"В списках не значился"
С этим спектаклем я столкнулась дважды: у Спесивцева в студии, а потом уже в Израиле. И каждый год, когда наступает день Кастрофы, а следом за ним и день Победы, я мысленно вновь и вновь покручиваю этот сюжет...
В студийном спектакле я очень хотела играть Миру. Я думала, что мне, еврейке, она гораздо понятнее, ближе, и я смогу сыграть то, что никогда не сможет сделать другая актриса, но у Спесивцева Миру играли красивые героини - белокурая русская красавица Ира Житникова и гречанка Рая Окунева. Меня в этой роли он "не видел".
Спустя много лет (2002), уже в Израиле, я почувствовала необычайную актуальность этой повести, причем больше первой ее части (разговор пассажиров в поезде, несущемся навстречу началу войны, местечко в последний предвоенный моцей шаббат, разговоры местных евреев в ресторанчике, и полное непонимание обстановки молодым, нашпигованным цитатами офицером из центра страны, только что окончившим военное училище). Этим сценам обычно в инсценировках (и в Ленкоме, и у Спесивцева) не придавали значения, считали их вводными, проходящими и либо опускали совсем, либо сокращали до минимума.
Я разработала свой сценарий, дочь вместе в ивритоязычной подругой, делающей степень по литературе, перевели его. Мне удалось собрать группу ребят в Матнасе специально под этот проект, причем, в главных ролях (обе Миры, Плужников и тетя Христя) были не "ми Русия" почти год мы репетировали, а когда спектакль был уже готов, началась битва за Хазон Давид. И мои артисты сбежали из войны театральной в войну реальную. Они умудрялись убегать туда с репетиций между выходами на сцену:
- Батья, я тебе сегодня еще нужен? - отпрашивался Михаэль, игравший портного в ресторане и немца-шофера в финальной сцене, - я на Хазон Давид, ладно?
- Только не арестовывайся.
- Понятное дело!
Я прибегала на Хазон Давид, чтобы собрать их на генеральную репетицию, но увидев Линор, игравшую Хрыстю, с пеной у рта сообщавшую школьницам-ровестницам, что сегодня обязательно будет пинуй, отступала и переносила график репетиций.
Спектакль так и не состоялся. Мой единственный Плужников и его сестра, игравшая Миру во втором составе, дети габбая синагоги Хазон Давид, в театр уже не вернулись.
И тут начался сюр, когда уже поймешь, где реальность, а где спектакль. Яэль (Мира) на фоне колючей проволки, которую ясамники натянули на Хазон Давиде, клала кирпичи, в очередной раз строя стену синагоги, Илюша (Федорчук) и Ядидья (Плужников) перебежками между камнями бегали между ясамниками, а Миша (Степан Матвеевич) с большим камнем в одной руке и мороженым в другой, позировал каким-то англоязычным корреспондентам, уворачиваясь при этом от пытавшегося поймать его ясамника, но успев все-таки положить камень в кладку вырастающей вопреки всему стены.
Но Хазон Давид мы отстояли.
Видно не израильское это дело - театр. В центре страны меня не поймут (потому-то спектакль и актуален), а в Иудее и Шомроне реальные события куда важнее...
Но я все-таки надеюсь, что смогу собрать где-нибудь в тихоне группу ребят для этого спектакля. Костюмы реквизит и фонограмму я сохранила.
Единственная фотография, которая у меня есть
поклоны (спектакль "Аты-баты, шли солдаты" по повести Б.Васильева "В списках не значился", театр-студия Спесивцева.), наши репетиции мы даже не успели сфотографировать.
В студийном спектакле я очень хотела играть Миру. Я думала, что мне, еврейке, она гораздо понятнее, ближе, и я смогу сыграть то, что никогда не сможет сделать другая актриса, но у Спесивцева Миру играли красивые героини - белокурая русская красавица Ира Житникова и гречанка Рая Окунева. Меня в этой роли он "не видел".
Спустя много лет (2002), уже в Израиле, я почувствовала необычайную актуальность этой повести, причем больше первой ее части (разговор пассажиров в поезде, несущемся навстречу началу войны, местечко в последний предвоенный моцей шаббат, разговоры местных евреев в ресторанчике, и полное непонимание обстановки молодым, нашпигованным цитатами офицером из центра страны, только что окончившим военное училище). Этим сценам обычно в инсценировках (и в Ленкоме, и у Спесивцева) не придавали значения, считали их вводными, проходящими и либо опускали совсем, либо сокращали до минимума.
Я разработала свой сценарий, дочь вместе в ивритоязычной подругой, делающей степень по литературе, перевели его. Мне удалось собрать группу ребят в Матнасе специально под этот проект, причем, в главных ролях (обе Миры, Плужников и тетя Христя) были не "ми Русия" почти год мы репетировали, а когда спектакль был уже готов, началась битва за Хазон Давид. И мои артисты сбежали из войны театральной в войну реальную. Они умудрялись убегать туда с репетиций между выходами на сцену:
- Батья, я тебе сегодня еще нужен? - отпрашивался Михаэль, игравший портного в ресторане и немца-шофера в финальной сцене, - я на Хазон Давид, ладно?
- Только не арестовывайся.
- Понятное дело!
Я прибегала на Хазон Давид, чтобы собрать их на генеральную репетицию, но увидев Линор, игравшую Хрыстю, с пеной у рта сообщавшую школьницам-ровестницам, что сегодня обязательно будет пинуй, отступала и переносила график репетиций.
Спектакль так и не состоялся. Мой единственный Плужников и его сестра, игравшая Миру во втором составе, дети габбая синагоги Хазон Давид, в театр уже не вернулись.
И тут начался сюр, когда уже поймешь, где реальность, а где спектакль. Яэль (Мира) на фоне колючей проволки, которую ясамники натянули на Хазон Давиде, клала кирпичи, в очередной раз строя стену синагоги, Илюша (Федорчук) и Ядидья (Плужников) перебежками между камнями бегали между ясамниками, а Миша (Степан Матвеевич) с большим камнем в одной руке и мороженым в другой, позировал каким-то англоязычным корреспондентам, уворачиваясь при этом от пытавшегося поймать его ясамника, но успев все-таки положить камень в кладку вырастающей вопреки всему стены.
Но Хазон Давид мы отстояли.
Видно не израильское это дело - театр. В центре страны меня не поймут (потому-то спектакль и актуален), а в Иудее и Шомроне реальные события куда важнее...
Но я все-таки надеюсь, что смогу собрать где-нибудь в тихоне группу ребят для этого спектакля. Костюмы реквизит и фонограмму я сохранила.
Единственная фотография, которая у меня есть
поклоны (спектакль "Аты-баты, шли солдаты" по повести Б.Васильева "В списках не значился", театр-студия Спесивцева.), наши репетиции мы даже не успели сфотографировать.