Фантош. Книга вторая.
Глава 13.
Селнир Дестаната. (окончание)
- Хочу услышать их версию событий, - пояснил сатрап, наблюдая, как фантош водит ладонью над его раненой рукой и порезы заживают прямо на глазах. - Пусть Шанир расскажет нам о нефасах.
Лицо Селнира приобрело хищное выражение, и Кальсом внутренне улыбнулся. Род Саттолов, не менее богатый и знатный, чем род Дестанат, был его давним и сильным противником. Он не жалел, что, обосновавшись в Тирате, оказал поддержку правящей на тот момент династии, хотя мысли о заговоре и смене власти нет-нет да и проскальзывали, всё-таки маги в роду Саттолов рождались сильнее и умнее, чем у Дестанат. «Но и влиять на таких сложнее», - успокоил себя Кальсом и недовольно поморщился: за годы и годы знакомства с Саттолами ему не удалось ни в доверие к ним втереться, ни расстроить их дружбу с Дестанатами. И вот сегодня у него наконец-то появился шанс опорочить Шанира в глазах сатрапа, а если получится, то и обвинить его в смерти Оникса, которая повлекла за собой нервный срыв и трагическую гибель Дигнара.
В ожидании Саттолов Кальсом и Селнир молчали. Думали. Строили планы, изредка поглядывали друг на друга, но заговаривать не спешили. Минут десять в столовой стояла напряженная, выжидательная тишина, а потом двери отворились и на пороге появились министр с сыном. Оба почтительно склонили головы, приветствуя сатрапа, дождались ответного кивка и прошествовали к столу.
- Вы хотели видеть нас, Ваше величество, - проговорил Саттол-старший, демонстративно не замечая Кальсома. - Мы готовы дать Вам полный отчёт о поездке, закончившийся столь трагично. Приносим Вам свои соболезнования.
Отец с сыном снова синхронно склонили головы, а сатрап недовольно скривил губы.
- Спасибо, - буркнул он и пристально взглянул на Шанира: - Рассказывай!
Молодой человек на миг опешил, но быстро собрался и смело взглянул на сатрапа - юлить, интриговать было бессмысленно, а придумать мало-мальски приличную легенду не хватило времени. Да и Ужага, свидетель поединка Оникса с нефас, загадочным образом исчез, и никто из верных Саттолам людей (читай шпионов) не мог найти ни единого его следа. «Если сатрап доберётся до Ланира раньше нас - он молчать не станет!» - сделал вывод Саттол-старший, и они решили рассказать всё как есть. В конце концов, действовал Шанир в интересах наследника, спасал от одержимости игрушкой, пытался беду предотвратить. Даже собственными фантошами пожертвовал. Но увы! Ненормальная привязанность к Ониксу, словно тяжелая болезнь, ослабила Дигнара, свела с ума и… убила.
- Садись и рассказывай! - повторил Селнир и махнул рукой в сторону стульев. - Я хочу знать мельчайшие подробности последних дней жизни моего сына. - Как вышло, что вместо того чтобы ехать в Исанту во главе свадебного поезда, он оказался в ликанском захолустье?
Взгляд сатрапа прожигал до костей, Шаниру даже показалось, что температура в столовой повысилась на десяток градусов. Спина молодого человека стала влажной, но он упрямо выпрямился и твёрдо начал:
- Наши неприятности начались ещё в Бершане…
Внимательно выслушав сына министра, Дестаната задумчиво потёр лоб: хитрый юнец представил события таким образом, что выходило будто Дигнар сам виноват. Впрочем, истина в его словах была: ненормальная любовь к Ониксу возникла у наследника, что называется, с первого взгляда. Едва увидев фантоша-эльфа, наследник захотел получить его в своё безраздельное пользование. Но тогда и мастер, и сатрап решили, что это обычная блажь избалованного мальчишки. Кто мог подумать, что Дигнар так прикипит к живой кукле, что обо всём на свете забудет?! И о долге перед страной, и о приличиях, и о молодой, симпатичной жене, и о договорённости с отцом. Хотя договорённость - отдать купчую, подтвердив тем самым права наследника на Оникса - сатрап выполнять не собирался. Оникс с его уникальной способностью продлевать жизнь своему хамиру был нужен ему самому, особенно если учесть, что наследник у него получился не ахти какой. Только и годен на то, чтобы жениться, внуков зачать и… уйти с политической сцены.
Селниру только в страшном сне могло присниться, что его недалёкий, но обладающий огромным самомнением и гонором сын взойдёт на престол. Здесь ни советники, ни фантоши не помогут. Два, три, десяток неверных решений и лет через пять-шесть сатрапия развалится на множество мелких государств, как полтысячи лет назад… Дестанате даже думать об этом не хотелось! Он был просто обязан воспитать нормального наследника и очень надеялся, что брак с Гедерикой даст ему нужный человеческий материал. «Будет рожать, пока не родит кого надо!» - думал сатрап, составляя брачный договор, а теперь планы рухнули, и у него не осталось никого, кто хотя бы теоретически мог претендовать на тиратский престол. И хуже всего то, что исчезла его «таблетка долголетия». Бестолковый сын не уберёг, сломал дорогую, нет, бесценную вещь и сам сдох! «И поделом ему! Плохо только, что наследника зачать не успел. Но …» Мысль, внезапно посетившая сатрапа, на первый взгляд показалась безумной, однако обдумать её со всех сторон не мешало. Дестаната с хищническим интересом оглядел Саттола, и тот побледнел как мел, интуитивно чувствуя, что задумка повелителя ему не понравится.
«Сейчас как скажет…» - Молодой человек опустил глаза, пытаясь успокоиться, но Дестаната промолчал. Зато заговорил Кальсом:
- Значит, смерть Оникса должна была стать благом для Дигнара?
- Да! - Шанир встрепенулся. - Я обязан был помочь другу избавиться от пагубной страсти к игрушке. Если бы не племянник госпожи Тель, со временем он бы успокоился, заинтересовался прелестями молодой жены и забыл об эльфёнке. Мне было больно смотреть, как сильный и решительный человек растекается сладким киселём…
- Хватит! - прервал его сатрап. - Дигнар мёртв, нечего ему и льстить! Лучше скажи, откуда ты узнал, что яд нефас смертелен для эльфов?
- От Ключа. Куклы господина Кальсома просто кладезь ценной информации! - Шанир подчёркнуто вежливо поклонился мастеру. - Я задал нужный вопрос и получил ответ.
«Вот же интриган малолетний! - почти восхитился мастер. - Сейчас договорится до того, что я виноватым окажусь. Жаль, что он не служит мне. Жаль, что придётся его убить. И чем быстрее, тем лучше».
- А где нефас взял? - продолжил допрос сатрап. - Мне как-то не верится, что Ликана, при всей своей любви к федералам, кишмя кишит нелюдями. Особенно, если учесть, что нефасы давние враги эльфов, и ушастые на протяжении веков безжалостно уничтожали их.
Шанир позволил себе едва заметно улыбнуться.
- Вы можете не верить мне, Ваше величество, но я действительно нашел нефас в Бершанском лесу. Сия особь была слаба, почти беспомощна, и мои фантоши легко справились с ней. Именно находка нефас натолкнула меня на мысль, как избавить Дигнара от его пагубной страсти к кукле. Мы с нефас договорились: она убивает эльфа, а я кормлю её и отпускаю восвояси.
«Зря я не рассказал Саттолу про исключительные способности Оникса. Возможно, он поделился бы новостью с сыном и тот не стал бы прикладывать столько усилий, чтобы избавить наследника от «пагубной страсти». До этого он великолепно приглядывал за Дигнаром. По совести, его благодарить надо… Не будь Оникс столь ценным экземпляром, я бы так и сделал, но… »
- Не стоило тебе убивать эльфёнка. - Дестаната вперил тяжелый взгляд в Шанира. - У меня были на него свои планы, ты же нарушил их. А ты знаешь, как я не люблю, когда что-то идёт не так, как я задумал.
Сатрап замолчал, не сводя с Саттола-младшего карих глаз, таких же, как у покойного наследника. Только Дигнар никогда не умел так смотреть - словно огнём прожигать, в самую душу заглядывать.
- П-простите, мой господин, - срывающимся голосом произнёс Шанир, лихорадочно соображая, что такого особенного было в эльфёнке. Особенного настолько, что его смерть, похоже, волновала сатрапа больше, чем смерть собственного сына.
- Чуть позже я расскажу, как ты искупишь свою вину, - задумчиво разглядывая молодого человека, проговорил Дестаната и перевёл взгляд на Саттола-старшего. - Смерть Дигнара - тяжёлый удар для меня, но рассказ Шанира убедил меня, что его гибель - результат его же необдуманных действий. С завтрашнего дня в Тирате объявляется траур по безвременно почившему наследнику престола. Погребение тела состоится через день, а войну Федерации мы объявим через две недели, то есть сразу по окончанию траура.
Саттол-старший почтительно склонил голову, показывая, что готов выполнить всё, что от него требуется, а Кальсом внутренне ухмыльнулся: его планы по уничтожению Федерации и, в первую очередь, ненавистных эльфов вновь были в силе, а видения руин Картра - ярки как никогда.
- Свободны! - махнул рукой сатрап, отпуская мастера и Саттолов, и мысленно обратился к Б арсу, старшему из своих фантошей: «Выясни, где разместили лже-Гедерику и её наперсницу, я желаю разделить с ними трапезу».
- Будет исполнено, хамир.
Фантош тенью скользнул в дальний угол столовой и исчез за потайной дверью, а Селнир, допив давно остывший чай, поднялся и не торопясь направился следом за Саттолами и Кальсомом. Его путь лежал в южное крыло дворца, в покои, где разместили Теверель Доро и лже-Гедерику. Прежде чем принять судьбоносное решение, он хотел взглянуть на обеих женщин, побеседовать с ними и, если получится, договориться миром, а на нет и суда нет.
Возле входа на женскую половину сатрапа ждал фантош.
- Я предупредил их о Вашем визите, хамир.
Барс поклонился хозяину и пошёл вперёд, показывая дорогу. Машинально кивнув, Селнир последовал за ним. Длинные белые волосы, собранные в хвост, ярким всполохом пробегали по широкой спине к тонкой талии и крепким бёдрам, подчёркивая физическое совершенство игрушки. К тому же Барс был умён, как сто эльфийских мэтров, покорен и безропотен как ягнёнок и опасен, как голодный тигр-людоед. При мысли, что это идеальное во всех отношениях существо принадлежит ему целиком и полностью, у сатрапа скулы от восторга сводило. «Любопытно, если предел его совершенству? Что будет, если поставить перед фантошем воистину невыполнимую задачу? - в который раз задался вопросом Селнир и покосился на остальных телохранителей. Он не раз спрашивал об этом и их, и самого мастера, но ответ: «Невыполнимых задач нет», - его не устраивал, а выяснять, что будет, на практике отчего-то не хотелось.
- Ещё умрут, а мне потом за новых платить, - еле слышно проворчал он и чуть не врезался в спину остановившегося перед дверями Барса.
- Прошу Вас, хамир.
Фантош отворил перед ним тяжелые витражные двери и, склонив голову, шагнул в сторону.
Комнаты женской половины дворца почти не отличались от комнат мужской - та же кричащая роскошь, обилие ярких ковров и гобеленов, огромное количество дорогих, но совершенно бесполезных безделушек. Сатрапу, с детства привыкшему к пестроте и блеску дворцовых покоев, комната, где разместили «вдову» его сына и эльфийку, показалась вполне обычной, а вот на гостей она произвела неизгладимое впечатление. Даже сейчас, спустя пару часов после приезда, на лицах женщин читалось недоумение, правда, причины, что его вызвали у Тель и Алемики были разные. Бывшая горничная никак не могла поверить, что можно жить в такой вызывающей роскоши, а эльфийка чувствовала себя так, словно оказалась в дорогом мебельном магазине, на сезонной распродаже вышедшей из моды мебели и сопутствующих ей товаров.
Скользнув оценивающим взглядом по удивлённо-настороженным лицам женщин, сатрап прошествовал к столу, царственно склонил голову перед Теверель и, не дожидаясь её реакции, повернулся к Алемике. Высокий, статный мужчина с тёмными волосами, чуть тронутыми сединой, пронизывающим взглядом и тонкими хищными губами показался девушке пугающе красивым и отчего-то необычайно жестоким, больше похожим, не на лидера огромного государства, а спустившегося с небес бога, бога войны и возмездия. В тот же миг недоумение на лице лже-Геды сменилось паникой. И несчастная, на долю которой за сегодняшнее утро и так свалилось множество неожиданностей, в основном, неприятных, не выдержала. Забыв о приличиях, этикете и хороших манерах, она закрыла лицо руками и горько заплакала.
С немым укором Тель взглянула на сатрапа и бросилась к своей подопечной. Села рядом, приобняла за плечи и стала что-то ласково шептать в ухо, осторожно гладя по полосам.
Селнир же смотрел на рыдающую девушку и с изумлением осознавал, что впервые за много лет ему не противны её слёзы, что он хотел бы оказаться на месте эльфийки, провести рукой по чёрным густым волосам, посадить малышку на колени и прижать к себе, защищая от невзгод и напастей…
«Стоп! Куда это меня понесло?!» - изумился сатрап и, резко развернувшись, направился прочь из комнаты.
Барс распахнул перед ним дверь, и, только выйдя в просторный светлый коридор, Дестаната сообразил, что несостоявшаяся сноха неуловимо напоминала ему Калидо, его единственную любовь, его безвременно почившую жену.