Господь уже направляется в Иерусалим...
В жизни искусство ищи, и в искусстве явление жизни,
Верно увидишь одно, верно второе поймешь.
Фридрих Гёльдерлин
Выпал снег, и вчера я гуляла рядом с домом в лучах солнца со стаканом горячего кофе без кофеина. Снег по-прежнему лежит, а птицы поют по-весеннему. У меня в черновиках текст с длинным названием. Вечером, уже в темноте, я все-таки поехала на Смоленское кладбище. Поехала на такси. У меня была назначена встреча.
И я увидела часовню Ксении Блаженной - в третий раз в жизни - такой красивой, такой таинственной... Белая луна сияла над кладбищем, как и в тот вечер, когда я стояла в очереди в часовню. Это было три года назад.
Не пересказать той красоты и волшебства. Я приехала на Смоленское еще днем и в полной мере насладилась количеством нищих у ворот и на территории. Последние сто рублей забрал у меня бродячий Священник, собирающий пожертвования на Епархию, когда я уже стояла в очереди. Был сильный мороз. Того Священника я потом встречала в городе - около Лавры, он так же просил милостыню.
Время от времени к людям в очереди подходили нищие и просили денег. И просили они не так, как обычно в метро или на улицах - с опущенной головой. Нет, они смотрели в глаза и просили, просили. Не торопясь уходить. Потому я была ужасно рада, что денег при мне уже нет, и я могу честно отвечать им.
А потом стало смеркаться, и быстро стемнело, и белая луна поднялась над деревьями, а мороз усилился. Из часовни я вышла с красным цветком в руке, который подарили мне женщины, когда я выходила. И пешком шла до метро. Но за это время я согрелась от ходьбы и в итоге даже не простудилась.
Уже заполночь. Что мне еще сказать? Я думала что-то написать особенное, но, быть может, когда я хочу что-то написать в последнее время, то ложусь и засыпаю, а потом уже не помню, что же хотела выразить, пересказать. Я слушаю много музыки.
Господь уже направляется в Иерусалим. Так сказал год назад Митрополит Варсонофий, когда служил Литургию в моем Соборе, который я часто собираюсь покинуть навсегда.
Но более подробно об этих словах, которыми я озаглавила настоящий текст, я скажу в следующем.
II.
Я стремлюсь к роскошной воле,
Мчусь к прекрасной стороне,
Где в широком чистом поле
Хорошо, как в чудном сне.
Александр Блок
С того дня прошло уже восемь дней. Сегодня шестнадцатое февраля. Несколько дней провела с температурой и вчера даже курить на балкон ни разу не выходила. Завтра пойду гулять. Помыла голову и высушила феном. За это время много спала, так много, что казалось - царство сна стало реальным.
В черновиках у меня удивительный текст: я слишком высоко ушла в горы и мне встретился собственный двойник. Я читала, такое случается. Если в полдень в жаркий день зайти высоко в горы, то можно увидеть мираж - твое отражение. Меня с детства волновали миражи.
Напишу здесь, чтобы не забыть. Чтобы это было неизменно. Горе тебе, Капернаум. Так будет называться последняя или предпоследняя часть моего неоконченного текста.
Второе. Снова найти тот фрагмент из Евангелия, который читали на Литургии в среду незадолго до начала Рождественского Поста. Как давно я хотела написать об этом...
Я хотела сменить квартиру - вернуться в Коломну, где мой призрак гуляет по набережным с золотой собакой на поводке... Но пока я остаюсь здесь.