В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке
Может я об этом уже и писала, значит повторюсь. Очень меня опять господин Аторин разволновал.
Первую квартирку в Италии, в Ладисполи в 89 году делили мы с человеком, которого я страшно боялась. Звали его Оська, и он только что вышел из тюрьмы, где отбыл 7 лет. Сидел он, правда, за хозяйственные преступления, был директором магазина в Одессе, но выглядел примерно как Беня Крик. В Италии он сразу начал крутить какие-то гешефты, а самым выгодным была торговля сигаретами. В киоске 4 доллара, а из-под полы - два. Утром варю я кофе, заходит Оська и хозяйским тоном мне говорит:
-Днем побудешь дома. Араб придет, сигареты принесет. Вот деньги.
-А как я с ним договорюсь? - пискнула я.
-Договоришься, - хмыкнул Оська, сунул мне деньги и ушел. Ослушаться его я боялась.
Где-то через час на пороге появляется араб в клетчатой косынке, которую Ясир Арафат носил. На плече сумка с сигаретами - сделка была долларов на двести. Я на очень ломаном английском пытаюсь ему объяснить, что Оси нет, я за него. Он на столь же ломанном английском что-то мне отвечает, друг друга мы не понимаем. Тут он смотрит на меня грустными глазами-вишнями, и на частом русском, без примеси акцента спрашивает:
-А по-русски вы совсем не говорите?
Оказалось, что он марроканец, учился в Одессе в кораблестроительном институте, даже в аспирантуре остался, но диссертацию почему-то не защитил.
-Понимаете, Лиля, - сказал он, - корабли Марокко оказались совсем не нужны. А вот русский пригодился.
И действительно, не очень далекие профессии - кораблестроитель и контрабандист. Мнтересно, где он теперь?
Первую квартирку в Италии, в Ладисполи в 89 году делили мы с человеком, которого я страшно боялась. Звали его Оська, и он только что вышел из тюрьмы, где отбыл 7 лет. Сидел он, правда, за хозяйственные преступления, был директором магазина в Одессе, но выглядел примерно как Беня Крик. В Италии он сразу начал крутить какие-то гешефты, а самым выгодным была торговля сигаретами. В киоске 4 доллара, а из-под полы - два. Утром варю я кофе, заходит Оська и хозяйским тоном мне говорит:
-Днем побудешь дома. Араб придет, сигареты принесет. Вот деньги.
-А как я с ним договорюсь? - пискнула я.
-Договоришься, - хмыкнул Оська, сунул мне деньги и ушел. Ослушаться его я боялась.
Где-то через час на пороге появляется араб в клетчатой косынке, которую Ясир Арафат носил. На плече сумка с сигаретами - сделка была долларов на двести. Я на очень ломаном английском пытаюсь ему объяснить, что Оси нет, я за него. Он на столь же ломанном английском что-то мне отвечает, друг друга мы не понимаем. Тут он смотрит на меня грустными глазами-вишнями, и на частом русском, без примеси акцента спрашивает:
-А по-русски вы совсем не говорите?
Оказалось, что он марроканец, учился в Одессе в кораблестроительном институте, даже в аспирантуре остался, но диссертацию почему-то не защитил.
-Понимаете, Лиля, - сказал он, - корабли Марокко оказались совсем не нужны. А вот русский пригодился.
И действительно, не очень далекие профессии - кораблестроитель и контрабандист. Мнтересно, где он теперь?