Егор Гайдар: Решение позвать людей 3-го числа было самым тяжелым в моей жизни
Для меня решение позвать людей 3-го числа было самым тяжелым решением в моей жизни. Я много чего делал в своей жизни, давал указание раздавать людям оружие в Осетии в 1992-м году, во время осетино-ингушского конфликта. У меня длинная жизнь с массой сложных моментов. Цены размораживал. С Советским Союзом у меня были некоторые приключения в 1991-м году… Короче, много всего сделал. Но ничего подобного тому, что я сделал 3-го октября 1993 года, когда я действительно позвал людей, включая своего отца, брата, племянника, родственников, знакомых (они, кстати, все пришли), я в своей жизни не делал. Ничего более страшного. Я убежден был тогда и убежден сейчас, что был абсолютно прав, но поверьте мне, что никогда я не принимал столь тяжелого для себя решения. Я счастлив, что не погибли люди, которые пришли тогда на Тверскую к Моссовету. Главное для меня то, что там люди не погибли.
Я расскажу сейчас о том, что знаю очень хорошо. Декабрь 1992-го года. После конфликта между Ельциным и Верховным Советом ко мне - я был в правительстве исполняющим обязанности премьера - приехал тогдашний (и нынешний, кстати) председатель Конституционного суда Валерий Зорькин и спросил: а готов ли я, чтобы проложить дорогу к стабильности и согласию уйти от власти? Я сказал: да, готов, только это действительно должен быть путь к стабильности, к конституционному соглашению, которое проложит России дорогу к новой Конституции. И мы об этом договорились. Потом мы организовали переговоры в Кремле, которые вел я, Хасбулатов, Зорькин. Потом по результатам этих переговоров 12 декабря 1992-го года было принято постановление Съезда народных депутатов. Оно существует, есть в документах, при необходимости хоть сейчас покажу. Суть его, если перевести на простой язык, предельно проста. Я ухожу в отставку, в обмен на это мы проводим референдум по новой Конституции в апреле 1993-го года. И если Ельцин не договорится со Съездом по поводу того, какая будет Конституция, мы выносим на референдум два варианта Конституции. Вот о чем мы договорились, вот что было проголосовано Съездом народных депутатов, вот что есть во всех официальных документах. Понятно, что та Конституция, которую можно было принять в 1993-м году, была неизмеримо менее "президентской" и менее "скошенной" в сторону исполнительной власти, чем та, которую мы имеем сейчас. Это очевидно. Ну и что? А ничего. В январе большинство Верховного Совета сказало: мало ли мы чего подписывали, Гайдар же в отставку уже ушел, и хватит. Чего говорить-то даже. Все, что хотели, мы получили, обманули дурака на четыре кулака.
А потом состоялся референдум, когда граждане России на издевательские, вопросы, которые формулировал Верховный Совет, дали, тем не менее, однозначный ответ. Они сказали: поддерживаем Ельцина, его политику, а вы идите далеко и надолго.
...С того времени, когда я впервые услышал о расстреле парламента, мне всегда хотелось посмотреть хотя бы на одну царапину у хотя бы одного депутата. 638 депутатов там было в это время. Кворума не было, они даже Ельцина, собственно, отстраняли незаконно, потому что не было кворума для отстранения Ельцина. Было 638 депутатов, все живехоньки, все здоровенькие.
Из интервью "Эху Москвы", октябрь 2003 г.
Я расскажу сейчас о том, что знаю очень хорошо. Декабрь 1992-го года. После конфликта между Ельциным и Верховным Советом ко мне - я был в правительстве исполняющим обязанности премьера - приехал тогдашний (и нынешний, кстати) председатель Конституционного суда Валерий Зорькин и спросил: а готов ли я, чтобы проложить дорогу к стабильности и согласию уйти от власти? Я сказал: да, готов, только это действительно должен быть путь к стабильности, к конституционному соглашению, которое проложит России дорогу к новой Конституции. И мы об этом договорились. Потом мы организовали переговоры в Кремле, которые вел я, Хасбулатов, Зорькин. Потом по результатам этих переговоров 12 декабря 1992-го года было принято постановление Съезда народных депутатов. Оно существует, есть в документах, при необходимости хоть сейчас покажу. Суть его, если перевести на простой язык, предельно проста. Я ухожу в отставку, в обмен на это мы проводим референдум по новой Конституции в апреле 1993-го года. И если Ельцин не договорится со Съездом по поводу того, какая будет Конституция, мы выносим на референдум два варианта Конституции. Вот о чем мы договорились, вот что было проголосовано Съездом народных депутатов, вот что есть во всех официальных документах. Понятно, что та Конституция, которую можно было принять в 1993-м году, была неизмеримо менее "президентской" и менее "скошенной" в сторону исполнительной власти, чем та, которую мы имеем сейчас. Это очевидно. Ну и что? А ничего. В январе большинство Верховного Совета сказало: мало ли мы чего подписывали, Гайдар же в отставку уже ушел, и хватит. Чего говорить-то даже. Все, что хотели, мы получили, обманули дурака на четыре кулака.
А потом состоялся референдум, когда граждане России на издевательские, вопросы, которые формулировал Верховный Совет, дали, тем не менее, однозначный ответ. Они сказали: поддерживаем Ельцина, его политику, а вы идите далеко и надолго.
...С того времени, когда я впервые услышал о расстреле парламента, мне всегда хотелось посмотреть хотя бы на одну царапину у хотя бы одного депутата. 638 депутатов там было в это время. Кворума не было, они даже Ельцина, собственно, отстраняли незаконно, потому что не было кворума для отстранения Ельцина. Было 638 депутатов, все живехоньки, все здоровенькие.
Из интервью "Эху Москвы", октябрь 2003 г.