"Шинель" Николая Гоголя
"Родился Акакий Акакиевич против ночи, если только не изменяет память, на 23 марта. Покойница матушка, чиновница и очень хорошая женщина, расположилась, как следует, окрестить ребенка. Матушка еще лежала на кровати против дверей, а по правую руку стоял кум, превосходнейший человек, Иван Иванович Ерошкин, служивший столоначальником в сенате, и кума, жена квартального офицера, женщина редких добродетелей, Арина Семеновна Белобрюшкова. Родильнице предоставили на выбор любое из трех, какое она хочет выбрать: Моккия, Сессия, или назвать ребенка во имя мученика Хоздазата. «Нет, - подумала покойница, - имена-то все такие». Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте; вышли опять три имени: Трифилий, Дула и Варахасий. «Вот это наказание, - проговорила старуха, - какие всё имена; я, право, никогда и не слыхивала таких. Пусть бы еще Варадат или Варух, а то Трифилий и Варахасий». Еще переворотили страницу - вышли: Павсикахий и Вахтисий. «Ну, уж я вижу, - сказала старуха, - что, видно, его такая судьба. Уже если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий». Таким образом и произошел Акакий Акакиевич. Ребенка окрестили, причем он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник".
Есть книги, которые необходимо обязательно перечитывать, ибо они являются ключом для понимания многих вещей, доселе скрытых.
"Шинель" Николая Васильевича Гоголя - как раз такая книга.
Почему-то считается, что "Шинель" - это "призыв к милосердию к маленькому человеку". На самом деле всё ведь не так-то просто. Точнее, это совершенно не так.
В "Шинели" виден весь Гоголь, его загадочная натура, не дающая покоя даже нашим современникам.
Повесть - концентрат дьявольского остроумия. Гоголь блещет чертовщиной в каждом предложении, и это особенно заметно, когда читатель перечитывает произведение, отринув от себя всё, что о "Шинели" ему втолковывали со школьной поры.
Автор изначально потешается над Башмачкиным, он прямо-таки издевается над ним, невозможно без смеха читать: "Приходя домой, он садился тот же час за стол, хлебал наскоро щи и ел кусок говядины с луком, вовсе не замечая их вкуса, ел все это с мухами и со всем тем, что ни посылал бог на ту пору".
Да разве так может писать ЧЕЛОВЕК?
Загадка Гоголя изумительно-пугающа.
Пытались писать смешно и остроумно "как Гоголь", но стиль не давался никому (разве что немного получалось у Ивана Тургенева). Достоевский "вымучивал" из себя Гоголя, но гоголевского блестящего остроумия ему было не достичь.
Итак, Гоголь - это филигранная работа над текстом. Гоголь - в пантеоне русских писателей занимает одно из первых мест.
Несложно увидеть, если вчитаться, Андрей Платонов пишет "по-гоголевски" на свой лад. Гоголь стал вроде "эталона", которым измеряют мастерство русского писателя.
Но Гоголь - пугающая фигура.
Проницательный и умнейший публицист Василий Розанов (Гоголь у него вызывал отвращение и ужас) так пишет о нём в "Опавших листьях" (первый короб):
"- Фу, дьявол! - Сгинь!..
Но манекен моргает глазами. Холодными, стеклянными глазами. Он не понимает, что за словом должно быть ЧТО-НИБУДЬ, - между прочим, что за словом должно быть ДЕЛО; ПОЖАР или НАВОДНЕНИЕ, УЖАС или РАДОСТЬ. Ему это непонятно, - и он дает "последний чекан" слову и разносит последний стакан противного, холодного чая своим «почитателям», которые в его глупой, пошлой голове представляются какими-то столоначальниками, обязанными чуть не воспеть «канту» директору департамента… то бишь творцу "Мертвых душ".
- Фу, дьявол! Фу, какой ты дьявол! Проклятая колдунья с черным пятном в душе, вся мертвая и вся ледяная, вся стеклянная и вся прозрачная… в которой вообще нет НИЧЕГО!
Ничего!!!
Нигилизм!
- Сгинь, нечистый!
Старческим лицом он смеется из гроба:
- Да меня и нет, не было! Я только ПОКАЗАЛСЯ…
- Оборотень проклятый! Сгинь же ты, сгинь! сгинь! С нами крестная сила, чем оборониться от тебя?
"Верою", - подсказывает сердце. В ком затеплилось зернышко «веры», веры в душу человеческую, веры в землю свою, веры в будущее ее, - для того Гоголя ВОИСТИНУ НЕ БЫЛО.
Никогда более страшного человека… ПОДОБИЯ человеческого… не приходило на нашу землю".
Есть книги, которые необходимо обязательно перечитывать, ибо они являются ключом для понимания многих вещей, доселе скрытых.
"Шинель" Николая Васильевича Гоголя - как раз такая книга.
Почему-то считается, что "Шинель" - это "призыв к милосердию к маленькому человеку". На самом деле всё ведь не так-то просто. Точнее, это совершенно не так.
В "Шинели" виден весь Гоголь, его загадочная натура, не дающая покоя даже нашим современникам.
Повесть - концентрат дьявольского остроумия. Гоголь блещет чертовщиной в каждом предложении, и это особенно заметно, когда читатель перечитывает произведение, отринув от себя всё, что о "Шинели" ему втолковывали со школьной поры.
Автор изначально потешается над Башмачкиным, он прямо-таки издевается над ним, невозможно без смеха читать: "Приходя домой, он садился тот же час за стол, хлебал наскоро щи и ел кусок говядины с луком, вовсе не замечая их вкуса, ел все это с мухами и со всем тем, что ни посылал бог на ту пору".
Да разве так может писать ЧЕЛОВЕК?
Загадка Гоголя изумительно-пугающа.
Пытались писать смешно и остроумно "как Гоголь", но стиль не давался никому (разве что немного получалось у Ивана Тургенева). Достоевский "вымучивал" из себя Гоголя, но гоголевского блестящего остроумия ему было не достичь.
Итак, Гоголь - это филигранная работа над текстом. Гоголь - в пантеоне русских писателей занимает одно из первых мест.
Несложно увидеть, если вчитаться, Андрей Платонов пишет "по-гоголевски" на свой лад. Гоголь стал вроде "эталона", которым измеряют мастерство русского писателя.
Но Гоголь - пугающая фигура.
Проницательный и умнейший публицист Василий Розанов (Гоголь у него вызывал отвращение и ужас) так пишет о нём в "Опавших листьях" (первый короб):
"- Фу, дьявол! - Сгинь!..
Но манекен моргает глазами. Холодными, стеклянными глазами. Он не понимает, что за словом должно быть ЧТО-НИБУДЬ, - между прочим, что за словом должно быть ДЕЛО; ПОЖАР или НАВОДНЕНИЕ, УЖАС или РАДОСТЬ. Ему это непонятно, - и он дает "последний чекан" слову и разносит последний стакан противного, холодного чая своим «почитателям», которые в его глупой, пошлой голове представляются какими-то столоначальниками, обязанными чуть не воспеть «канту» директору департамента… то бишь творцу "Мертвых душ".
- Фу, дьявол! Фу, какой ты дьявол! Проклятая колдунья с черным пятном в душе, вся мертвая и вся ледяная, вся стеклянная и вся прозрачная… в которой вообще нет НИЧЕГО!
Ничего!!!
Нигилизм!
- Сгинь, нечистый!
Старческим лицом он смеется из гроба:
- Да меня и нет, не было! Я только ПОКАЗАЛСЯ…
- Оборотень проклятый! Сгинь же ты, сгинь! сгинь! С нами крестная сила, чем оборониться от тебя?
"Верою", - подсказывает сердце. В ком затеплилось зернышко «веры», веры в душу человеческую, веры в землю свою, веры в будущее ее, - для того Гоголя ВОИСТИНУ НЕ БЫЛО.
Никогда более страшного человека… ПОДОБИЯ человеческого… не приходило на нашу землю".