Ожидание любви или Русский медведь в венецианском зеркале
Русский человек бывает двоякого рода - самобытный и просвещенный.
Первый по большей части осуждает имеющееся чужое и изобретает свое лучшее, которое никому не показывает (ибо не поймут все равно своей пользы), второй - чужим восхищается, схватывает и перенимает, иногда незначительно совершенствуя.
Про первого грустно пишут классики разных лет - де мол, иссякает самобытность (уж двести лет иссякает), второго и русским-то назвать подчас бывает сложно - одевается по-европейски, говорит по-английски с американским прононсом, кушает что-нибудь японское. Однако гражданином мира быть не хочет - ему нужна Россия, похожая на весь остальной мир.
Но поговори и с тем и с этим, построгай его, как говорится, кухонным ножом под водочку - и обнаружится, что оба безоглядно верят в то, что «умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней - особенная стать...». Блаженны, конечно, верующие.
Оставим за рамками и скобками тот факт, что решительно каждый народ считает себя в той или иной мере особым, свою историю - уникальной, и свой национальный характер - исключительным. У русских репутация «особых» имеет общемировое значение - подозреваю, во многом благодаря размеру самой России (заметим, впрочем, что Россия является «особой» в культурном контексте европейской цивилизации). Что, конечно, не может не быть для самобытных - поводом к открытой гордости, а для просвещенных - поводом для неловкости на людях, и гордости - на кухне.
(Оставим, опять же, за рамками, тех, кому за Родину по-настоящему стыдно - для того, чтобы разобраться в их мотивах, нужно отдельное рассуждение, но чаще всего эти люди с детства страдают тяжелой формой максимализма в сочетании с романтизмом крайней степени).
Откуда же есть-пошла эта самая русская особость? Кто, что называется, виноват? Хазары? Владимир Красно Солнышко, покрестивший киевлян во Днепре? Хан Батый? Дмитрий Донской? Иван Грозный?
Но давайте поглядим с высоты орлиного полета на исторический путь русского народа.
Феодальная раздробленность у нас была? Была. И много где еще была. Везде, практически. И везде какой-нибудь правитель начинал под свою руку земли собирать - с руганью и дракой. Раздробленность была, например, в Испании до мавританского завоевания, захлестнувшего весь полуостров.
Пришли мавры - и вытеснили испанцев в горы, где было основано несколько мелких государств.
А на Русь пришли монголы - и не то, чтобы вытеснили, но пограбили, пожгли, покуражились и «отбросили в развитии на сотни лет». Хотя они пришли на 500 лет позже тех же мавров.
Да и отбросили ли?
Пушки появились на стенах Москвы, дай Бог памяти, уже во времена осады Тохтамышем. Не важно, что не мы их придумали. Важно, что догадались использовать и запустили свое пушечное дело. Если уж на то пошло, компас, бумагу и порох - основы современной европейской цивилизации - придумали китайцы.
Морской флот? Каравеллы? А они для чего были нужны? Правильно, чтобы искать новые земли. А в России вместо моря - Великая степь. Кому каравеллы, а кому - кони. Не поплывешь под парусами по ковыльным волнам.
Реформация Лютера? А у нас - Раскол, причем с разницей всего лет в сто, и «сверху» - но по масштабам - вполне сопоставимо. И раскольники, хотя и старообрядцы, в некоторых своих чертах (и запретах) куда больше напоминали лютеран.
Смутное время? А что, Тридцатилетняя война была лучше? Или кромвелевские времена в Британии?
Если точно также сопоставить историю России и, скажем, Османской империи, или России и Китая, совпадений будет меньше. Да и ритм развития - иной.
Ну и где тут самобытность? В ряде частностей, которые отличают социальное и историческое развитие страны? А разве не самобытна история Польши с выборными королями? А разве не уникально Великое княжество Литовское? А?
«Не дает ответа...»
Зато страшно скребет на душе... Как же это мы? Такие же, как все, что ли?
В общем, да. Единственное, что - мы, наверное, куда чувствительнее ко мнению других людей. И - других народов. Именно поэтому есть у нас народы братские, которые нас любят (и дело вовсе не в православии или языке), и есть народы... м-м-м-м... все остальные.
Откуда же есть пошла эта жажда всеобщего одобрения? Следствие исторической молодости? Но русская государственность не так молода; сложилась она, в общем, одновременно со многими другими государственностями Европы, а ощущение единства народа, основанное на вере - и того старше.
Может, виновато-таки несвоевременно принятое православие - и равнение на Византию? И где-то там, в подкорке, скрыт незарастающий разлом менталитета - я настоящий «хрестьянин» или таки нехристь, и что я еще должен сделать, чтобы стать настоящим-то, а? Чтобы меня люди и Боженька полюбили?
Или недостаточно глубоки корни национального эпоса? Или что?
Ведь и пресловутая «удаль» нужна только для одного - чтобы похвалили, наградили и полюбили, наконец!
А европейцы - что? Надменны, наблюдательны и злоязычны. Подсунут русскому медведю венецианское зеркало - и потешаются...
Как будто мы сами не горазды потешаться над европейцами - да еще как порой зло! Только мы им не зеркало, мы им водку подсовываем. Что, дескать, русскому хорошо, то немцу - сами знаете.
Но что делает тот, кого не любят - будь это ребенок, человек зрелый, или народ? В какой-то момент он устает ждать любви, и говорит - ах так? я плохой? ну, значит, буду плохим. И все буду делать назло - в том числе и себе. Потому что я плохой. И никогда не исправлюсь.
Хотя советская бюрократия работала ничем не хуже европейской, да.
И в космос, опять же...
И получается, что пресловутый русский характер - это, прежде всего, безнадежное ожидание любви. Не восхищения, какое вызывает Франция, не похвал, которые расточают Скандинавии, не заискивания, которого алчет Америка - а любви, братской, все приемлющей, все понимающей. Такой, какая обрушилась на Гагарина. Но не потому, что он русский, а потому, что первый в Космосе, разумеется.
И тут просится расхожее - «сам себя не полюбишь...». Но уже и любовь к себе не спасает. Потому что любить себя начинают за убогость и недотыкомство, называемые ошибочно самобытностью.
И что же, спрашивается, делать? Я вас спрашиваю, господа. Сколько раз на дню вам кажется, что на вас не так посмотрели, о вас не то подумали, про вас что-то не то сказали - и потом до вечера вы думаете об этом, думаете, думаете?.. Я и себе могу задать тот же вопрос - сколько раз и по какому поводу я готова с пеной у рта доказывать, что я достойна любви, любви и только любви, ради которой я научусь тому, этому и вот этому, и буду такая же, как вы, и вы, и вы, только после того - полюбите по-братски, а?
Ой как все это скучно, если подумать - «начни с себя», в который уж раз - «начни с себя», а страна - самая большая в мире, а в ней таких я - сто миллионов, и еще сорок, и все разные... А я маленький та... Да тьфу на вас, маленькие.
Так и будете ждать любви всю оставшуюся жизнь.
Венецианское зеркало отражает человека, который напялил на себя медвежью шкуру и наяривает на велосипеде по арене, истекая потом.
Сними шкуру, клоун. Нету в цирке настоящих медведей, и шут с ним.
В китайском их тоже нет.
Первый по большей части осуждает имеющееся чужое и изобретает свое лучшее, которое никому не показывает (ибо не поймут все равно своей пользы), второй - чужим восхищается, схватывает и перенимает, иногда незначительно совершенствуя.
Про первого грустно пишут классики разных лет - де мол, иссякает самобытность (уж двести лет иссякает), второго и русским-то назвать подчас бывает сложно - одевается по-европейски, говорит по-английски с американским прононсом, кушает что-нибудь японское. Однако гражданином мира быть не хочет - ему нужна Россия, похожая на весь остальной мир.
Но поговори и с тем и с этим, построгай его, как говорится, кухонным ножом под водочку - и обнаружится, что оба безоглядно верят в то, что «умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней - особенная стать...». Блаженны, конечно, верующие.
Оставим за рамками и скобками тот факт, что решительно каждый народ считает себя в той или иной мере особым, свою историю - уникальной, и свой национальный характер - исключительным. У русских репутация «особых» имеет общемировое значение - подозреваю, во многом благодаря размеру самой России (заметим, впрочем, что Россия является «особой» в культурном контексте европейской цивилизации). Что, конечно, не может не быть для самобытных - поводом к открытой гордости, а для просвещенных - поводом для неловкости на людях, и гордости - на кухне.
(Оставим, опять же, за рамками, тех, кому за Родину по-настоящему стыдно - для того, чтобы разобраться в их мотивах, нужно отдельное рассуждение, но чаще всего эти люди с детства страдают тяжелой формой максимализма в сочетании с романтизмом крайней степени).
Откуда же есть-пошла эта самая русская особость? Кто, что называется, виноват? Хазары? Владимир Красно Солнышко, покрестивший киевлян во Днепре? Хан Батый? Дмитрий Донской? Иван Грозный?
Но давайте поглядим с высоты орлиного полета на исторический путь русского народа.
Феодальная раздробленность у нас была? Была. И много где еще была. Везде, практически. И везде какой-нибудь правитель начинал под свою руку земли собирать - с руганью и дракой. Раздробленность была, например, в Испании до мавританского завоевания, захлестнувшего весь полуостров.
Пришли мавры - и вытеснили испанцев в горы, где было основано несколько мелких государств.
А на Русь пришли монголы - и не то, чтобы вытеснили, но пограбили, пожгли, покуражились и «отбросили в развитии на сотни лет». Хотя они пришли на 500 лет позже тех же мавров.
Да и отбросили ли?
Пушки появились на стенах Москвы, дай Бог памяти, уже во времена осады Тохтамышем. Не важно, что не мы их придумали. Важно, что догадались использовать и запустили свое пушечное дело. Если уж на то пошло, компас, бумагу и порох - основы современной европейской цивилизации - придумали китайцы.
Морской флот? Каравеллы? А они для чего были нужны? Правильно, чтобы искать новые земли. А в России вместо моря - Великая степь. Кому каравеллы, а кому - кони. Не поплывешь под парусами по ковыльным волнам.
Реформация Лютера? А у нас - Раскол, причем с разницей всего лет в сто, и «сверху» - но по масштабам - вполне сопоставимо. И раскольники, хотя и старообрядцы, в некоторых своих чертах (и запретах) куда больше напоминали лютеран.
Смутное время? А что, Тридцатилетняя война была лучше? Или кромвелевские времена в Британии?
Если точно также сопоставить историю России и, скажем, Османской империи, или России и Китая, совпадений будет меньше. Да и ритм развития - иной.
Ну и где тут самобытность? В ряде частностей, которые отличают социальное и историческое развитие страны? А разве не самобытна история Польши с выборными королями? А разве не уникально Великое княжество Литовское? А?
«Не дает ответа...»
Зато страшно скребет на душе... Как же это мы? Такие же, как все, что ли?
В общем, да. Единственное, что - мы, наверное, куда чувствительнее ко мнению других людей. И - других народов. Именно поэтому есть у нас народы братские, которые нас любят (и дело вовсе не в православии или языке), и есть народы... м-м-м-м... все остальные.
Откуда же есть пошла эта жажда всеобщего одобрения? Следствие исторической молодости? Но русская государственность не так молода; сложилась она, в общем, одновременно со многими другими государственностями Европы, а ощущение единства народа, основанное на вере - и того старше.
Может, виновато-таки несвоевременно принятое православие - и равнение на Византию? И где-то там, в подкорке, скрыт незарастающий разлом менталитета - я настоящий «хрестьянин» или таки нехристь, и что я еще должен сделать, чтобы стать настоящим-то, а? Чтобы меня люди и Боженька полюбили?
Или недостаточно глубоки корни национального эпоса? Или что?
Ведь и пресловутая «удаль» нужна только для одного - чтобы похвалили, наградили и полюбили, наконец!
А европейцы - что? Надменны, наблюдательны и злоязычны. Подсунут русскому медведю венецианское зеркало - и потешаются...
Как будто мы сами не горазды потешаться над европейцами - да еще как порой зло! Только мы им не зеркало, мы им водку подсовываем. Что, дескать, русскому хорошо, то немцу - сами знаете.
Но что делает тот, кого не любят - будь это ребенок, человек зрелый, или народ? В какой-то момент он устает ждать любви, и говорит - ах так? я плохой? ну, значит, буду плохим. И все буду делать назло - в том числе и себе. Потому что я плохой. И никогда не исправлюсь.
Хотя советская бюрократия работала ничем не хуже европейской, да.
И в космос, опять же...
И получается, что пресловутый русский характер - это, прежде всего, безнадежное ожидание любви. Не восхищения, какое вызывает Франция, не похвал, которые расточают Скандинавии, не заискивания, которого алчет Америка - а любви, братской, все приемлющей, все понимающей. Такой, какая обрушилась на Гагарина. Но не потому, что он русский, а потому, что первый в Космосе, разумеется.
И тут просится расхожее - «сам себя не полюбишь...». Но уже и любовь к себе не спасает. Потому что любить себя начинают за убогость и недотыкомство, называемые ошибочно самобытностью.
И что же, спрашивается, делать? Я вас спрашиваю, господа. Сколько раз на дню вам кажется, что на вас не так посмотрели, о вас не то подумали, про вас что-то не то сказали - и потом до вечера вы думаете об этом, думаете, думаете?.. Я и себе могу задать тот же вопрос - сколько раз и по какому поводу я готова с пеной у рта доказывать, что я достойна любви, любви и только любви, ради которой я научусь тому, этому и вот этому, и буду такая же, как вы, и вы, и вы, только после того - полюбите по-братски, а?
Ой как все это скучно, если подумать - «начни с себя», в который уж раз - «начни с себя», а страна - самая большая в мире, а в ней таких я - сто миллионов, и еще сорок, и все разные... А я маленький та... Да тьфу на вас, маленькие.
Так и будете ждать любви всю оставшуюся жизнь.
Венецианское зеркало отражает человека, который напялил на себя медвежью шкуру и наяривает на велосипеде по арене, истекая потом.
Сними шкуру, клоун. Нету в цирке настоящих медведей, и шут с ним.
В китайском их тоже нет.