговор о создании там городской художественной или музыкальной школы. Эти его предложения систематически публиковались в СМИ, но конкретных механизмов реализации их со мной Зубков не обсуждал. В момент, когда мы принимали решения, связанные с упорядочиванием отношений с казачеством и выдворяли их из города, практически в течение двух суток здание бывшего обкома партии было освобождено от всех незаконно в нем находящихся структур. Буквально за неделю под жестким контролем, моим и Ивана Антоновича (Станиславов, в 1992 году заместитель мэра - А.А.) произошла передислокация администрации города в это здание.
С этого момента над уникальным архитектурным ансамблем в центре города были подняты флаги администрации Ростова и я считаю, что это было абсолютно правильное решение. Здание, которое является визитной карточкой города, должно было использоваться, как административное, и именно в нем должна была быть расположена городская власть. Одно это, конечно, не может быть главным признаком власти, но сам этот факт явился, безусловно, одним из элементов, формирующих уважительное отношение к ней.
Область вскоре за этим событием предприняла скромные попытки вернуться к разговору о собственности по отношению к этому зданию, но позиция Владимира Федоровича мною уже была опубликована и возврата процесс уже не имел. С тех пор, и я думаю навсегда, это здание в глазах ростовчан будет ассоциироваться с властью и способствовать ее авторитету в городе. Надеюсь, что он, этот авторитет, будет формироваться и не только благодаря расположению администрации в нем.
Когда мы вошли в здание бывшего обкома и определились, что там впредь будет администрация города Ростова, то, приведя в приблизительный порядок все помещения и убрав признаки разрухи, которые царили там после событий августа 1991 года, мы приняли решение и официально освятили здание администрации. Это было очень торжественное, необычайно красивое и знаковое мероприятие. Процедуру освящения производил владыка Владимир, пользующийся огромным уважением среди жителей Ростовской области, собственно говоря, и не только среди них. Факт освящения здания администрации города Ростова стал достаточно знаковым событием в то время. Шел 1992 год. Много было для людей нового в том, что им приходилось познавать. Было много и негативного, угнетающе влияющего на психику людей. На фоне этого освящение здания администрации, торжественное и официальное, безусловно, было позитивно для восприятия ростовчанами, хотя и в этом случае не замеченным это не осталось со стороны различного рода недоброжелателей. Для меня же факт освящения еще имел и положительные последствия в ходе моего противостояния с деконструктивной частью казачества. Авторитет владыки Владимира у казаков был безусловным. Они могли бы быть не согласны с теми или другими его шагами, но никогда не посмели бы противостоять его официальной позиции. А его официальная поддержка того, что мы делали в городе, усиливала наше положение и мы были благодарные ему за это.
Примерно в это же время (1992 год - А.А.) мне пришлось принять еще одно решение, которое, безусловно, далось мне не очень просто.
Здание Областного Комитета Партии в городе Ростове являлось одним из самых замечательных по архитектуре и доминантному своему расположению. Конечно, я был убежден, что внимание к нему и заинтересованность в его использования должна была проявить администрация области. Я выждал некоторое время, изучая отношение руководителей региона к этой проблеме, и понял природу их нерешительности в этом вопросе. При всей привлекательности этого здания для расположения там структур администрации области решиться на это Чуб и его команда не могли. Скорее всего, это было следствием их предыдущей карьеры. Большинство из них были функционерами партии, находящейся в то время в опале. Была некоторая боязнь возможных ассоциаций, связанных с размещением администрации области в этом здании.
Кроме этого здание после августовских событий 1991 года было практически разгромлено и захвачено различного рода организациями, в том числе и казачьими, которые никаких юридических прав хозяйничать в этом уникальном здании не имели. Более того, в результате их присутствия в здании царил беспорядок и бесхозяйственность. Все, что можно было раскрасть, было раскрадено, ибо партийная собственность в то время оказалась ничейной собственностью. Никто не хотел выступать в роли законного наследника в этой ситуации.
Я же, совершенно иначе рассматривая перспективу использования этого знакового для города здания, принял решение, что оно должно принадлежать администрации города. Я переговорил на эту тему с губернатором и получил от него принципиальное согласие на решительные действия в упорядочивании сложившейся ситуации. Одновременно Владимир Федорович также предостерег меня о том, чтобы занятие этого здания не вызвало политических резонансов в городе.
Позиция представителя Президента Зубкова была, к сожалению, абсолютно деконструктивна. Ему показалось, что там можно расположить какие-то общественные организации. В частности шел разговор о создании там городской художественной или музыкальной школы. Эти его предложения систематически публиковались в СМИ, но конкретных механизмов реализации их со мной Зубков не обсуждал. В момент, когда мы принимали решения, связанные с упорядочиванием отношений с казачеством и выдворяли их из города, практически в течение двух суток здание бывшего обкома партии было освобождено от всех незаконно в нем находящихся структур. Буквально за неделю под жестким контролем, моим и Ивана Антоновича (Станиславов, в 1992 году заместитель мэра - А.А.) произошла передислокация администрации города в это здание.
С этого момента над уникальным архитектурным ансамблем в центре города были подняты флаги администрации Ростова и я считаю, что это было абсолютно правильное решение. Здание, которое является визитной карточкой города, должно было использоваться, как административное, и именно в нем должна была быть расположена городская власть. Одно это, конечно, не может быть главным признаком власти, но сам этот факт явился, безусловно, одним из элементов, формирующих уважительное отношение к ней.
Область вскоре за этим событием предприняла скромные попытки вернуться к разговору о собственности по отношению к этому зданию, но позиция Владимира Федоровича мною уже была опубликована и возврата процесс уже не имел. С тех пор, и я думаю навсегда, это здание в глазах ростовчан будет ассоциироваться с властью и способствовать ее авторитету в городе. Надеюсь, что он, этот авторитет, будет формироваться и не только благодаря расположению администрации в нем.
Когда мы вошли в здание бывшего обкома и определились, что там впредь будет администрация города Ростова, то, приведя в приблизительный порядок все помещения и убрав признаки разрухи, которые царили там после событий августа 1991 года, мы приняли решение и официально освятили здание администрации. Это было очень торжественное, необычайно красивое и знаковое мероприятие. Процедуру освящения производил владыка Владимир, пользующийся огромным уважением среди жителей Ростовской области, собственно говоря, и не только среди них. Факт освящения здания администрации города Ростова стал достаточно знаковым событием в то время. Шел 1992 год. Много было для людей нового в том, что им приходилось познавать. Было много и негативного, угнетающе влияющего на психику людей. На фоне этого освящение здания администрации, торжественное и официальное, безусловно, было позитивно для восприятия ростовчанами, хотя и в этом случае не замеченным это не осталось со стороны различного рода недоброжелателей. Для меня же факт освящения еще имел и положительные последствия в ходе моего противостояния с деконструктивной частью казачества. Авторитет владыки Владимира у казаков был безусловным. Они могли бы быть не согласны с теми или другими его шагами, но никогда не посмели бы противостоять его официальной позиции. А его официальная поддержка того, что мы делали в городе, усиливала наше положение и мы были благодарные ему за это.