Почему я не поеду на Олимпиаду.
Часто в беседах с поцреотами приходится слышать что-то вроде: «Ты рисуешь все в таких мрачных красках, но ведь Россия не такая! Есть и совсем другая Россия, но ее не все видят!». Сей плач Ярославны обычно сопровождается какой-нибудь умилительной фотографией церквушки на фоне ясного неба, которое пересекает радуга. Надо ли говорить, о том, что постановочное фото, снятое на импортное оборудование и густо ретушированное в импортных же компьютерных программах не имеет никакого отношения к реальной России. А реальная Россия действительно не такая, и не всем, к сожалению дано ее прозреть.
России никогда не существовало. Ее придумали. Вернее она засохла коркой на теле Земли сама. Когда ненависть, барство, скотство, блядство, рабство, холуйство, говноедство, холопство целых поколений сплелись в самой атмосфере в такой плотный клубок, что кажется его можно потрогать руками - вот тогда и получилась Россия. Россия это не страна, не народ и не культура. Это ноосферное, трансграничное явление, существующее на уровне эмоций, на уровне низменных человеческих страстей. Именно этим можно объяснить, то самое сложное чувство, когда приезжаешь в какой-нибудь город в ближнем зарубежье, смотришь по сторонам, втягиваешь воздух ноздрями и понимаешь «вот тут Россия». Россия, покидая какие-то территории в политико-юридическом смысле не оставляет их на ментальном уровне. Она словно трупная вонь - не выходит из помещения, как не проветривай. Она как Проклятие из японских хорроров - о ней сложно рассказать, так как ее нужно просто почувствовать. Почувствовать, и с высокой вероятностью погибнуть.
Тем не менее, как у всякого зловещего явления у нее есть все же и некоторые внешние признаки. Ее запах, который бы свел зюскиндовского Гринуя в могилу за считанные дни. Перегар, исходящий из перекошенных ебальников «простых людей», вонь канализации, поднимающаяся из забитых ливневок, из открытых люков(люков нет - их спиздили и пропили), из придорожных канав. Над рассыпающимися в прах жилищами орков плывет неповторимый запах бедняцкой похлебки-поебурины: приторный, меркаптановый смрад бульона, сваренного на бабкиных трусах, и сочетающего в себе ароматы свежей блевотины, тухлого яйца и прелой псины. И все это великолепие изящно оттеняется запахами бензина таких экзотических марок, на которых давно уже не ездят самобеглые телеги даже в Уганде.
У России есть не только запах, но и цвет. На сложном языке синэстезии «серый». Вернее тысяча и один оттенок серого. Ты ступаешь по серому от копоти снегу, на поверхности которого тут и там догнивают не погребенные, посеревшие от времени собачьи говна. Серые, скосоёбленные хрущобы обступают тебя со всех сторон, как конвоиры. Серые пуховики молодежи. Серые ебла бомжей. Серый от грязи кот, похожий издалека на старую шапку дремлет на капоте серой девятки. На сером снегу серые вороны расклевывают серую тушку крысы. Серость в умах, серость в душонках. Серый, как напоминание о выцветших страницах лживого учебника, о рабочем ватнике, о тюремном бараке, о ментовской шинели, о солдатской портянке. Если можно себе представить Ближний Восток, как Чистилище, а Африку как Ад, то Россия это Коцит для тех, кто не заслужил даже Ада. Она кровожадна, как Молох, тупа, как китайский нож, отвратительна, как профессиональная нищенка на церковной паперти.
Это не выветривается. Век от века, сжимаясь в размерах, как шагреневая кожа Россия в глубине своей остается собой - гигантским чаном мыслящего говна. Этаким копро-солярисом, который клокоча и булькая высерает все новые партии копро-орков, которые ебут и режут друг друга прямо здесь же, не отходя от края чана.
Она зловеще завывает в порванных проводах. Она надсадно скрипит вечно несмазанными дверьми. Она режет глаза вонью обоссанных парадных. Она играет «ноктюрн на флейте водосточных труб». Она…
Она не нужна. И здесь не может быть никаких «но». Они здесь неуместны.
России никогда не существовало. Ее придумали. Вернее она засохла коркой на теле Земли сама. Когда ненависть, барство, скотство, блядство, рабство, холуйство, говноедство, холопство целых поколений сплелись в самой атмосфере в такой плотный клубок, что кажется его можно потрогать руками - вот тогда и получилась Россия. Россия это не страна, не народ и не культура. Это ноосферное, трансграничное явление, существующее на уровне эмоций, на уровне низменных человеческих страстей. Именно этим можно объяснить, то самое сложное чувство, когда приезжаешь в какой-нибудь город в ближнем зарубежье, смотришь по сторонам, втягиваешь воздух ноздрями и понимаешь «вот тут Россия». Россия, покидая какие-то территории в политико-юридическом смысле не оставляет их на ментальном уровне. Она словно трупная вонь - не выходит из помещения, как не проветривай. Она как Проклятие из японских хорроров - о ней сложно рассказать, так как ее нужно просто почувствовать. Почувствовать, и с высокой вероятностью погибнуть.
Тем не менее, как у всякого зловещего явления у нее есть все же и некоторые внешние признаки. Ее запах, который бы свел зюскиндовского Гринуя в могилу за считанные дни. Перегар, исходящий из перекошенных ебальников «простых людей», вонь канализации, поднимающаяся из забитых ливневок, из открытых люков(люков нет - их спиздили и пропили), из придорожных канав. Над рассыпающимися в прах жилищами орков плывет неповторимый запах бедняцкой похлебки-поебурины: приторный, меркаптановый смрад бульона, сваренного на бабкиных трусах, и сочетающего в себе ароматы свежей блевотины, тухлого яйца и прелой псины. И все это великолепие изящно оттеняется запахами бензина таких экзотических марок, на которых давно уже не ездят самобеглые телеги даже в Уганде.
У России есть не только запах, но и цвет. На сложном языке синэстезии «серый». Вернее тысяча и один оттенок серого. Ты ступаешь по серому от копоти снегу, на поверхности которого тут и там догнивают не погребенные, посеревшие от времени собачьи говна. Серые, скосоёбленные хрущобы обступают тебя со всех сторон, как конвоиры. Серые пуховики молодежи. Серые ебла бомжей. Серый от грязи кот, похожий издалека на старую шапку дремлет на капоте серой девятки. На сером снегу серые вороны расклевывают серую тушку крысы. Серость в умах, серость в душонках. Серый, как напоминание о выцветших страницах лживого учебника, о рабочем ватнике, о тюремном бараке, о ментовской шинели, о солдатской портянке. Если можно себе представить Ближний Восток, как Чистилище, а Африку как Ад, то Россия это Коцит для тех, кто не заслужил даже Ада. Она кровожадна, как Молох, тупа, как китайский нож, отвратительна, как профессиональная нищенка на церковной паперти.
Это не выветривается. Век от века, сжимаясь в размерах, как шагреневая кожа Россия в глубине своей остается собой - гигантским чаном мыслящего говна. Этаким копро-солярисом, который клокоча и булькая высерает все новые партии копро-орков, которые ебут и режут друг друга прямо здесь же, не отходя от края чана.
Она зловеще завывает в порванных проводах. Она надсадно скрипит вечно несмазанными дверьми. Она режет глаза вонью обоссанных парадных. Она играет «ноктюрн на флейте водосточных труб». Она…
Она не нужна. И здесь не может быть никаких «но». Они здесь неуместны.