Вино из одуванчиков
Я запуталась в моих родных. Я очень их люблю, но установить родственые связи уже не могу. Помнила бабушка, мама, папа, а теперь все примерно моего возрата - сестры, плюс-минус десять лет. А с братьями проблемы - нету у нас братьев. Гришка, если ты обо мне помнишь - отзовись.Гришка - сын моего дяди Марика. Хотя какой он мне дядя? Однажды, выпивши, дядя Марик что-то рассчитывал и рисовал на салфетке, а потом воскликнул, обращаясь к моей маме:
- Верочка, я же сам себе дедушка!
Но дяди Марика тоже уже нет. А мы раскиданы по миру. И вряд ли наши дети будут помнить, что у их прабабушки была фамилия Лифшиц. Не нарисуй мне бабка однажды генеологическое дерево, я бы и не узнала, что мой муж мне родственник. Но ту бумажку я потеряла, а теперь восстановить ее некому. Я знаю, что у мамы был двоюрдный брат Юра, единственный известный мне ее родственник по отцу. Я его видела два раза в жизни. Первый - в Москве, почему-то он нас нашел, и мама перед его приходом пыталась вспомнить, как он, хотя бы, выглядит. Никак особенно он не выглядел, но я запомнила, что он был замдиректора фирмы "Заря", наша жизнь показалась ему бедной и он спрашивал у мамы - не надо ли помочь. Запомнилось мне это, потому что мама потом огорчалась и ругалась - "жили без родственников и дальше проживем!" Откуда взялся дядя Юра и куда исчез - я не знала. А вот второй раз я его видела в НЙ. Как он нас там нашел - тоже не знаю, меня свои проблемы интересовали больше. Кажется, он приехал из Сиэттла. А может и нет. Мама меня позвала с ним встретиться, у меня была отдельная квартира, но в том же подъезде, мама на первом этаже, я на третьем. Как всегда, мама позвонила не вовремя, и я сидела у нее на кухне как на иголках и опять не рассмотрела дядю Юру. Больше я ничего никогда о нем не слышала. Наверно, живет в Сиэттле дядя Юра, его дети, внуки ( он был на три года старше мамы, это я запомнила ). Наверно, его можно найти. Только непонятно - зачем. Когда я была ребенком, у меня было две огромных разветвленных семьи - мамина и папина, Семьи общались, дружили, да и дачи были рядом - папины родитетели жили в Малахавке, а мамина тетя Фира - в Быково. Полчаса на велосипеде, через "сонную зловонную реку" Македонку. Почему ручей между Малаховкой и Быково назывался Македонкой - я уже никогда не узнаю. За станцией Македонка разливалась и превращалась в озеро. Мне туда одной не разрешали ходить, но велосипед - волшебный дачный транспорт. Только через железнодорожные пути его было тяжело тащить, я каталась на "Украине", велосипед моего старшего брата ( конечно, в его отсутствие). Ну не одна же я ездила.
А потом как-то канула эта жизнь, как и не было. Велосипеды, вишни, белая сирень, черемуха, золотые шары, дача родных в Быково, река Македонка, лодочная станция... Акация вдоль дорожки, серая калитка, бабушка стоит на дороге, рядом с ней белый пес Кузя. Брехун и трус, но патологически преданный бабушке, он за ней как тень ходил. Вишневый сад, длинный стол с белой скатертью, фарфоровые чашки - бабушка потом этот сервиз за раз порешила, хотела помыть, помыла и понесла в буфет - разом все и уронила. Сервиз разбился в пыль. То ли он был старый, то ли та жизнь кончилась и сервиз был никому не нужен. Над столом вьются осы, почему-то в Малаховке ос было много. Прежде чем совать в рот ложку с вареньем, надо было посмотреть, а то оса может за язык тяпнуть. Картинки я помню, как немое кино. Была бы я Никитой Михалковым - непременно сняла бы в этих декорациях "Неоконченную пьесу для механического пианино". Но у Михалкова был свой вишневый сад и он обошелся без меня.
Мой сын попросил меня показать, где был наш первый дом, там рядом озеро было. Мы оттуда уехали, когда ему было четыре года.На озеро потом ездили, но это было очень давно. Дэвид долго прокладывл маршрут. Но не поехал. Каждые выходные он меня мучает вопросом - где то озеро. На гугле карту рассматривал.Почему-то не едет. Наверно там его вишневый сад, и он боится увидеть тот же самый сад, но чужой. Или не найти страну своего детства. Я ничем не могу ему помочь. У каждого своя страна детства и свое вино из одуванчиков.
- Верочка, я же сам себе дедушка!
Но дяди Марика тоже уже нет. А мы раскиданы по миру. И вряд ли наши дети будут помнить, что у их прабабушки была фамилия Лифшиц. Не нарисуй мне бабка однажды генеологическое дерево, я бы и не узнала, что мой муж мне родственник. Но ту бумажку я потеряла, а теперь восстановить ее некому. Я знаю, что у мамы был двоюрдный брат Юра, единственный известный мне ее родственник по отцу. Я его видела два раза в жизни. Первый - в Москве, почему-то он нас нашел, и мама перед его приходом пыталась вспомнить, как он, хотя бы, выглядит. Никак особенно он не выглядел, но я запомнила, что он был замдиректора фирмы "Заря", наша жизнь показалась ему бедной и он спрашивал у мамы - не надо ли помочь. Запомнилось мне это, потому что мама потом огорчалась и ругалась - "жили без родственников и дальше проживем!" Откуда взялся дядя Юра и куда исчез - я не знала. А вот второй раз я его видела в НЙ. Как он нас там нашел - тоже не знаю, меня свои проблемы интересовали больше. Кажется, он приехал из Сиэттла. А может и нет. Мама меня позвала с ним встретиться, у меня была отдельная квартира, но в том же подъезде, мама на первом этаже, я на третьем. Как всегда, мама позвонила не вовремя, и я сидела у нее на кухне как на иголках и опять не рассмотрела дядю Юру. Больше я ничего никогда о нем не слышала. Наверно, живет в Сиэттле дядя Юра, его дети, внуки ( он был на три года старше мамы, это я запомнила ). Наверно, его можно найти. Только непонятно - зачем. Когда я была ребенком, у меня было две огромных разветвленных семьи - мамина и папина, Семьи общались, дружили, да и дачи были рядом - папины родитетели жили в Малахавке, а мамина тетя Фира - в Быково. Полчаса на велосипеде, через "сонную зловонную реку" Македонку. Почему ручей между Малаховкой и Быково назывался Македонкой - я уже никогда не узнаю. За станцией Македонка разливалась и превращалась в озеро. Мне туда одной не разрешали ходить, но велосипед - волшебный дачный транспорт. Только через железнодорожные пути его было тяжело тащить, я каталась на "Украине", велосипед моего старшего брата ( конечно, в его отсутствие). Ну не одна же я ездила.
А потом как-то канула эта жизнь, как и не было. Велосипеды, вишни, белая сирень, черемуха, золотые шары, дача родных в Быково, река Македонка, лодочная станция... Акация вдоль дорожки, серая калитка, бабушка стоит на дороге, рядом с ней белый пес Кузя. Брехун и трус, но патологически преданный бабушке, он за ней как тень ходил. Вишневый сад, длинный стол с белой скатертью, фарфоровые чашки - бабушка потом этот сервиз за раз порешила, хотела помыть, помыла и понесла в буфет - разом все и уронила. Сервиз разбился в пыль. То ли он был старый, то ли та жизнь кончилась и сервиз был никому не нужен. Над столом вьются осы, почему-то в Малаховке ос было много. Прежде чем совать в рот ложку с вареньем, надо было посмотреть, а то оса может за язык тяпнуть. Картинки я помню, как немое кино. Была бы я Никитой Михалковым - непременно сняла бы в этих декорациях "Неоконченную пьесу для механического пианино". Но у Михалкова был свой вишневый сад и он обошелся без меня.
Мой сын попросил меня показать, где был наш первый дом, там рядом озеро было. Мы оттуда уехали, когда ему было четыре года.На озеро потом ездили, но это было очень давно. Дэвид долго прокладывл маршрут. Но не поехал. Каждые выходные он меня мучает вопросом - где то озеро. На гугле карту рассматривал.Почему-то не едет. Наверно там его вишневый сад, и он боится увидеть тот же самый сад, но чужой. Или не найти страну своего детства. Я ничем не могу ему помочь. У каждого своя страна детства и свое вино из одуванчиков.