Удар невидимой руки
Этот пост посвящается моему незнакомому другу по ЖЖ fareasten. Во-первых, это именно он в своем комментарии поднял тему международных экономических отношений, о которых я сегодня попробую поразмышлять. А во-вторых, у него сегодня день рождения. Я далек от мысли рассматривать свои писания как ценный подарок :-) Но надеюсь, ему будет приятно узнать, что в этот день неизвестный человек, находящийся, судя по всему, очень далеко от него, вспоминал о нем и писал о тех проблемах, которые его занимают. С днем рождения, дорогой друг, и пусть у Вас все сложится хорошо.
Образ, вынесенный в заголовок, пришел в голову не мне, а жаль. Я услышал его от академика В.В.Ивантера, который в одной дискуссии по поводу либеральных концептов заметил, что невидимая рука рынка бьет нас по морде. Почему же это происходит, и как нам дать сдачи или хотя бы перестать получать удары?
В значительной степени это происходит по той причине, что Россия встроена в систему международных экономических отношений. Если бы наша страна занимала отдельную планету без соседей, на что она при своей территории вполне могла бы претендовать :-), то крах плановой экономики все равно привел бы к тяжелым последствиям. Полная перестройка всей структуры хозяйства дело трудное и болезненное. Но ход дальнейшего развития, безусловно, был бы существенно другим. Некуда было бы везти наше сырье на переработку, вывозить капиталы, уезжать специалистам. Неоткуда было бы привозить товары, заполонившие наш внутренний рынок, и иностранную валюту, становящуюся иногда в реальности и всегда в потенции альтернативой рублю. При всех трудностях и издержках неизбежно сложилась бы более-менее самодостаточная структура (насколько вообще может быть самодостаточной одна страна) с собственным производством всех необходимых для жизни товаров и самостоятельной финансовой системой. Таким образом, в том, что развитие России в результате экономических реформ пошло именно по тому пути, по которому оно пошло, немаловажная роль принадлежит международным экономическим отношениям нашей страны.
Давайте попробуем разобраться, как именно и почему это произошло, почему другие страны оказались привлекательными для развития современных технологий и производства, для работы людей и размещения капиталов, а Россия превратилась в донора мирового хозяйства. Поскольку я пытаюсь сделать из этого журнала что-то вроде занимательной политэкономии (скажите спасибо, что не занимательного сопромата), начнем с теории.
Важность внешних рынков была замечена людьми давным-давно. Еще древние мореплаватели увозили за далекие моря отечественные амфоры и бронзовые топоры, а обратно везли олово и янтарь, зерно и меха, слоновую кость и рабов. Мы видели, что в XVI-XVII веках меркантилисты вообще считали только внешние рынки источником прибыли. Это была эпоха Великих географических открытий, золотых и серебряных галеонов, и корабли, вернувшиеся из дальних стран, привозили в своих трюмах богатство в самой простой и наглядной форме - в виде драгоценных металлов. Мы также видели, что позднее экономисты искали причину кризисов в якобы невозможности продать внутри страны все произведенное ее экономикой, и тоже обращали взоры к внешним рынкам. Наконец, мы убедились, что капитализм сам создает достаточный спрос для своего производства и в принципе на внутреннем рынке можно распродать весь его продукт.
Так что же, люди тысячи лет ошибались, придавая внешней торговле такое значение? Может быть, она вовсе не нужна? Конечно, это не так. Просто роль внешних рынков несколько другая, не та, которую ей приписывали во времена детства экономической науки.
Во-первых, международная торговля позволяет получить доступ к тем видам ресурсов, которыми та или иная страна не располагает на своей территории. Ни одно государство, даже наша самая большая в мире страна, не может само полностью удовлетворить свои потребности во всем многообразии богатств планеты Земля.
Во-вторых, внешний рынок дает преимущество более широкого сбыта. Древний изготовитель бронзовых топоров, если бы он обслуживал только свой родной городок, был бы загружен работой по этой специальности пару часов в день. Вывоз товара позволяет организовать массовое производство, выигрывая, кроме всего прочего, на масштабе.
В-третьих, внешняя торговля позволяет использовать преимущества специализации, а в четвертых внешнеэкономические связи ведут к более эффективному распределению экономических ресурсов. Эти сюжеты довольно тесно связаны, к тому же здесь мы приближаемся к проблеме, поднятой в заголовке. Так что с этого места поподробнее.
Еще Адам Смит замечал, что в разных странах одни и те же товары стоят по-разному. Это уже создает основу для специализации. На севере России выращивали ананасы, было такое дело (в теплицах, конечно, к барскому или царскому столу, а вы думали в открытом грунте?), но все же дешевле привозить их из более теплых краев. В Шотландии овес растет хорошо, а виноград плохо, в Португалии наоборот. Значит, выгодно везти овес в Португалию, а вино в Шотландию. Это типичные примеры абсолютного преимущества.
Его последователь Давид Риккардо (1771-1823), который развил теорию трудовой стоимости и, в некотором смысле, мог считаться учителем Карла Маркса, показал, что не менее важны и относительные преимущества. Они тоже могут послужить основой для специализации стран.
Допустим, что в Англии на производство 1 м сукна требуется 10 часов, а во Франции 20 часов труда. В то же время 1 тонна зерна требует 20 часов труда в Англии и 30 часов во Франции. Казалось бы, англичанам невыгодно покупать любой из этих товаров у французов.
Но если присмотреться, то можно заметить, что в Англии при равных затратах труда можно произвести либо 1 т зерна, либо 2 м сукна. Во Франции соотношение будет другим: 1 т зерна или 1,5 м сукна. Значит, сукно относительно (в зерне) дешевле в Англии, а зерно относительно (в сукне) дешевле во Франции.
Если эти страны не станут делить свой годовой фонд труда между обоими товарами, а вместо этого начнут специализироваться, то обе выиграют. Англия должна специализироваться на относительно более дешевом в ней сукне, а Франция на зерне. Тогда в общей сложности и зерна, и сукна будет произведено больше. Из Англии во Францию повезут сукно, навстречу пойдут корабли с зерном, а соотношение цен зерна и сукна установится где-то посередине между 1,5 и 2, например, на уровне 1,7.
Безусловно, на Риккардо развитие теории внешней торговли не остановилось. В докладе ВТО о мировой торговле в 2008 г. есть интересный раздел, где анализируются как раз причины и факторы, побуждающие страны торговать друг с другом, в том числе дается и обзор теорий на этот счет (http://www.wto.org/english/res_e/booksp_e/anrep_e/wtr08-2c_e.pdf). Однако для целей этого очерка нам вполне достаточно сделанного краткого обзора, не буду утомлять вас дальнейшими теоретическими тонкостями.
Специализация, дающая к тому же возможность выигрыша на масштабе, до сих пор остается основой мировой торговли. Не случайно около 80% экспорта развитых стран (членов ОЭСР) приходится на другие развитые страны (члены ОЭСР). Это имеет смысл именно благодаря тому, что они представляют друг для друга интерес как емкие рынки с высоким платежеспособным спросом, к тому же близкие по технологическому уровню, и каждая страна везет к другим то, на чем специализируется ее экономика.
Это, кстати, иллюстрация к вопросу вширь или ввысь развивается сегодня мировая экономика. В качестве еще одной иллюстрации, раз уж к слову, напомню, что в развитых странах более 90% экономического роста достигается за счет инноваций. Время романтики освоения обширных слаборазвитых территорий пока ушло в прошлое. Может быть, оно еще вернется - развитие общества идет по спирали, и когда-то же, возможно, будут отсталые страны и континенты подтягиваться к уровню передовых. Но сегодня это так.
Что означают эти закономерности для России? Участвуя в международной торговле, в международном разделении труда, наша страна тоже будет волей-неволей специализироваться. Таков закон капиталистической экономики. Но надо понимать, что при либеральной модели экономики, при отсутствии или слабости государственного регулирования в России будут иметь относительное преимущество (а порой и абсолютное) экспортеры сырья и импортеры готовой продукции. Если капиталист хочет организовать современное производство, то ему выгоднее делать это не у нас, и чем выше степень переработки сырья, тем выгоднее не у нас. А если он хочет заниматься бизнесом непременно в России, то выгоднее заниматься не перерабатывающим производством.
Еще один тесно связанный с этим аспект - перераспределение ресурсов в масштабе мировой экономики. Со времен Адама Смита и до либералов нашего времени известно, что свободный рынок и конкуренция приводят к тому, что капитал и рабочая сила распределяются по регионам и отраслям экономики таким образом, чтобы приносить наибольшую отдачу. Но за последние 30-40 лет движение товаров, труда и капитала не только внутри стран, а между странами приобрело огромное невиданное прежде значение, так что для этого явления даже придумали особый термин - глобализация.
В модели Риккардо у каждой страны был сравнительно постоянный фонд рабочего времени. Предполагалось также, что имеется и достаточное количество производительного капитала, чтоб дать занятость этому труду. Но в наше время труд, а особенно капитал с легкостью пересекают национальные границы. В мире по оценкам насчитывается 200 млн. трудовых мигрантов - население Англии, Франции и Германии вместе взятых. И это не считая многих миллионов, которые успели получить гражданство принимающих стран и теперь считаются их коренными жителями. Ежедневный оборот международного валютного рынка Форекс достигает 3 трлн. долл. - за неделю получается больше, чем годовой ВВП США. Эти деньги готовы в считанные минуты хлынуть в любую страну, где находят для себя выгоду, или сбежать из любой страны, где им стало неуютно. Годовой объем мирового экспорта превышает 15 трлн. долл. - то есть те же США, крупнейшую экономику мира, можно полностью снабдить товарами только иностранного производства, и еще останется.
Россия сегодня далеко не самая выгодная страна, чтобы применять труд или капитал именно у нас. Нет, конечно, при определенных условиях и связях, вовремя делясь с кем надо, можно добиться монопольного положения и получать сверхприбыли, каких не увидишь на Западе. Можно иметь такую квалификацию, с которой и за границей устроишься не лучше, чем у нас. Но обычный капиталист без особых связей или обычный трудолюбивый квалифицированный специалист зачастую найдут для себя более выгодное дело за границей.
Либеральная модель, открытые экономические границы, конечно же, оптимизируют распределение ресурсов. Но они делают это в масштабе всей мировой экономики. А конкретно для России такая оптимизация означает деградацию производства, сырьевую специализацию и вымывание наиболее ценных экономических ресурсов - квалифицированного труда и капитала. Я понимаю, что эти слова несколько стерлись от частого употребления на митингах. Но в данном случае я использую их не в качестве идеологических заклинаний, а для постановки профессионального диагноза.
При всем уважении к общечеловеческим ценностям и заботе о благе мировой экономики в целом, для российского государства все-таки первоочередное значение имеет (или должна иметь) задача, чтобы ресурсы оптимально вкладывались, а доходы и рабочие места создавались не вообще где-нибудь, а у нас и для наших граждан. Чтобы производство и технологии развивались не в далеких странах, откуда их плоды будут привозить нам как дикарям в обмен на сырье, а здесь и сейчас.
Как оптимист, я верю, что когда-нибудь российское производство опять сможет на равных конкурировать с лучшими иностранными компаниями. Мы видели расцвет российской промышленности в начале ХХ века, когда она работала в рыночной конкурентной среде. Мы могли наблюдать ее успехи в годы второй мировой войны, когда на поля сражений вышла продукция ведущих мировых производителей, и позднее в космической гонке. Да и в наши дни некоторые отрасли, например, металлургия, добивались определенных успехов на мировом рынке. То есть мы точно знаем, что на нашей земле может существовать одна из ведущих научно-промышленных держав мира. Что бывало прежде, то может повториться снова.
Но если говорить не об отдельных предприятиях и отраслях, а о промышленности в целом, то это будет, к сожалению, не завтра. Пока что свободная конкуренция с ведущими развитыми странами - это все равно, что выяснение отношений «по-честному», на кулачках, между профессиональным боксером-тяжеловесом и человеком, который только что поднялся с больничной койки, перенеся тяжелую операцию.
Поэтому для России вплоть до выздоровления показан режим протекционизма. Никакого ВТО - наши нефть и газ у нас охотно покупают и без его покровительства, а ограничивать свое суверенное право на защиту внутреннего рынка нам рановато. Никакой равноправной конкуренции с иностранцами внутри России, ясное и весомое преимущество для наших производителей. Никакого свободного движения капиталов - от нас уж точно, да и нам не всякий их приток полезен. Например, спекулятивные биржевые капиталы, которые только раскачивают финансовый рынок, у нас совершенно ни к чему.
Но при этом нельзя впасть в противоположную крайность и превратить нашу экономику в богадельню. Нежные тепличные растения смогут жить только в теплице, как упомянутые где-то выше ананасы. Нам нужно устроить для своих предприятий не курорт, а тренировочный зал, где они будут изо дня в день накачивать мускулы. Чтобы не колыхать воздух лозунгами, обрисую примерно, как это могло бы выглядеть, хотя, конечно, детали можно определить только в ходе конкретной работы, а системно написанная программа заняла бы не один том.
Прежде всего, нужен государственный план развития российской промышленности на несколько лет. Разумеется, не директивный как при советской власти, а индикативный. Определяем, какие отрасли нам надо развивать, какие существующие технологии внедрять, над какими перспективными научными направлениями вести работу. Поскольку заниматься всем этим должен бизнес, определяем набор стимулов-«морковок» для тех, кто захочет поучаствовать в реализации программ развития, и рассчитываем их так, чтобы стало выгодно вкладывать капиталы не в вывоз леса-кругляка, а в производство на базе современных технологий.
Дальше, режим работы должен быть совершенно разным для тех, кто торгует на базаре китайскими трусами, вывозит сырую нефть или строит завод по производству промышленных роботов. Налоги, проценты по кредитам, социальные расходы, госгарантии и т.п. - все должно быть заточено на выгоду для производства.
Дальше, безумные золотовалютные резервы нужны не для того, чтобы ими хвастаться, а чтобы развить на эти деньги современное производство. Туда они и должны быть направлены в разных формах - от прямых государственных инвестиций и субсидий, где это оправдано, до расширения кредитных возможностей коммерческих банков при условии целевого кредитования программ развития под низкие проценты, развития инфраструктуры, целевой подготовки специалистов конкретно по необходимым специальностям на лучшем мировом уровне для конкретных рабочих мест с высокой зарплатой и т.д. и т.п.
Далее, все морковки должны раздаваться не просто так, а строго под результат. Во Франции, например, довольно широко применяются соглашения между государством и предприятиями: один обязуется что-то конкретное сделать, другой что-то конкретное ему за это дать. Там это в основном относится к социальным вопросам, типа трудоустройства инвалидов или молодежи. Но нам никто не мешает применять то же самое к инновациям и модернизации производства.
Согласовал с государством план продвижения на рынок конкурентоспособного высокотехнологичного продукта - всю поддержку получаешь поэтапно, после принятия госкомиссией результатов проделанных работ. Не выполняешь договор - санкции не только против предприятия, а конкретно против руководителя/бизнесмена.
Далее, поскольку мы хотим, в конце концов, стать конкурентоспособными на мировом рынке, максимум преимуществ должен получать тот, кто продает на экспорт наукоемкую продукцию. В случае введения экспортных субсидий взвоет все ВТО, хоть мы в нем и не состоим. Но уж по крайней мере налогов экспортер наукоемкой продукции платить не должен. В 70-е годы (сравнительно) нищая, веками отсталая Ирландия поднялась на том, что освободила от налогов промышленный экспорт. И обогнала по уровню развития и доходов векового оппонента Великобританию, чем ирландцы ужасно гордятся. Несмотря на членство в ЕС и все требования евробюрократии, они держатся за систему поощрения экспорта, вплоть до того, что для них даже при одобрении Лиссабонского договора была сделана специальная оговорка насчет налогов.
Ну, в общем уже много получается даже без раскрытия конкретных деталей. Думаю, идея понятна, и к чему я клоню вполне наглядно видно.
Ничего особенно нового здесь нет, я не изобретатель вечного двигателя. Все это - просто собранные вместе обычные элементы современной политики развития, не раз успешно проверенные на деле в разных странах мира. Но именно это и вселяет уверенность в успехе. Если российская власть не только на словах будет призывать к модернизации, а проявит политическую волю и выделит на это серьезные ресурсы, то у нашей страны есть все необходимое, чтобы вернуть себе привычную веками роль одного из лидеров мирового развития.
Либеральная модель со свободным рынком - это не вечный идеал, как, впрочем, и модель этатистская (с сильным государством в экономике). Это вопрос выгоды для конкретной страны в конкретных исторических условиях. Есть время собирать камни и время разбрасывать камни. Есть условия, когда выгодно быть либералами и когда ими невыгодно быть. США и Евросоюзу, поскольку они сильны, сейчас выгодно быть либералами, но и то они легко отступают от этой идеологической догмы, если в каком-то конкретном вопросе она оказывается невыгодной. А нам сейчас невыгодно, потому что наша страна сейчас несколько ослаблена, между тем она существует не изолированно, а встроена в систему мирового хозяйства. Это надо ясно понимать.
Помните, в старом советско-польском фильме «Дежа вю» главный герой, потерявший память, опомнился от удара и сам попросил: «Udar’ menya escho raz!», зато уж после этого его противникам мало не показалось. То, что невидимая рука рынка залепила нам оплеуху - еще не так страшно, если это поможет нам встряхнуться и встать на ноги. Но нам неуместно и ни к чему превращаться в мальчиков для битья, слепо перенимая либеральную модель экономики,без соображений выгоды или невыгоды ее для наших национальных интересов.