ШВЫРК В ГЕЙРОПУ. 7.1
"ШВЫРК В ГЕЙРОПУ" это очередная перфекция и без того известного (в узких кругах) романа Чена Джу. 400 страниц фантастической правды. Пошти мемуар. Но шванк. Жанр такой. Это про этот текст Черепанов сказал: "Хуёво пишешь, Ярослав". Это для меня - из уст Вадима Германовича (умер на днях: пухом ему земля Угадайгорода) - величайшая похвала. О серенькой вещи Черепан бы так не сказал. Он сказал бы: "А чё? Альтернативненько так." Зацепило, выходит, Черепана. За живое. Вставило как бы.
На этот раз бумажная версия романа будет обильно проиллюстрирована натурными фотографиями. С фейсами прототипов. Без чёрных полосок на глазах (и на членах тож). Вот так-то вот вы прославитесь. Через роман Чена Джу. А всё, что вы делали до этого, так то для смеху и набивки живота свого соломенной чепухой, называется "архитектурой в провинцгороде Угадайке".
7 глава КАРЛСПЛАТЦ и НОЙХОУЗЕР ШТРАССЕ
7.1
Люблю барокку так некстати.
Про BMW не жди читатель!
«Из Интернета»
***
Когда Иосиф Сталин немцев
Рукою сухонькою сжал
То было их совсем не жаль -
А что жалеть их иноземцев
Да и вобще - кого жалеть
С какой такой позицьи глядя
Поскольку ведь недаром, дядя
Мы рождены чтоб умереть
И это сделать былью
«Д.А.Пригов»
***
- Ну что, долго ещё будешь мне… кости пилить? - спросил Бим, томным, дотрапезным, Настиным голосом, вложенным в уста её написакой-баловником сорокиным, спросил когда путешественники уже подныривали к площади Карлсплатц.
Кирьян Егогыч знаком с этим местом: был тут лет этак пяток назад - в командировочке приятственной: посылали: пивка попить (это вторым номером программы). А первым -- порассмотреть интерьерных фишечек, чтоб слямзить, напитаться, и применить. На родине. Для а ля немецькага кабака, названия Егорыч егошенького не скажет: вот ещщо! Напомним: архитектор - наш Кигян Егогыч. Интерьеров, причём. Лутдчжих в Угадайгороде.
В обиходе это знатное местечко, статусное для Мюниха - одно из сотни таких, спасибо, что не из тысячи - улица, площадь ли - называется Штахус (Stachus по ехнему).
Бим же не только не Егогыч многоопытный, тем более он не Джойс, не Блум, и не Стивен Дедал-А-Руси-Не-Едал. И он не в Дублине, а в "загранице". Ему всё надо пояснять как махонькому дитяте, невопытному. И он конкретно, по бухлу, тупит.
Егогыч недооценил степени неадеквата бимовского.
Егогыч машет процедурно: в сторону правильного курса: по кратчайшей линии, то есть поперёк площади:
- Вон он Карлстор.
На сие толковое (ясное, вразумительное, членораздельное, мудрое, и иные синонимы) утверждение Егогыч получил от Бима. Нечто. Как всегда. Наполненное. Безалаберностью. Чудовищной. Трансценднтной. Приговской. Монструальнага тома: «А мне-то чё?»
- Вот сучий пся!
- Козёл! - обрадовался б Ренат.
* * *
КАК ЧЁ? Вот так приехали! Кирьян Егорыч, опухший-разбухший от интернет-сведений, знает, что Карлстор - это… это даже не фишка! Не то слово!
Это ФИШИЩА!!!
Она выигрышная, она позолоченная, изнутри и снаружи. Она изъезжена-истоптана. Ногами туристов, со всего мира. Шинами - передвижных лотков - торговок-овощеведок, колёсиками, блинс, детских машинок-лошадок, скейтбордов. Дисками, блинс, герцогских и баронских карет. Скрипучими, ёпэрэсэтэ, развалюхами телег: палачей, артистов, ведьм везомых на казнь, еретиков и других счастливчиков. Праздничными повозками с пивом, шлюхами, дамами сурьёзней, и девками из дорфов мюнихской гумбернии. И прочие экзистенции.
В этом бесконечном карнавале жизни как не упомянуть цоканье копыт: лошадей предводителей и вождей, рыцарей и солдат, легионеров и прочего отдела кадров землицы баварской.
Как не вспомнить… втихаря и озираясь… недобрым словом: красных знамён нацистских партий. Черти они и ёп твою мать! А было! Же!
Как не вспомнить революционных опытов баварцев, будто поддерживающих и настраивающих на бунт народ царской России… Вот как бля. Вот они истоки заимствования. Опыта печального и всякого.
В общем, много чего такого исторически вкусного, а также миловидного по-бытовому пропускали сквозь себя эти махонькие, почти что игрушечного, забавного вида, врата Карлстора.
Фишка эта, обозначенная автором (а кто правильный автор никто толком не знает - хватает претендентов)… фишка вызубрена гидами, а до того изучена, обсосана и обглодана со всех сторон, упакована в глянцевые книженции и в брошюрки с цветными картинками - составителями турсправочников.
Тема эта оттрахана вдоль и поперёк: всеми, кому не лень брать даровое. Всеми, кому нравится приподымать подолы трухлявых старушек из камня, чрева которых заполнены чудесными легендами, ширящимся и множащимся на пиар-дрожжах.
Это чуть-чуть фальшивый, будто иллюзионные декорации исторического спектакля. Это временной портал старонемецкого мира.
Это примерно то же самое, как если бы в начале унавоженного рекламой и торгашескими заведениями пешеходного Арбата водрузили бы входные вратца якобы в княжескую Московию с табличкой типа «тут когда-то сновал люд разный - торгаши и челядь…». И с подписью: «Ю.Долгорукий, князь».
***
Тут ниже развлечёмся Русью.
А кто ж на самом деле первый Москву воздвиг? Кто ж его точно знает. Наверное, никто, как всегда.
Заложил Кто-Нибудь первую избушку. Потом снесли её. Вместо избушки воздвигли сруб поболе. И его снесли.
Потом облюбовал местечко какой-либо Крендель, да хоть с самого Киева или Новгорода, или Пскова, Казани - даже не удивлюсь. Да мало ли претендентов нашлось бы.
После грохнули и этого Кренделя. Взамен построили частокол и вырыли ров.
А, может, и вовсе не так было, а началось с какого-нибудь половца или тугарина, да потом сдвинули его, а сами взамен поселились.
Кабы шла речь о ещё более поздней Москве, рассказали бы.
Порылись бы по сусекам, нашли бы окаменевшую щепочку с нацарапанными славянскими письменами:
«Ого-го, вот так нихуя вышел домик, а не назваться ли земельке, что вокруг, Московою?»
и рассказали бы остальным, и всякому новому приезжему, что это его теперь территория, и подтверждается, де это, этой первощепочкой: кто щепочку первым нашёл - тому и тапки.
А так… сколько лет прошло? А не известно точно, и щепочки с надписью той нету.
Поэтому промолчим, и даже ошибки не заметим. Будем судить лишь по поздним надписям, да по повести Нестора, да и то по поздним версиям, переписьканным невесть какими безобразниками, царскими романовскими фальсификаторами, а не по оригиналу.
А версий тех не одна - вот же русская загадка! Одна из главных. Ибо она в начале всего и задаёт вектор.
Это всё, чтобы историками жилось веселее и прибыльнее: а коли всё ясно в истории, то как объяснить свою нужность?
Вот потому живут себе припеваючи историки с археологами, и в ус не дуют - а никто их оспорить не сможет всё равно.
А чем больше белых пятен оставят для потомков, так то с расчётом на продление своеих археологических династий: то им только спасибку скажут, что не торопились. И что копали не бульдозерами, а лопаточками. И что кисточками пыль да ржавчину смахивали.
Как же не заметим мы ошибки? Заметил же мерзкий тараканин-эсквайр Чен Джу! И вся эта мерзкая книжонка с капканами. Хоть и не про Москву она, а про Мюнхен. Зря этот Чен прислоняется туда и сюда, и пишется в авторы, да только мы знаем, что это и есть подвох. Мы не такие тупые. Мы не копали Чёрное море.
Но: если кто понял: то будет при переписке набело: сей туманной, альбионской прям таки, истории.
А пока мы помним вот что:
«Приди ко мне, брате, в Москову!»
Вот оно, вот оно! Да, да, да! Чую! Так и говорили. Какая там, нахрен, политика: зазвал родственника кофийку испить. Заодно и башку снять… А то, что братцу, так от своего, ежели оно для дела - так и священник сказал, и смерть мила… Хочу кофийка - а в энтих глухоманных местах это совсем новое, затриземельное зелье - хочу, и всё тут!
- Ну и хоти, - так сказал ему священник. - Токмо цена этому ковар-напитку - башка твоя русская, дурная!
Не поверил ему долгорукого братец и попёрся в Московию. Башку состригать с плеч своех.
***
На этот раз бумажная версия романа будет обильно проиллюстрирована натурными фотографиями. С фейсами прототипов. Без чёрных полосок на глазах (и на членах тож). Вот так-то вот вы прославитесь. Через роман Чена Джу. А всё, что вы делали до этого, так то для смеху и набивки живота свого соломенной чепухой, называется "архитектурой в провинцгороде Угадайке".
7 глава КАРЛСПЛАТЦ и НОЙХОУЗЕР ШТРАССЕ
7.1
Люблю барокку так некстати.
Про BMW не жди читатель!
«Из Интернета»
***
Когда Иосиф Сталин немцев
Рукою сухонькою сжал
То было их совсем не жаль -
А что жалеть их иноземцев
Да и вобще - кого жалеть
С какой такой позицьи глядя
Поскольку ведь недаром, дядя
Мы рождены чтоб умереть
И это сделать былью
«Д.А.Пригов»
***
- Ну что, долго ещё будешь мне… кости пилить? - спросил Бим, томным, дотрапезным, Настиным голосом, вложенным в уста её написакой-баловником сорокиным, спросил когда путешественники уже подныривали к площади Карлсплатц.
Кирьян Егогыч знаком с этим местом: был тут лет этак пяток назад - в командировочке приятственной: посылали: пивка попить (это вторым номером программы). А первым -- порассмотреть интерьерных фишечек, чтоб слямзить, напитаться, и применить. На родине. Для а ля немецькага кабака, названия Егорыч егошенького не скажет: вот ещщо! Напомним: архитектор - наш Кигян Егогыч. Интерьеров, причём. Лутдчжих в Угадайгороде.
В обиходе это знатное местечко, статусное для Мюниха - одно из сотни таких, спасибо, что не из тысячи - улица, площадь ли - называется Штахус (Stachus по ехнему).
Бим же не только не Егогыч многоопытный, тем более он не Джойс, не Блум, и не Стивен Дедал-А-Руси-Не-Едал. И он не в Дублине, а в "загранице". Ему всё надо пояснять как махонькому дитяте, невопытному. И он конкретно, по бухлу, тупит.
Егогыч недооценил степени неадеквата бимовского.
Егогыч машет процедурно: в сторону правильного курса: по кратчайшей линии, то есть поперёк площади:
- Вон он Карлстор.
На сие толковое (ясное, вразумительное, членораздельное, мудрое, и иные синонимы) утверждение Егогыч получил от Бима. Нечто. Как всегда. Наполненное. Безалаберностью. Чудовищной. Трансценднтной. Приговской. Монструальнага тома: «А мне-то чё?»
- Вот сучий пся!
- Козёл! - обрадовался б Ренат.
* * *
КАК ЧЁ? Вот так приехали! Кирьян Егорыч, опухший-разбухший от интернет-сведений, знает, что Карлстор - это… это даже не фишка! Не то слово!
Это ФИШИЩА!!!
Она выигрышная, она позолоченная, изнутри и снаружи. Она изъезжена-истоптана. Ногами туристов, со всего мира. Шинами - передвижных лотков - торговок-овощеведок, колёсиками, блинс, детских машинок-лошадок, скейтбордов. Дисками, блинс, герцогских и баронских карет. Скрипучими, ёпэрэсэтэ, развалюхами телег: палачей, артистов, ведьм везомых на казнь, еретиков и других счастливчиков. Праздничными повозками с пивом, шлюхами, дамами сурьёзней, и девками из дорфов мюнихской гумбернии. И прочие экзистенции.
В этом бесконечном карнавале жизни как не упомянуть цоканье копыт: лошадей предводителей и вождей, рыцарей и солдат, легионеров и прочего отдела кадров землицы баварской.
Как не вспомнить… втихаря и озираясь… недобрым словом: красных знамён нацистских партий. Черти они и ёп твою мать! А было! Же!
Как не вспомнить революционных опытов баварцев, будто поддерживающих и настраивающих на бунт народ царской России… Вот как бля. Вот они истоки заимствования. Опыта печального и всякого.
В общем, много чего такого исторически вкусного, а также миловидного по-бытовому пропускали сквозь себя эти махонькие, почти что игрушечного, забавного вида, врата Карлстора.
Фишка эта, обозначенная автором (а кто правильный автор никто толком не знает - хватает претендентов)… фишка вызубрена гидами, а до того изучена, обсосана и обглодана со всех сторон, упакована в глянцевые книженции и в брошюрки с цветными картинками - составителями турсправочников.
Тема эта оттрахана вдоль и поперёк: всеми, кому не лень брать даровое. Всеми, кому нравится приподымать подолы трухлявых старушек из камня, чрева которых заполнены чудесными легендами, ширящимся и множащимся на пиар-дрожжах.
Это чуть-чуть фальшивый, будто иллюзионные декорации исторического спектакля. Это временной портал старонемецкого мира.
Это примерно то же самое, как если бы в начале унавоженного рекламой и торгашескими заведениями пешеходного Арбата водрузили бы входные вратца якобы в княжескую Московию с табличкой типа «тут когда-то сновал люд разный - торгаши и челядь…». И с подписью: «Ю.Долгорукий, князь».
***
Тут ниже развлечёмся Русью.
А кто ж на самом деле первый Москву воздвиг? Кто ж его точно знает. Наверное, никто, как всегда.
Заложил Кто-Нибудь первую избушку. Потом снесли её. Вместо избушки воздвигли сруб поболе. И его снесли.
Потом облюбовал местечко какой-либо Крендель, да хоть с самого Киева или Новгорода, или Пскова, Казани - даже не удивлюсь. Да мало ли претендентов нашлось бы.
После грохнули и этого Кренделя. Взамен построили частокол и вырыли ров.
А, может, и вовсе не так было, а началось с какого-нибудь половца или тугарина, да потом сдвинули его, а сами взамен поселились.
Кабы шла речь о ещё более поздней Москве, рассказали бы.
Порылись бы по сусекам, нашли бы окаменевшую щепочку с нацарапанными славянскими письменами:
«Ого-го, вот так нихуя вышел домик, а не назваться ли земельке, что вокруг, Московою?»
и рассказали бы остальным, и всякому новому приезжему, что это его теперь территория, и подтверждается, де это, этой первощепочкой: кто щепочку первым нашёл - тому и тапки.
А так… сколько лет прошло? А не известно точно, и щепочки с надписью той нету.
Поэтому промолчим, и даже ошибки не заметим. Будем судить лишь по поздним надписям, да по повести Нестора, да и то по поздним версиям, переписьканным невесть какими безобразниками, царскими романовскими фальсификаторами, а не по оригиналу.
А версий тех не одна - вот же русская загадка! Одна из главных. Ибо она в начале всего и задаёт вектор.
Это всё, чтобы историками жилось веселее и прибыльнее: а коли всё ясно в истории, то как объяснить свою нужность?
Вот потому живут себе припеваючи историки с археологами, и в ус не дуют - а никто их оспорить не сможет всё равно.
А чем больше белых пятен оставят для потомков, так то с расчётом на продление своеих археологических династий: то им только спасибку скажут, что не торопились. И что копали не бульдозерами, а лопаточками. И что кисточками пыль да ржавчину смахивали.
Как же не заметим мы ошибки? Заметил же мерзкий тараканин-эсквайр Чен Джу! И вся эта мерзкая книжонка с капканами. Хоть и не про Москву она, а про Мюнхен. Зря этот Чен прислоняется туда и сюда, и пишется в авторы, да только мы знаем, что это и есть подвох. Мы не такие тупые. Мы не копали Чёрное море.
Но: если кто понял: то будет при переписке набело: сей туманной, альбионской прям таки, истории.
А пока мы помним вот что:
«Приди ко мне, брате, в Москову!»
Вот оно, вот оно! Да, да, да! Чую! Так и говорили. Какая там, нахрен, политика: зазвал родственника кофийку испить. Заодно и башку снять… А то, что братцу, так от своего, ежели оно для дела - так и священник сказал, и смерть мила… Хочу кофийка - а в энтих глухоманных местах это совсем новое, затриземельное зелье - хочу, и всё тут!
- Ну и хоти, - так сказал ему священник. - Токмо цена этому ковар-напитку - башка твоя русская, дурная!
Не поверил ему долгорукого братец и попёрся в Московию. Башку состригать с плеч своех.
***