Леонид Иванченко. Вариант описания событий августа 1991 года и других. Часть 1
27 августа 1991 года на заседании внеочередной сессии Ростовского облсовета депутаты А. Куликов и Б. Вачаев объявили о полученном из Москвы по факсу постановлении Президиума Верховного Совета РСФСР об освобождении Леонида Андреевича Иванченко от должности председателя Ростовского областного Совета народных депутатов. С этого дня Иванченко стал для многих личностью одиозной.
Леонид Иванченко, один из наиболее ярких представителей последнего поколения местной партийной номенклатуры, оказывал большое влияние на формирование региональной политики управления в течение многих лет, в т. ч. и после своей отставки.
Первая моя встреча с Леонидом Иванченко состоялась в ноябре 1992 года. Он тогда был в глубокой и глухой оппозиции. Прошел год после его отставки, он был депутатом областного Совета, депутатом Верховного Совета РСФСР и генеральным директором АО “Светлана”, на местной политической арене активно не выступал - до поры до времени. Появление его имени в прессе было бы значительным политическим событием и для его преемников-оппонентов, и для него самого, поэтому когда я попросил его об интервью, Леонид Андреевич сразу решение не принял. Он навел справки о газете, обо мне, и только потом встреча состоялась. Сейчас очевидно, что тогда как раз начинался новый этап в политической биографии Иванченко, поэтому он был заинтересован в публикациях и много рассказывал о своей жизни и своей работе.
Во время тех бесед Леонид Иванченко показался мне человеком волевым, целеустремленным, не стеснялся многие вещи называть своими именами, но и лишнего не говорил. По всему чувствовались манеры твердого управленца и опытного аппаратчика. Запомнилась одна деталь. Когда Леонид Андреевич вычитывал подготовленное к публикации интервью (а он поставил такое условие), он повычеркивал в тексте много местоимений “я”. Получились эллиптические предложения: “Потом был избран вторым секретарем обкома...”, “Великолепно вижу все те пороки...” и т. п. Когда человек рассказывает о своей судьбе, ему свойственно говорить “я”. Леонид Андреевич от “ячества” в тексте старался избавиться, сказалась партийная и советская закалка.
Начало 90-х годов отмечено тем, что менялись социальные установки мышления: оспаривались принципы социоцентризма и коллективизма, нарождались в массовом сознании идеологемы индивидуализма. Существовали (да и сейчас существуют, но в других пропорциях) 4 типа руководителей - те, которые говорят о себе “я”, “мы”, в третьем лице или вообще в безличной форме. По этим лингвистическим сигналам можно многое сказать о чиновнике. Леонид Иванченко говорить “я” не боялся, но потом все-таки заметил это и постарался привести свой текст в большее соответствие с нормами советского сознания. Я думаю, эта деталь характеризует два полюса его натуры: сильный, самостоятельный управленец, предприниматель в культурологическом толковании этого понятия и вместе с тем адепт социалистического типа сознания.
Детство Иванченко было трудным. Отец погиб на фронте, растила мать. В 1960 году закончил техникум, в 1969 - РИСХМ, с отличием. В 1972 стал заместителем секретаря парткома на оборонном заводе, где работал до этого в конструкторском бюро. Так началась его профессиональная партийная деятельность. С 1974 по 1980 год работал в аппарате управления Октябрьского района: зав. отделом промышленности в райкоме, вторым секретарем, предрайисполкома, первым секретарем райкома. В истории Ростова его можно считать одним из строителей Северного жилого массива: по собственному признанию Иванченко, он был прорабом на каждой стройке района.
В 1980 году Иванченко назначили зав. отделом сельхозмашиностроения обкома и велели применять принципы оборонки при реконструкции “Ростсельмаша” и реализации проекта “Дон-1500”. В 1983 году был так называемый андроповский призыв: выдвигали молодых и незапятнанных. Иванченко направили в Академию общественных наук в Москву. В 40 лет он защитил кандидатскую диссертацию на тему “Совершенствование управления межотраслевыми связями при создании новой техники”. Официальным оппонентом Иванченко на защите диссертации был к. э. н. Е. Т. Гайдар. Будущему премьеру было 28 лет, он работал в МГУ. Леонид Иванченко так описывал свою работу с Гайдаром:
Гайдар “достаточно хорошо был теоретически подготовлен, но, как он любит выражаться, на “макроуровне”, т. е. теоретик общего плана. Об экономической и хозяйственной практике имел и тогда откровенно слабое представление. С учетом реальной направленности диссертации пришлось на пальцах с официальным оппонентом разбирать суть, получить его “благословение”, а на защите - выступление с высокой оценкой работы”.
Нельзя не заметить, однако, что в характеристике, данной Леонидом Иванченко молодому Гайдару, отразились и более поздние выводы.
В 1984 году шли громкие процессы о коррупции в управлении торговлей. Многих “ушли”. “Андроповский призыв” оказался и андроповским резервом: Иванченко как незапятнанного и непричастного назначили зав. отделом торговли. Этот имидж “андроповского призыва” прочно закрепился за ним: много плохого говорили о нем, но намеков на его участие в делах, связанных с коррупцией, не было. Такой имидж - большая редкость для местного руководителя.
23 июля 1984 года на пленуме обкома сняли Бондаренко, пришел новый начальник Иванченко - Власов. А 1 октября Леонида Иванченко назначили председателем Ростовского горисполкома. Как признавался Иванченко, все его продвижения происходили по принципу “надо, Федя”.
Председатель облисполкома Володин пытался взять Иванченко к себе, но тот отказывался. В 1986 году Володин стал первым секретарем обкома. Тут уж не откажешься, и Иванченко стал секретарем обкома по идеологии, потом вторым секретарем. Летом 1989 председатель облисполкома уехал работать в Верховный Совет, его место занял Иванченко. А 30 марта 1990 года на первых выборах на альтернативной основе (альтернативным кандидатом был депутат облсовета Гринберг) Леонид Иванченко был избран председателем Ростовского облсовета.
Он утверждает, что никогда не стремился к повышению, работа сама находила его.
Леонид Иванченко в условиях авторитарно-бюрократической системы был весьма независим в своих убеждениях и поступках. В последние годы своей хозяйственной и советской работы доходил даже до того, что конфликтовал с обкомом. Ему настойчиво предлагали как коммунисту возглавить группу депутатов-коммунистов в областном Совете (в 90-м году КПСС создавала свои фракции в местных Советах), но он отказался, считая, что председатель Совета не может возглавлять фракцию.Это был смелый по тем временам шаг. Кроме того, Иванченко вообще был против вмешательства партии в хозяйственные вопросы. (Помнится, это было излюбленной темой внутренней критики в КПСС.)
В сознании сторонников Иванченко он остается человеком, который держал область “крепко”. Было в этом что-то андроповское, не в смысле “чисток”, а в смысле “крепости”. Ростовская область была стабильным регионом и отзывалась без энтузиазма на реформаторский пыл Москвы. С Горбачевым Иванченко был знаком по работе в сельхозмашиностроении с 1980 года и относился к нему без симпатий, считая, что тот ведет страну к развалу. С идеологами российских реформ Иванченко расходился во взглядах на методы реформирования.
Москва к нашему региону тоже теплых чувств не питала. Ростовская область считалась консервативной. И было за что. В крупнейшем аграрном регионе создание крестьянских и фермерских хозяйств шло медленно. Москва говорила о том, что область сдерживает земельную реформу. Верховный Совет РСФСР назначил депутата Е. Тарасова координатором земельной реформы в Ростовской области, наделил его правом контроля. В июне 1991 года Тарасов обвинял Иванченко и предисполкома Бородаева в сдерживании реформ на селе. Зато председатели колхозов и прочие руководители села были на стороне Иванченко. Агропромышленное лобби Юга России - одно из мощнейших в республике. Иванченко всегда чувствовал поддержку руководителей села, а значит и всех селян, и отвечал взаимностью. Это ему очень помогло на выборах в Федеральное Собрание в декабре 1993 года.
Управление регионом всегда строилось в основном за счет тех ресурсов и полномочий, которые удавалось отвоевать у Москвы. Основная борьба за полномочия между Центром и регионами развернулась позже (да и полномочия регионов выглядели больше даром Москвы, чем плодом борьбы). А вот за ресурсы надо было биться серьезно, и Иванченко, по его собственным заявлениям и по воспоминаниям многих, делал это. В его стиле было активно “отстаивать интересы территории”. Вспоминается рассказанный имэпизод. Когда по всему Союзу пошла первая мощная волна шахтерских забастовок, Совет Министров пошел на уступки шахтерам, Рыжков подписал постановление о финансировании отрасли. Ростовские шахты не бастовали, их уговорило не бастовать областное руководство. А раз не бастовали, то и в постановлении Рыжкова, в списке дотируемых шахт, ростовских не было. Приведу фрагмент стенограммы моей беседы с Л. Иванченко:
“Я на второй день был в Совете Министров у Власова и сказал, что если вы хотите, чтобы завтра все ростовские шахты остановились, я вам обещаю: завтра они остановятся. “Леонид, не надо ничего, мы все поняли. Это техническая ошибка”. Моментально он вызвал помощника, Ростовскую область включили в этот список. Я не ушел из его апартаментов, пока мне не позвонили и не сказали, что телеграмма с красным околышком (т. е. правительственная. - А. М.)
уже в Ростове”.
Один из козырей Иванченко - борьба с Москвой за сокращение вывоза сельхозпродуктов из Ростовской области. Республику надо кормить, поэтому еду забирали у тех, кто ее производил. Ростовская область для Москвы была, да и остается, одним из крупнейших регионов, производящих еду, но там (в Ростовской области) сидел упрямый Иванченко и не хотел эту еду отдавать. Упрямство и непокорность, подкрашенные оппозиционными взглядами, сослужили Леониду Иванченко двоякую службу - породили нелюбовь Москвы и любовь консервативного и зажиточного донского села.
Правление Иванченко не сводилось к борьбе с Центром. В Ростове он был инициатором крупной реконструкции инженерных инфраструктур, по его инициативе разрабатывалась проектно-сметная документация на строительство в Ростове метро, выбивались деньги в Министерстве транспорта. Строительство первой очереди метро должно было начаться в 1992 году и закончиться в 2005. В июне 1991 года в Ростове была создана Ассоциация социально-экономического сотрудничества республик, краев и областей Северного Кавказа, ныне возглавляемая Н. Пивоваровым. Активным организатором, а потом старостой Ассоциации был Иванченко.
Еще с апреля 1991 года Леонид Иванченко вместе со своим консультантом по экономическим вопросам Александром Кочергиным разрабатывали механизм перевода экономики области на рыночные рельсы. Сессия облсовета в июле 1991 года решила в порядке эксперимента приватизировать 10-15% предприятий торговли и общепита - еще до принятия соответствующих республиканских программ. Эти два обстоятельства Леонид Иванченко любит вспоминать, когда его обвиняют в том, что он противостоит экономическим реформам.
Конечно, он был реформатором, но в своем роде; выступал за управляемые, жестко контролируемые, социально-ориентированные реформы. Иванченко называл себя сторонником планово-директивного механизма перехода к рынку. Эта позиция широко распространена и популярна в определенных слоях общества. Ее придерживаются представители наиболее серьезной коммунистической оппозиции. Сам Иванченко давно знаком с Зюгановым, отзывался о нем как о трезвомыслящем человеке.
Исторически, однако, возобладала и была реализована другая точка зрения на реформы. Возможно, это закалило Иванченко как политика, сделало его опытным оппозиционером.
Кульминацией в политической биографии Леонида Иванченко стал путч 1991 года. 19 августа президиум областного Совета под председательством Иванченко принял решение № 100. Отмечалось, что ЧП в Ростовской области не введено. Было решено направить все усилия на стабилизацию экономики, поддержание порядка и дисциплины, пресечение распространения провокационных слухов и действий, влекущих за собой нарушение общественного порядка. Президиум облсовета, учитывая нестабильную обстановку в стране и особую значимость народнохозяйственного комплекса области, не поддержал идею проведения бессрочной забастовки. А идея эта принадлежала Ельцину.
Заседание президиума закончилось быстро - как писал 21 августа “Молот”, “из-за отсутствия к тому времени официальных документов, разъясняющих происходящее”. Председатель облсовета Л. Иванченко направил в ВС РСФСР и ВС СССР телеграммы “с настойчивой просьбой о срочном выражении позиции ВС СССР и РСФСР”.
Тем же решением № 100 была создана оперативная группа под председательством Иванченко, куда вошли также предисполкома Бородаев и областные руководители силовых структур. Сам Иванченко потом оправдывался тем, что группа была созданадля координации действий при возможном введении в Ростовской области ЧП. По другой версии, группа была создана “для коррекции действий по реализации решений на случай введения в области чрезвычайного положения”. По третьей версии, группа вообще сначала называлась комиссией по чрезвычайной ситуации. Так или иначе, эту группу окрестили “местным ГКЧП”.
Вторым злодеянием, которое вменялось в вину Иванченко и Бородаеву, считали укрытие ими информации об обращениях и указах президента Ельцина и ВС РСФСР. Действительно, некоторые данные позволяют предполагать, что информация о борьбе Ельцина с ГКЧП и его указах была в облсовете уже вечером 19 августа. Предисполкома Бородаев 20 августа сообщал в Москву, что документы президента получены накануне и приняты меры по их доведению до населения. 22 августа Иванченко телеграфировал государственному инспектору Махарадзе, что чрезвычайный комитет в области не создавался, зампреду Совмина РСФСР Лобову - что указы президента РСФСР и другие документы российских властей доведены до населения, опубликованы в ряде газет. В подшивках местных газет, выходивших в дни путча, российских официальных документов я не нашел.
В октябре 1991 года в “Комсомольце” Л. Иванченко признал следующие ошибки, выявленные комиссией облсовета:
“Президиум областного Совета не добился получения оперативных указаний республиканских органов власти, принял в этих условиях решение, где есть ссылки на Указ о чрезвычайном положении, а при получении республиканских документов не отменил принятое решение и не принял новое решение президиума”. (“Комсомолец”, 25 октября 1991 года.)
Говоря о созданной им в дни путча оперативной группе, Иванченко подчеркивал, что группа никаких полномочий не получила, никаких решений не принимала, т. к. ЧП в области введено не было.
Вопрос о том, поддержал ли Леонид Иванченко ГКЧП, с юридической точки зрения остался без ответа, а потому решается по мере пристрастий. Лично я думаю, что вряд ли Леониду Иванченко импонировал Янаев с дрожащими руками, и в этом смысле Иванченко ГКЧП не поддерживал. Однако некоторые положения документов ГКЧП, насколько я могу судить, вполне соответствуют взглядам Иванченко. Но самое главное: он не скрывал своего неприятия Горбачева и Ельцина. Во время путча он был не за Янаева, но, конечно, и не за Горбачева с Ельциным.
Но мало судить о личной позиции чиновника, он ведь был еще облечен властью и принимал руководящие решения, которые можно сравнить с другими руководящими решениями. Президиум ростовского горсовета, к примеру, 19 августа тоже призывал горожан к спокойствию, но признал действие Конституций СССР и РСФСР. Надо отметить, что 19 августа руководство горсовета было в своих действиях более осторожным, чем об этом говорилось потом, но все же пункт о признании юрисдикции российских властей обеспечил руководству горсовета хорошие характеристики.
Решение президиума облсовета и решение президиума горсовета нельзя назвать документами политических или гражданских противников, это было бы даже смешно. Отличия этих документов незначительны и не делают их политически полярными. Но они решили судьбы: председатель горсовета В. Чуб стал губернатором области, а председатель облсовета Л. Иванченко был освобожден от должности. Хотя объяснять отставку Иванченко одним лишь злополучным решением № 100 было бы слишком просто.
Во время и после путча концентрация политических событий в Ростове была невиданно высокой. 21 августа В. Зубков, бывший доверенным лицом Б. Ельцина на президентских выборах, отправил в Москву телеграмму:
“Глубокоуважаемый Борис Николаевич
настоящим сообщаю течение трех дней смуты России ростовская областная администрация определилась в пользу ГКЧП СССР тчк
первый день зпт 19 августа сего года председатель областного совета народных депутатов РСФСР Иванченко создал в области структуру ГКЧП своим руководством в составе начальника прокурора ... (в тексте технический брак; следует, видимо, вместо “прокурора” читать “УГБ”. - А. М.) области Кузнецова зпт председателя исполкома Бородаева зпт прокурора области Паничева зпт начальника УВД области Фетисова тчк
ходе путча накладывался запрет размножение указов президента зпт руководства России на ксероксах тчк
настоящее время указанные лица мимикрируют пытаясь представить себя вашими сторонниками тчк
сообщаю изложенное дополнение ранее представленной информации тчк
своевременно... (видимо, пропущено слово “уведомлены”. - А. М.) указанных фактах помощник вице-президента РСФСР Царегородцев зпт сотрудники комитетов верховного совета России зпт народный депутат СССР Зубков 2108”.
22 августа состоялось совместное заседание облсовета и облисполкома, на котором с информацией выступил председатель постоянной комиссии облсовета по соцзаконности И. Пятигорец. Было отменено решение № 100 “О первоочередных мерах в связи с введением ЧП в отдельных регионах страны”.
23 августа группа российских депутатов направила в Москву письмо, написанное от руки на бланке народного депутата РСФСР:
“В Президиум Верховного Совета РСФСР.
Во исполнение вашего распоряжения, Указа Президента РСФСР о смещении руководителей, дискредитировавших занимаемые ими посты своим сотрудничеством с хунтой, и для того, чтобы Указ Президента был исполнен справедливо, предлагаем сместить товарища Иванченко Леонида Андреевича, председателя Ростовского областного Совета народных депутатов, возглавлявшего Комитет. (Председатель Ростовского облисполкома тов. Бородаев В.В. уже отстранен Указом Президента РСФСР № 70 от 21 августа 1991 года.)
Мостовой, Мягких, Погорелов, Тарасов, Сидоренко”.
На письме стоит резолюция, по-видимому Хасбулатова: “т. Жукову, т. Куликову. Д/подготовки решения ПВС 23.08.91”.
24 августа открылась внеочередная сессия облсовета. Председательствовал Иванченко. Положение его уже было неустойчивым, но он боролся. В тот день, кстати, на сессии выступил первый секретарь ростовского обкома КПСС Суслин и объявил о передаче здания обкома для нужд ростовчан. Заявление было сделано почти одновременно с подписанием Ельциным указа о национализации имущества компартии. Все удивлялись.
27 августа сессия продолжила работу под председательством Иванченко, но потом депутаты-демократы А. Куликов и Б. Вачаев передали в президиум полученное по факсу постановление Президиума ВС РСФСР от 23 августа, первый пункт которого гласил:
“За поддержку антиконституционной деятельности так называемого ГКЧП, нарушение Конституции и законов РСФСР, невыполнение указов Президента РСФСР, направленных на пресечение государственного переворота, освободить от должности председателя Ростовского областного Совета народных депутатов товарища Иванченко Л. А.”.
Первоначально в проекте постановления ПВС сессии облсовета предлагалось рассмотреть вопрос об освобождении, но потом формулировка стала более определенной: “освободить”. По закону Президиум ВС РСФСР не мог этого делать, но сделал по праву победителя. Существует стенограмма заседания ПВС с записью дискуссии Хасбулатова и Шахрая, которые обсуждали, как сделать формулировку о снятии юридически более приемлемой.
Депутаты областного Совета весть о снятии своего председателя сначала восприняли, мягко говоря, неоднозначно. Но им намекнули, что и весь облсовет могут под горячую руку посчитать реакционным и разогнать. Тогда депутаты “приняли к сведению информацию” об отставке своего председателя при 4 голосах “против” и 6 “воздержавшихся”. И лишь где-то через месяц депутаты стали сокрушаться: как же так, а считается, что с Дона выдачи нет.
Леонид Иванченко, один из наиболее ярких представителей последнего поколения местной партийной номенклатуры, оказывал большое влияние на формирование региональной политики управления в течение многих лет, в т. ч. и после своей отставки.
Первая моя встреча с Леонидом Иванченко состоялась в ноябре 1992 года. Он тогда был в глубокой и глухой оппозиции. Прошел год после его отставки, он был депутатом областного Совета, депутатом Верховного Совета РСФСР и генеральным директором АО “Светлана”, на местной политической арене активно не выступал - до поры до времени. Появление его имени в прессе было бы значительным политическим событием и для его преемников-оппонентов, и для него самого, поэтому когда я попросил его об интервью, Леонид Андреевич сразу решение не принял. Он навел справки о газете, обо мне, и только потом встреча состоялась. Сейчас очевидно, что тогда как раз начинался новый этап в политической биографии Иванченко, поэтому он был заинтересован в публикациях и много рассказывал о своей жизни и своей работе.
Во время тех бесед Леонид Иванченко показался мне человеком волевым, целеустремленным, не стеснялся многие вещи называть своими именами, но и лишнего не говорил. По всему чувствовались манеры твердого управленца и опытного аппаратчика. Запомнилась одна деталь. Когда Леонид Андреевич вычитывал подготовленное к публикации интервью (а он поставил такое условие), он повычеркивал в тексте много местоимений “я”. Получились эллиптические предложения: “Потом был избран вторым секретарем обкома...”, “Великолепно вижу все те пороки...” и т. п. Когда человек рассказывает о своей судьбе, ему свойственно говорить “я”. Леонид Андреевич от “ячества” в тексте старался избавиться, сказалась партийная и советская закалка.
Начало 90-х годов отмечено тем, что менялись социальные установки мышления: оспаривались принципы социоцентризма и коллективизма, нарождались в массовом сознании идеологемы индивидуализма. Существовали (да и сейчас существуют, но в других пропорциях) 4 типа руководителей - те, которые говорят о себе “я”, “мы”, в третьем лице или вообще в безличной форме. По этим лингвистическим сигналам можно многое сказать о чиновнике. Леонид Иванченко говорить “я” не боялся, но потом все-таки заметил это и постарался привести свой текст в большее соответствие с нормами советского сознания. Я думаю, эта деталь характеризует два полюса его натуры: сильный, самостоятельный управленец, предприниматель в культурологическом толковании этого понятия и вместе с тем адепт социалистического типа сознания.
Детство Иванченко было трудным. Отец погиб на фронте, растила мать. В 1960 году закончил техникум, в 1969 - РИСХМ, с отличием. В 1972 стал заместителем секретаря парткома на оборонном заводе, где работал до этого в конструкторском бюро. Так началась его профессиональная партийная деятельность. С 1974 по 1980 год работал в аппарате управления Октябрьского района: зав. отделом промышленности в райкоме, вторым секретарем, предрайисполкома, первым секретарем райкома. В истории Ростова его можно считать одним из строителей Северного жилого массива: по собственному признанию Иванченко, он был прорабом на каждой стройке района.
В 1980 году Иванченко назначили зав. отделом сельхозмашиностроения обкома и велели применять принципы оборонки при реконструкции “Ростсельмаша” и реализации проекта “Дон-1500”. В 1983 году был так называемый андроповский призыв: выдвигали молодых и незапятнанных. Иванченко направили в Академию общественных наук в Москву. В 40 лет он защитил кандидатскую диссертацию на тему “Совершенствование управления межотраслевыми связями при создании новой техники”. Официальным оппонентом Иванченко на защите диссертации был к. э. н. Е. Т. Гайдар. Будущему премьеру было 28 лет, он работал в МГУ. Леонид Иванченко так описывал свою работу с Гайдаром:
Гайдар “достаточно хорошо был теоретически подготовлен, но, как он любит выражаться, на “макроуровне”, т. е. теоретик общего плана. Об экономической и хозяйственной практике имел и тогда откровенно слабое представление. С учетом реальной направленности диссертации пришлось на пальцах с официальным оппонентом разбирать суть, получить его “благословение”, а на защите - выступление с высокой оценкой работы”.
Нельзя не заметить, однако, что в характеристике, данной Леонидом Иванченко молодому Гайдару, отразились и более поздние выводы.
В 1984 году шли громкие процессы о коррупции в управлении торговлей. Многих “ушли”. “Андроповский призыв” оказался и андроповским резервом: Иванченко как незапятнанного и непричастного назначили зав. отделом торговли. Этот имидж “андроповского призыва” прочно закрепился за ним: много плохого говорили о нем, но намеков на его участие в делах, связанных с коррупцией, не было. Такой имидж - большая редкость для местного руководителя.
23 июля 1984 года на пленуме обкома сняли Бондаренко, пришел новый начальник Иванченко - Власов. А 1 октября Леонида Иванченко назначили председателем Ростовского горисполкома. Как признавался Иванченко, все его продвижения происходили по принципу “надо, Федя”.
Председатель облисполкома Володин пытался взять Иванченко к себе, но тот отказывался. В 1986 году Володин стал первым секретарем обкома. Тут уж не откажешься, и Иванченко стал секретарем обкома по идеологии, потом вторым секретарем. Летом 1989 председатель облисполкома уехал работать в Верховный Совет, его место занял Иванченко. А 30 марта 1990 года на первых выборах на альтернативной основе (альтернативным кандидатом был депутат облсовета Гринберг) Леонид Иванченко был избран председателем Ростовского облсовета.
Он утверждает, что никогда не стремился к повышению, работа сама находила его.
Леонид Иванченко в условиях авторитарно-бюрократической системы был весьма независим в своих убеждениях и поступках. В последние годы своей хозяйственной и советской работы доходил даже до того, что конфликтовал с обкомом. Ему настойчиво предлагали как коммунисту возглавить группу депутатов-коммунистов в областном Совете (в 90-м году КПСС создавала свои фракции в местных Советах), но он отказался, считая, что председатель Совета не может возглавлять фракцию.Это был смелый по тем временам шаг. Кроме того, Иванченко вообще был против вмешательства партии в хозяйственные вопросы. (Помнится, это было излюбленной темой внутренней критики в КПСС.)
В сознании сторонников Иванченко он остается человеком, который держал область “крепко”. Было в этом что-то андроповское, не в смысле “чисток”, а в смысле “крепости”. Ростовская область была стабильным регионом и отзывалась без энтузиазма на реформаторский пыл Москвы. С Горбачевым Иванченко был знаком по работе в сельхозмашиностроении с 1980 года и относился к нему без симпатий, считая, что тот ведет страну к развалу. С идеологами российских реформ Иванченко расходился во взглядах на методы реформирования.
Москва к нашему региону тоже теплых чувств не питала. Ростовская область считалась консервативной. И было за что. В крупнейшем аграрном регионе создание крестьянских и фермерских хозяйств шло медленно. Москва говорила о том, что область сдерживает земельную реформу. Верховный Совет РСФСР назначил депутата Е. Тарасова координатором земельной реформы в Ростовской области, наделил его правом контроля. В июне 1991 года Тарасов обвинял Иванченко и предисполкома Бородаева в сдерживании реформ на селе. Зато председатели колхозов и прочие руководители села были на стороне Иванченко. Агропромышленное лобби Юга России - одно из мощнейших в республике. Иванченко всегда чувствовал поддержку руководителей села, а значит и всех селян, и отвечал взаимностью. Это ему очень помогло на выборах в Федеральное Собрание в декабре 1993 года.
Управление регионом всегда строилось в основном за счет тех ресурсов и полномочий, которые удавалось отвоевать у Москвы. Основная борьба за полномочия между Центром и регионами развернулась позже (да и полномочия регионов выглядели больше даром Москвы, чем плодом борьбы). А вот за ресурсы надо было биться серьезно, и Иванченко, по его собственным заявлениям и по воспоминаниям многих, делал это. В его стиле было активно “отстаивать интересы территории”. Вспоминается рассказанный имэпизод. Когда по всему Союзу пошла первая мощная волна шахтерских забастовок, Совет Министров пошел на уступки шахтерам, Рыжков подписал постановление о финансировании отрасли. Ростовские шахты не бастовали, их уговорило не бастовать областное руководство. А раз не бастовали, то и в постановлении Рыжкова, в списке дотируемых шахт, ростовских не было. Приведу фрагмент стенограммы моей беседы с Л. Иванченко:
“Я на второй день был в Совете Министров у Власова и сказал, что если вы хотите, чтобы завтра все ростовские шахты остановились, я вам обещаю: завтра они остановятся. “Леонид, не надо ничего, мы все поняли. Это техническая ошибка”. Моментально он вызвал помощника, Ростовскую область включили в этот список. Я не ушел из его апартаментов, пока мне не позвонили и не сказали, что телеграмма с красным околышком (т. е. правительственная. - А. М.)
уже в Ростове”.
Один из козырей Иванченко - борьба с Москвой за сокращение вывоза сельхозпродуктов из Ростовской области. Республику надо кормить, поэтому еду забирали у тех, кто ее производил. Ростовская область для Москвы была, да и остается, одним из крупнейших регионов, производящих еду, но там (в Ростовской области) сидел упрямый Иванченко и не хотел эту еду отдавать. Упрямство и непокорность, подкрашенные оппозиционными взглядами, сослужили Леониду Иванченко двоякую службу - породили нелюбовь Москвы и любовь консервативного и зажиточного донского села.
Правление Иванченко не сводилось к борьбе с Центром. В Ростове он был инициатором крупной реконструкции инженерных инфраструктур, по его инициативе разрабатывалась проектно-сметная документация на строительство в Ростове метро, выбивались деньги в Министерстве транспорта. Строительство первой очереди метро должно было начаться в 1992 году и закончиться в 2005. В июне 1991 года в Ростове была создана Ассоциация социально-экономического сотрудничества республик, краев и областей Северного Кавказа, ныне возглавляемая Н. Пивоваровым. Активным организатором, а потом старостой Ассоциации был Иванченко.
Еще с апреля 1991 года Леонид Иванченко вместе со своим консультантом по экономическим вопросам Александром Кочергиным разрабатывали механизм перевода экономики области на рыночные рельсы. Сессия облсовета в июле 1991 года решила в порядке эксперимента приватизировать 10-15% предприятий торговли и общепита - еще до принятия соответствующих республиканских программ. Эти два обстоятельства Леонид Иванченко любит вспоминать, когда его обвиняют в том, что он противостоит экономическим реформам.
Конечно, он был реформатором, но в своем роде; выступал за управляемые, жестко контролируемые, социально-ориентированные реформы. Иванченко называл себя сторонником планово-директивного механизма перехода к рынку. Эта позиция широко распространена и популярна в определенных слоях общества. Ее придерживаются представители наиболее серьезной коммунистической оппозиции. Сам Иванченко давно знаком с Зюгановым, отзывался о нем как о трезвомыслящем человеке.
Исторически, однако, возобладала и была реализована другая точка зрения на реформы. Возможно, это закалило Иванченко как политика, сделало его опытным оппозиционером.
Кульминацией в политической биографии Леонида Иванченко стал путч 1991 года. 19 августа президиум областного Совета под председательством Иванченко принял решение № 100. Отмечалось, что ЧП в Ростовской области не введено. Было решено направить все усилия на стабилизацию экономики, поддержание порядка и дисциплины, пресечение распространения провокационных слухов и действий, влекущих за собой нарушение общественного порядка. Президиум облсовета, учитывая нестабильную обстановку в стране и особую значимость народнохозяйственного комплекса области, не поддержал идею проведения бессрочной забастовки. А идея эта принадлежала Ельцину.
Заседание президиума закончилось быстро - как писал 21 августа “Молот”, “из-за отсутствия к тому времени официальных документов, разъясняющих происходящее”. Председатель облсовета Л. Иванченко направил в ВС РСФСР и ВС СССР телеграммы “с настойчивой просьбой о срочном выражении позиции ВС СССР и РСФСР”.
Тем же решением № 100 была создана оперативная группа под председательством Иванченко, куда вошли также предисполкома Бородаев и областные руководители силовых структур. Сам Иванченко потом оправдывался тем, что группа была созданадля координации действий при возможном введении в Ростовской области ЧП. По другой версии, группа была создана “для коррекции действий по реализации решений на случай введения в области чрезвычайного положения”. По третьей версии, группа вообще сначала называлась комиссией по чрезвычайной ситуации. Так или иначе, эту группу окрестили “местным ГКЧП”.
Вторым злодеянием, которое вменялось в вину Иванченко и Бородаеву, считали укрытие ими информации об обращениях и указах президента Ельцина и ВС РСФСР. Действительно, некоторые данные позволяют предполагать, что информация о борьбе Ельцина с ГКЧП и его указах была в облсовете уже вечером 19 августа. Предисполкома Бородаев 20 августа сообщал в Москву, что документы президента получены накануне и приняты меры по их доведению до населения. 22 августа Иванченко телеграфировал государственному инспектору Махарадзе, что чрезвычайный комитет в области не создавался, зампреду Совмина РСФСР Лобову - что указы президента РСФСР и другие документы российских властей доведены до населения, опубликованы в ряде газет. В подшивках местных газет, выходивших в дни путча, российских официальных документов я не нашел.
В октябре 1991 года в “Комсомольце” Л. Иванченко признал следующие ошибки, выявленные комиссией облсовета:
“Президиум областного Совета не добился получения оперативных указаний республиканских органов власти, принял в этих условиях решение, где есть ссылки на Указ о чрезвычайном положении, а при получении республиканских документов не отменил принятое решение и не принял новое решение президиума”. (“Комсомолец”, 25 октября 1991 года.)
Говоря о созданной им в дни путча оперативной группе, Иванченко подчеркивал, что группа никаких полномочий не получила, никаких решений не принимала, т. к. ЧП в области введено не было.
Вопрос о том, поддержал ли Леонид Иванченко ГКЧП, с юридической точки зрения остался без ответа, а потому решается по мере пристрастий. Лично я думаю, что вряд ли Леониду Иванченко импонировал Янаев с дрожащими руками, и в этом смысле Иванченко ГКЧП не поддерживал. Однако некоторые положения документов ГКЧП, насколько я могу судить, вполне соответствуют взглядам Иванченко. Но самое главное: он не скрывал своего неприятия Горбачева и Ельцина. Во время путча он был не за Янаева, но, конечно, и не за Горбачева с Ельциным.
Но мало судить о личной позиции чиновника, он ведь был еще облечен властью и принимал руководящие решения, которые можно сравнить с другими руководящими решениями. Президиум ростовского горсовета, к примеру, 19 августа тоже призывал горожан к спокойствию, но признал действие Конституций СССР и РСФСР. Надо отметить, что 19 августа руководство горсовета было в своих действиях более осторожным, чем об этом говорилось потом, но все же пункт о признании юрисдикции российских властей обеспечил руководству горсовета хорошие характеристики.
Решение президиума облсовета и решение президиума горсовета нельзя назвать документами политических или гражданских противников, это было бы даже смешно. Отличия этих документов незначительны и не делают их политически полярными. Но они решили судьбы: председатель горсовета В. Чуб стал губернатором области, а председатель облсовета Л. Иванченко был освобожден от должности. Хотя объяснять отставку Иванченко одним лишь злополучным решением № 100 было бы слишком просто.
Во время и после путча концентрация политических событий в Ростове была невиданно высокой. 21 августа В. Зубков, бывший доверенным лицом Б. Ельцина на президентских выборах, отправил в Москву телеграмму:
“Глубокоуважаемый Борис Николаевич
настоящим сообщаю течение трех дней смуты России ростовская областная администрация определилась в пользу ГКЧП СССР тчк
первый день зпт 19 августа сего года председатель областного совета народных депутатов РСФСР Иванченко создал в области структуру ГКЧП своим руководством в составе начальника прокурора ... (в тексте технический брак; следует, видимо, вместо “прокурора” читать “УГБ”. - А. М.) области Кузнецова зпт председателя исполкома Бородаева зпт прокурора области Паничева зпт начальника УВД области Фетисова тчк
ходе путча накладывался запрет размножение указов президента зпт руководства России на ксероксах тчк
настоящее время указанные лица мимикрируют пытаясь представить себя вашими сторонниками тчк
сообщаю изложенное дополнение ранее представленной информации тчк
своевременно... (видимо, пропущено слово “уведомлены”. - А. М.) указанных фактах помощник вице-президента РСФСР Царегородцев зпт сотрудники комитетов верховного совета России зпт народный депутат СССР Зубков 2108”.
22 августа состоялось совместное заседание облсовета и облисполкома, на котором с информацией выступил председатель постоянной комиссии облсовета по соцзаконности И. Пятигорец. Было отменено решение № 100 “О первоочередных мерах в связи с введением ЧП в отдельных регионах страны”.
23 августа группа российских депутатов направила в Москву письмо, написанное от руки на бланке народного депутата РСФСР:
“В Президиум Верховного Совета РСФСР.
Во исполнение вашего распоряжения, Указа Президента РСФСР о смещении руководителей, дискредитировавших занимаемые ими посты своим сотрудничеством с хунтой, и для того, чтобы Указ Президента был исполнен справедливо, предлагаем сместить товарища Иванченко Леонида Андреевича, председателя Ростовского областного Совета народных депутатов, возглавлявшего Комитет. (Председатель Ростовского облисполкома тов. Бородаев В.В. уже отстранен Указом Президента РСФСР № 70 от 21 августа 1991 года.)
Мостовой, Мягких, Погорелов, Тарасов, Сидоренко”.
На письме стоит резолюция, по-видимому Хасбулатова: “т. Жукову, т. Куликову. Д/подготовки решения ПВС 23.08.91”.
24 августа открылась внеочередная сессия облсовета. Председательствовал Иванченко. Положение его уже было неустойчивым, но он боролся. В тот день, кстати, на сессии выступил первый секретарь ростовского обкома КПСС Суслин и объявил о передаче здания обкома для нужд ростовчан. Заявление было сделано почти одновременно с подписанием Ельциным указа о национализации имущества компартии. Все удивлялись.
27 августа сессия продолжила работу под председательством Иванченко, но потом депутаты-демократы А. Куликов и Б. Вачаев передали в президиум полученное по факсу постановление Президиума ВС РСФСР от 23 августа, первый пункт которого гласил:
“За поддержку антиконституционной деятельности так называемого ГКЧП, нарушение Конституции и законов РСФСР, невыполнение указов Президента РСФСР, направленных на пресечение государственного переворота, освободить от должности председателя Ростовского областного Совета народных депутатов товарища Иванченко Л. А.”.
Первоначально в проекте постановления ПВС сессии облсовета предлагалось рассмотреть вопрос об освобождении, но потом формулировка стала более определенной: “освободить”. По закону Президиум ВС РСФСР не мог этого делать, но сделал по праву победителя. Существует стенограмма заседания ПВС с записью дискуссии Хасбулатова и Шахрая, которые обсуждали, как сделать формулировку о снятии юридически более приемлемой.
Депутаты областного Совета весть о снятии своего председателя сначала восприняли, мягко говоря, неоднозначно. Но им намекнули, что и весь облсовет могут под горячую руку посчитать реакционным и разогнать. Тогда депутаты “приняли к сведению информацию” об отставке своего председателя при 4 голосах “против” и 6 “воздержавшихся”. И лишь где-то через месяц депутаты стали сокрушаться: как же так, а считается, что с Дона выдачи нет.