Сергей Ковалев: Главное - говорить правду. Выбор есть у каждого
Как мы уже сообщали, в Сахаровском центре состоялось первое заседание дискуссионного клуба «Политика на сломе эпох». Тема встречи: «Уполномоченный по правам человека. История и современность». Мероприятие было приурочено к 20-летию введения в России поста Уполномоченного по правам человека.
В заседании принимали участие первый Уполномоченный по правам человека в России Сергей Ковалев, писатель, историк, публицист Олег Мороз и политолог Дмитрий Орешкин, депутаты Госдумы РФ первого созыва, представители Фонда Гайдара, гражданские активисты. Они проанализировали процесс становления института защиты прав человека в России, проблему соблюдения прав человека сегодня, а также актуальные задачи нового омбудсмена.
Очень интересным и насыщенным было выступление Сергея Ковалева, основные фрагменты которого мы вам представляем. Более полное интервью с ним будет опубликовано в журнале «Вестник Европы».
По итогам дискуссии сформулированы пожелания и предложения для нового омбудсмена. Они будут направлены вступившей в эту должность Элле Памфиловой.
Итак, слово - Сергею Адамовичу.
Вообще мы живем в стране, где даже основной закон, Конституция - это всего лишь тоненькая книжка, в которой что-то записано. Большинство политиков не помнят, что именно, и правильно делают, потому что это не надо никому. Конституция у нас совершенно не работает. Возьмем главный конституционный принцип - разделение властей. Где вы видели разделение властей в нынешней России? Власть едина, как это было в Советском Союзе. Только советские порядки были более откровенными - тогда это единство и провозглашалось как некое наше положительное отличие от «буржуазной псевдодемократии». А теперь, как это заведено в путинскую эпоху, действует система камуфлирования. Все правильные слова произносятся и пишутся, но каждый, кого это может коснуться, понимает, что так просто принято говорить. Так же, как рукополагаемый священник должен говорить о семи днях творения - каждый грамотный священник понимает, что это не буквальное утверждение Библии, тем не менее, ему полагается это говорить. Так и у нас полагается говорить о правах человека. Более того, мы же постоянно практически заступаемся за права человека. Что в конфликте с Грузией, что в конфликте с Украиной, у нас же всего один мотив - защитить права человека.
На самом деле классическая идея этой службы, как она родилась в Швеции вот уже 200 лет назад и распространилась по миру, состоит в том, омбудсмен не имеет никаких властных полномочий. Это только авторитет, в первую очередь - нравственный авторитет. Оказывается, он не имеет властных полномочий, но имеет право, например, поддержать какую-то сторону в суде, это ему разрешено. Но именно - поддержать и, как правило, после того как суд принял решение. И что дальше? Раз нет полномочий - значит, можно с этой фигурой не считаться?
В свою недолгую работу, которая, вообще-то говоря, во многом сводилась к началу формирования и организации института Уполномоченного по правам человека, я со многими омбудсменами встречался, регулярно бывал на их съездах. И всюду в мире, где эта служба эффективна, она тоже не имеет властных полномочий или права требовать что-то. Но отношение ведомств, затронутых в деле, поступившем к омбудсмену, к его мнению не просто положительное. Каждый чиновник, вплоть до министра, отлично понимает, что если омбмудсмен высказался против решения, принятого в его ведомстве, то это серьезно. И он может потерять публичный авторитет. Более того - правительство или администрация президента или другой соответствующий государственный орган фиксирует в своих «кондуитах»: против такого-то министра высказался омбудсмен. А министру надлежит разрешить эту ситуацию. Как правило, это сводится к тому, что омбудсмена просят подробно обосновать свою позицию, затем соответствующие чиновники собираются и консультируются. О чем они совещаются? О том, как изменить принятое решение так, чтобы оно было сочтено справедливым, в том числе омбудсменом. У них нет другого ответа на эту жалобу. А у нас, если конституционное лицо не наделено властными полномочиями - ну, тогда что же, можно ничего не делать, ни на что не реагировать.
… Если обратиться к истории вопроса, то можно вспомнить несколько анекдотических деталей.
Вначале ведь было как? Когда во вновь избранной Госдуме РФ первого созыва распределяли должности - председателей комитетов, их замов и пр.- было заключено, как вы помните, пакетное межфракционное соглашение, кому какие посты достанутся. При заключении этого соглашения должность Уполномоченного по правам человека, хоть и конституционная, никого не интересовала, поскольку у него нет властных полномочий. Именно поэтому гайдаровской фракции запросто отдали эту должность. А «Выбор России» уж решил - пусть Ковалев будет, сидел все человек, вообще...
Вы знаете, кто писал закон? Два человека, Сергей Сироткин и Сергей Ковалев. А кто представлял его как автор? Елена Мизулина. Она там ни одной буквы не написала. Были у нее какие-то замечания как у юриста, коим она по диплому является. Почему не авторы? Потому что нельзя было, не проголосовали бы.
… Это же наша уже вековая почти традиция - говорить одно, а делать другое. Они в этом смысле очень искренние люди - все, кто служил в КГБ. Они искренне считают, что вся эта «болтовня» о правах человека и о праве вообще нужна политикам только для того, чтобы осуществлять свои грязные махинации и что в этом политика и состоит. Они искренне в этом убеждены! Посмотрите на историю наших спецслужб, и вы увидите, что за методы практиковались и какие слова при этом говорились. Давайте вспомним «отца-основателя», который что-то там говорил про чекистские сердце, руки и голову. Все вроде правильно. Но вместе с тем вы же знаете, что было принято тогда как основополагающий принцип права. Во главу угла было поставлено марксистское положение, которое не только вошло в учебники, но и воспроизводилось всюду на государственном уровне: право - это воля господствующего класса, выраженная в форме закона. Вот вам и право.
Самое «смешное» состоит вот в чем. Вы помните, что в свое время для выработки проекта Конституции РФ была сформирована конституционная комиссия. Я в нее тоже входил. Мы писали поначалу так называемый «румянцевский» проект. Он был действительно «румянцевский», потому что Олег Румянцев испортил в нем все, что только ему позволили. Но в общем он был все-таки ничего, тот проект. Потом возник другой вариант, и конституционная комиссия собралась в расширенном составе для рассмотрения окончательной редакции Основного закона. Там была необходимость спорить, потому что многие депутаты, входившие в состав комиссии, не слишком хорошо понимали, что такое право. А вот что такое политическая воля, это понимали все. У значительной части членов комиссии была задача: способствовать укрепление политической воли, а не строить для этой воли непереходимые границы.
Так вот тогда в составе конституционной комиссии работали, без права решающего голоса, профессора-юристы. В ходе дискуссии по поводу отдельных пунктов проекта я довольно патетически обратился к ученым - мол, слушайте, что же получается, что вы хотите нам навязать - вот этот самый принцип, волю господствующих классов? И какой ответ я получил? «А что, разве бывает по-другому?» И это говорили профессора-юристы.
…В чем состоит понимание права службы КГБ, откуда нынче вся политическая верхушка? Ну, не все, но достаточно много пришли оттуда, а те, кто не прямо оттуда - они взаимодействующие. Так вот, они убеждены, что право - это инструмент власти. Надо так писать законы, чтобы они ссылались на общепринятые демократические принципы, но позволяли бы осуществлять государственную прагматику. Они искренне в этом убеждены.
…Я могу совершенно уверенно утверждать, что главная проблема, которая Андрея Дмитриевича Сахарова волновала, это вовсе не советская ситуация, а мировая. Первая его, довольно наивная работа работа была этому посвящена. Там много было вещей, о которых он сам потом со смехом отзывался. Но он был убежден, что мир устроен неверно, мировое правовое устройство никуда не годится. И были в его ранних публикациях некоторые робкие шаги в эту сторону.
Вы спросите, а почему он при этом занимался все же главным образом советскими делами? Да потому что здесь сажали всех хороших людей. Куда денешься? И этот сидит, и тот сидит, за всех надо заступаться...
…существует совершенно противное прагматике, идеалистическое направление в политической философии. Оно состоит просто в апелляции к праву - «я имею право». Касается ли это моих экономических или других интересов, не касается - мне все равно.
Я имею право. И, извольте заметить, что согласно нашей писаной, но бездействующей Конституции, это я - хозяин в доме, а не вы. Вы всего лишь служащие. Мои служащие, которым я временно делегировал важные властные полномочия. И все! Извольте держаться этого.
…Чего добились люди, вышедшие 25 августа 1968 года на Красную площадь? Да вроде ничего. Ну, получили срок, правда, небольшой. Чего добились издатели «Хроники»? Большего срока. Вот и все, казалось бы. Но на самом дел это не так. На самом деле с этой несчастной горсткой диссидентов связаны довольно серьезные изменения в мировой политике. Они, конечно, косвенные. Диссиденты ничего не добились в своей стране, ее истории и политике, прямо. Косвенное же влияние, если говорить в двух словах, состоит в следующем.
Запад с 20-х годов прошлого века стадами ехал в Москву посмотреть на «кремлевских мечтателей» (как будто там когда-нибудь были мечтатели). На эту банду посмотреть, считая, что они - мечтатели. Так вот перелом на Западе случился благодаря диссидентам. И это перелом был потом поддержан политиками, но начался он в обществе. Вдруг стали возникать комитеты в поддержку Плюща, еще кого-то, еще кого-то... Почему-то Корнуэльский университет «вцепился» в Ковалева. Почему? Кто там знал этого Ковалева? Но вот вступился. И тогда западные политики приобрели возможность разговаривать с советскими руководителями следующим образом: «У вас общественное мнение послушное, а у нас нет. Мы, представьте себе, должны с ним считаться». И тогда возник Картер, который говорил: «Яне могу послать морскую пехоту, чтобы освободить советских политзаключенных, но все остальное я сделаю». И делал. Потом был Рейган, который назвал СССР «империей зла».
И это был прямой результат действий той несчастной горстки диссидентов. Ну сколько их там было? Помню, что по делу Гинзбурга, Гланскова, Добровольского и Лашковой в нескольких крупных городах набралось всего 800 подписей в их поддержку...
…омбудсмен должен искать не только прагматичный прямой результат. Главное - говорить правду. И утверждать, что именно это и есть действительно главное. И больше ничего. Выбор есть у каждого.