коллаж котика
После очередного ударного рабочего дня у меня сегодня выходной. Спала до полудня, выпила кофе, сижу и изо всех возможных дел клею коллаж котика.
Я хочу создать своего узнаваемого котика; черкать-то котиков я могу, вон и в профиле у меня есть был (слава фотобакету) оранжевый котик.
А может, это просто отговорка, и я в детстве не напачкалась пальцев клеем.
В детстве, я, кстати, не любила все эти поклейки. Воспитательница дает всем одинаковый набор канцтоваров, и начинается - Дети, вырежьте зеленый треугольник и прилепите его вот сюда. Сюда, Петров, а не туда. Нет, ты на лоб себе еще налепи. Дурак, отлепи ото лба. А теперь красный кружок, вот сюда.
Сидишь и тупо клеишь, ничего не понятно, что-куда-зачем, никакого стратегического плана. В конце получается уродства кусок, на котором воспитательница размашисто пишет "Поздравляю дорогую мамочку с праздником 8 Марта!" А потом на тебя орут за то, что все платье в клею, да и палец от уха отдирается с трудом.
Мамочка по получении хмыкает и говорит - хорошенький бегемотик получился, желтенький! - и ищет ящик, куда бы незаметно заныкать художественно оформленный кусочек мусора. Сейчас-то просто, сейчас ресайклинг есть, а тогда жизнь тяжелая была, никакого шарму.
Вообще-то это был не бегемотик, а композиция "Букет тюльпанов с вкраплениями мимозы", но какая к чертям разница.
Уроков рисования я в школе боялась. У меня ничего не получалось, объяснять никто ничего не считал нужным, садись и рисуй. Некоторое дети как-то природно умели, а я получала свои красные тройки и расстраивалась - мне тоже хотелось уметь.
Но в поселке, где мы жили, изо всех способов обучения искусству был, пожалуй, только художник Викторов. Он рисовал огромные плакаты с кривым Брежневым к революционным праздникам, а также изображал объявы для кино, которое в клубе крутили по вечерам, в пять и в семь. Он был, как и полагается, алкоголик, и иногда взрослые тихо переговаривались - "Викторов-то совсем запил, видать, эвон как Брежнева опять набок завалило, ох, допьется до лагерей".
У Викторова была дочь Лида, которая пошла потом в художественную школу и тоже как-то быстротечно спилась, да и Брежнев потом кончился, как-то так все, sic transit gloria mundi.
Еще у Викторова было очень много красок невероятных цветов в красивых коробочках. Я знаю, потому что отец ходил с Викторовым на охоту, а когда Викторовы уехали в отпуск, то попросили отца кормить их спаниеля. Я ходила и кормила, а бонусом заглядывала в шкаф с красками. Трогать ничего не трогала, любовалась просто.
Наверное, можно было родителей попросить, чтобы они Викторова попросили дать мне несколько уроков. Спиться-то можно было и без Викторова, а вот научиться перспективе или понять, что такое контраст - вряд ли.
Но мне и в голову не приходило, что так было можно, и я избегала рисования, потому что все, что у меня выходило - это палка-палка-огуречик. А мне очень хотелось украшать свои тетрадки принцессами с шоколадных оберток и всем вот этим вот, чего часто хочется девочкам, пусть даже это и дурной вкус. Вкус-то можно развить потом, это все же лучше, чем похоронить до рождения.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Классе в восьмом я прочитала "Двенадцать стульев". И вот там есть момент, перед тем, как Киса рисует Сеятеля, где Остапа спрашивают, как он рисует плакаты - по квадратам?
Я застряла на этом предложении и перечитала его несколько раз. А потом меня осенило. По квадратам!
Переводная бумага у меня была. Я перевела что-то простое на лист из тетрадки в клеточку. И срисовала это поэтапно, отрезок в одной клеточке за раз. И у меня получилось. И вы будете смеяться, но это был один из самых больших триумфов в моих жизни.
И я начала рисовать кудрявых собачек и томных девочек, а потом пошли какие-то свои образы, и мать пару раз задержалась над столом и сказала - "Вау, давай-давай, может, Надя Рушева выйдет!"
Но для дальнейшего продвижения мне, наверное, нужен был учитель, или хотя бы книжка, я, к сожалению, не гений и не Надя Рушева, чтобы самоучкой освоить что-нибудь.
А потом был мединститут, дети, работа, дежурства, переезды, и какое там нахрен рисование, работай давай.
И вот мне уже за пятьдесят, и я учусь делать коллаж котика, потому что мне нравится, как коллаж позволяет выразить отношения света и тени, и в то же время мне это парадоксально нелегко сделать, что стимулирует мозги.
Котик слева - скетч фломастером, для изначального понимания, на чем акценты делать.
У меня очень неровные штрихи, потому что я никогда не училась часами покрывать листы штриховкой. Передо мной стоит простой выбор - или рисовать так, как я могу (признавая, что это - просто картинки, для собственной забавы и самовыражения, которые я не стесняюсь показывать), или задохнуться перфекционизмом и страхом, что осудят, и не рисовать никак.
При том, что рисую я для себя, мне хотелось бы знать, хорошо ли у меня получается. Не в смысле лайков и сердечек, а в смысле - Юля, вот тут соотношение черного-белого поплыло, конструктивного такого разбора.
Но увы, единственный человек, который мог мне такое сказать с пониманием дела, это Хана, но они переехали, плюс у нее внуки, не буду же я ее такими глупостями отвлекать. Да и она вряд ли бы сказала - она обычно смотрит долго, потом думает, а потом спрашивает - "Скажи, тебе нравилось это рисовать? А сейчас нравится?" Поскольку ответ обычно "Да" на оба вопроса, то она улыбается и говорит -какая тебе разница, какой тут контраст? Ты получила радость, а остальное неважно.
Я хочу создать своего узнаваемого котика; черкать-то котиков я могу, вон и в профиле у меня есть был (слава фотобакету) оранжевый котик.
А может, это просто отговорка, и я в детстве не напачкалась пальцев клеем.
В детстве, я, кстати, не любила все эти поклейки. Воспитательница дает всем одинаковый набор канцтоваров, и начинается - Дети, вырежьте зеленый треугольник и прилепите его вот сюда. Сюда, Петров, а не туда. Нет, ты на лоб себе еще налепи. Дурак, отлепи ото лба. А теперь красный кружок, вот сюда.
Сидишь и тупо клеишь, ничего не понятно, что-куда-зачем, никакого стратегического плана. В конце получается уродства кусок, на котором воспитательница размашисто пишет "Поздравляю дорогую мамочку с праздником 8 Марта!" А потом на тебя орут за то, что все платье в клею, да и палец от уха отдирается с трудом.
Мамочка по получении хмыкает и говорит - хорошенький бегемотик получился, желтенький! - и ищет ящик, куда бы незаметно заныкать художественно оформленный кусочек мусора. Сейчас-то просто, сейчас ресайклинг есть, а тогда жизнь тяжелая была, никакого шарму.
Вообще-то это был не бегемотик, а композиция "Букет тюльпанов с вкраплениями мимозы", но какая к чертям разница.
Уроков рисования я в школе боялась. У меня ничего не получалось, объяснять никто ничего не считал нужным, садись и рисуй. Некоторое дети как-то природно умели, а я получала свои красные тройки и расстраивалась - мне тоже хотелось уметь.
Но в поселке, где мы жили, изо всех способов обучения искусству был, пожалуй, только художник Викторов. Он рисовал огромные плакаты с кривым Брежневым к революционным праздникам, а также изображал объявы для кино, которое в клубе крутили по вечерам, в пять и в семь. Он был, как и полагается, алкоголик, и иногда взрослые тихо переговаривались - "Викторов-то совсем запил, видать, эвон как Брежнева опять набок завалило, ох, допьется до лагерей".
У Викторова была дочь Лида, которая пошла потом в художественную школу и тоже как-то быстротечно спилась, да и Брежнев потом кончился, как-то так все, sic transit gloria mundi.
Еще у Викторова было очень много красок невероятных цветов в красивых коробочках. Я знаю, потому что отец ходил с Викторовым на охоту, а когда Викторовы уехали в отпуск, то попросили отца кормить их спаниеля. Я ходила и кормила, а бонусом заглядывала в шкаф с красками. Трогать ничего не трогала, любовалась просто.
Наверное, можно было родителей попросить, чтобы они Викторова попросили дать мне несколько уроков. Спиться-то можно было и без Викторова, а вот научиться перспективе или понять, что такое контраст - вряд ли.
Но мне и в голову не приходило, что так было можно, и я избегала рисования, потому что все, что у меня выходило - это палка-палка-огуречик. А мне очень хотелось украшать свои тетрадки принцессами с шоколадных оберток и всем вот этим вот, чего часто хочется девочкам, пусть даже это и дурной вкус. Вкус-то можно развить потом, это все же лучше, чем похоронить до рождения.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Классе в восьмом я прочитала "Двенадцать стульев". И вот там есть момент, перед тем, как Киса рисует Сеятеля, где Остапа спрашивают, как он рисует плакаты - по квадратам?
Я застряла на этом предложении и перечитала его несколько раз. А потом меня осенило. По квадратам!
Переводная бумага у меня была. Я перевела что-то простое на лист из тетрадки в клеточку. И срисовала это поэтапно, отрезок в одной клеточке за раз. И у меня получилось. И вы будете смеяться, но это был один из самых больших триумфов в моих жизни.
И я начала рисовать кудрявых собачек и томных девочек, а потом пошли какие-то свои образы, и мать пару раз задержалась над столом и сказала - "Вау, давай-давай, может, Надя Рушева выйдет!"
Но для дальнейшего продвижения мне, наверное, нужен был учитель, или хотя бы книжка, я, к сожалению, не гений и не Надя Рушева, чтобы самоучкой освоить что-нибудь.
А потом был мединститут, дети, работа, дежурства, переезды, и какое там нахрен рисование, работай давай.
И вот мне уже за пятьдесят, и я учусь делать коллаж котика, потому что мне нравится, как коллаж позволяет выразить отношения света и тени, и в то же время мне это парадоксально нелегко сделать, что стимулирует мозги.
Котик слева - скетч фломастером, для изначального понимания, на чем акценты делать.
У меня очень неровные штрихи, потому что я никогда не училась часами покрывать листы штриховкой. Передо мной стоит простой выбор - или рисовать так, как я могу (признавая, что это - просто картинки, для собственной забавы и самовыражения, которые я не стесняюсь показывать), или задохнуться перфекционизмом и страхом, что осудят, и не рисовать никак.
При том, что рисую я для себя, мне хотелось бы знать, хорошо ли у меня получается. Не в смысле лайков и сердечек, а в смысле - Юля, вот тут соотношение черного-белого поплыло, конструктивного такого разбора.
Но увы, единственный человек, который мог мне такое сказать с пониманием дела, это Хана, но они переехали, плюс у нее внуки, не буду же я ее такими глупостями отвлекать. Да и она вряд ли бы сказала - она обычно смотрит долго, потом думает, а потом спрашивает - "Скажи, тебе нравилось это рисовать? А сейчас нравится?" Поскольку ответ обычно "Да" на оба вопроса, то она улыбается и говорит -какая тебе разница, какой тут контраст? Ты получила радость, а остальное неважно.
