Чужие письма/ 1975 / Илья Авербах
«Чужие письма» сняты в период глубокого застоя, когда война уже давно позади, о культе личности успели подзабыть и даже хрущевская оттепель стала достоянием прошлого. Время, когда романтика общественного подвига стала несколько фиктивной, лозунги выкрикивались рефлекторно и вообще оказалось что у людей есть своя частная жизнь, личные драмы и потрясения. Авербах всегда снимал кино о «частных драмах», которые возможны в любой стране и при любом строе, поэтому его фильмы универсальны и не устаревают. «Чужие письма» и сейчас смотрятся на удивление свежо и современно, причем настолько, что удивляешься как фильм вообще умудрился выйти на экран в «советских 70-х». Видимо, никто не стал вникать в тонкости и подтексты фильма, прошедшего под разрядом «школьная лента», хотя если сравнивать «Доживем до понедельника» и «Чужие письма», станет понятно, что это абсолютно разные вселенные. Фильм Ростоцкого можно сравнить с солнечным зайчиком, настолько он легкий и приятный, картина Авербаха вызывает совершенно иные ассоциации - приглушенный гул надвигающейся издалека бури.
Ядром сюжета «Чужих писем» являются взаимоотношения молодой учительницы-идеалистки Веры Ивановны (Ирина Купченко) и ее ученицы Зины Бегунковой (Светлана Смирнова), эдаким юным чудовищем Франкенштейна, попытавшимся пожрать своего создателя. Девочка из неблагополучной семьи и средними умственными способностями, зато с железной хваткой и бешеным темпераментом, прет как танк там, где стоило бы обождать и вопит во весь голос, когда не спрашивают и уместнее промолчать, однако учительница ошибочно принимает бесцеремонность за непосредственность, а вероломство за принципиальность.
Вот после очередного такого «принципиального» поступка Зина оказывается на улице (устроив скандал на свадьбе единственного брата и сбежав из дома), а добрая душа Вера Ивановна подбирает ее и позволяет сначала переночевать, затем «пожить немного», а потом вопрос о возвращении домой и не поднимается не смотря на возмущение остальных педагогов, ратующих за должную дистанцию между учителем и учеником. Однако учительница искренне верит в любовь как основу педагогики, а любовь дистанции не предполагает, ну а Зине дистанция не нужна потому что ей до смерти хочется влезть в чужую жизнь, покопаться в чужих тайнах, что бы примерить на себя роль обожаемой Веры Ивановны, у которой все по-взрослому, роман с привлекательным мужчиной и любовные письма от него. С этих-то писем и начинается конфликт двух женщин, взрослой и совсем юной: Зина не только тайком от хозяйки читает любовные послания от красавца-брюнета, в отношениях с которым Вера Ивановна никак не определится, но пытается выдавать их за свои собственные, полученные якобы от взрослого мужчины, друга ее брата. Переписав слово в слово и заменив только имя получателя, Зина несет письма в школу, но кроме подруги их прочтет весь класс и педагоги, в том числе и Вера Ивановна, впервые испытавшая шок от столкновения с жесткой реальностью - ее ученики не ангелы-непоседы, а беспринципные и хамоватые варвары. Им даже не удается понять друг друга: учительницу возмущает факт коллективного чтения чужого письма, а класс - вранье одноклассницы (все как один не верят, что Зине могли написать любовное письмо), что касается самой Зины, то ее искренне возмущает отчего ей не поверили! Таким образом моральная сторона вопроса для большинства осталась за бортом, а Вере Ивановне с ужасом останется шептать «Я больше не люблю их…».
Однако «Чужие письма» не только об этом. Даже зная о поступке Зины, учительница прощает ее и не прогоняет и тут история переходит на иной уровень. Если сначала фильм еще может сойти за «школьную ленту», то дальше все отчетливее проступают черты драмы, суть которой в психологических манипуляциях одного человека над другим, едва ли не попытки порабощения сильным более слабого. Жесткая и агрессивная нимфетка с горящим взглядом пытается сначала просто учить жизни мягкую и волоокую учительницу, а затем и вовсе переходит в открытую атаку, навязывая свою волю и требуя беспрекословного подчинения…
«Чужие письма» в своей эротической двусмысленности и напряженности тянут на «фильм для взрослых», хотя «ничего такого» в кадре не происходит, все на уровне подтекста, как песенка "Somethin' Stupid" Синатры, под которую советские школьники (!) пилят дрова в саду опекаемых педагогов-пенсионеров. Зина - необузданное существо, идущее на поводу своих разбушевавшихся гормонов, принимающая зов плоти за зов сердца (то, как она вытанцовывает на провинциальной дискотеке вокруг скептически посмеивающегося красавца Янковского, сыгравшего друга ее старшего брата, вообще отдельная история - просто нужно видеть). К слову, посмеиваться-то Янковский посмеивался, но прежде чем грубо отшить воспламенившуюся школьницу, сам некоторое время пребывает в растерянности (собственно, его грубость тем и объясняю - наорав на девушку, он как бы винит в недостойном поведении только ее, хотя в определенный момент сам не слишком торопится разжимать объятия, в которых она оказывается). Та же двусмысленность и в отношениях с молодой учительницей - в определенные моменты логическим завершением эпизода может быть только поцелуй, но ограничивается все долгими загадочными взглядами. Однако один из эпизодов и впрямь выглядит «эротическим»: попав в некрасивую ситуацию с письмами, Зина собирает свои вещи, а Вера Ивановна делает вид, что читает газету, но потом не выдерживает и начинает кричать на ученицу, которая в ответ бросает что-то в стиле «да вы сами хотели что бы эти письма прочитали, поэтому и положили на видном месте!» и уже собирается уходить, но…учительница окликает ее, забирает сумку с вещами назад, а Зина снисходительно пожимает плечами и дарит в ответ коварную улыбку, и сразу после этого напряженного эпизода следует другой, умиротворенный,- обнаженная Зина в ванной (таки да, в фильме 75-го года показана девушка топлесс) просит помыть ей спину и когда учительница выполняет ее просьбу, целует той руки… Можно говорить о другом смысловом значении этой сцены и поцелуя (благодарность за дарованное прощение), но дальнейшее поведение Зины (попытки выставить мужчину своей старшей подруги неудачником, например) в полной мере дает право на существование иной призмы восприятия (не удивлюсь, если Авербах смотрел «Слугу» Лоузи, в котором допустимы различные трактовки происходящего на экране). Апогеем становится попытка Зины запереть Веру Ивановну на ключ, что бы не пустить на ночное свидание с мужчиной (смущенное и ошарашенное лицо Ирины Купченко в этот момент и торжествующе-злорадное Светланы Смирновой тянут на все Оскары разом!).
В целом «Чужие письма» идеальное кино для тех, кто ценит камерные драмы с хорошими актерами, когда жесты и взгляды значат больше, чем сюжетные повороты, а атмосфера создается посредством ювелирной работы с монтажом, музыкой, операторской работой…А самого Авербаха можно сравнить с художником-импрессионистом.
