Как это делалось в Одессе
Провинциальный российский ювелир еврейской национальности, не имеющий никакого образования, запросто обманул именитых искусствоведов Лувра. Да так, что вся Европа смеялась до упаду
История, конечно, абсолютно анекдотическая, хотя деньги в ней фигурируют огромные. Провинциальный российский ювелир еврейской национальности, не имеющий никакого образования, непризнанный гений, запросто обманул именитых искусствоведов Лувра. Да так, что вся Европа смеялась до упаду. А потом-таки смылся в Америку.
Корона из Российской империи
Конец 19 века, славный город Одесса, тихая Успенская улица, дом 26. Скромный ювелир Израиль Рухомовский делает свой маленький бизнес практически из ничего. Трудится в крохотной пятиметровой мастерской с шести утра до вечера - кроме субботы, разумеется.
Четыре дочери на выданье, сын-оболтус, сварливая жена, а заказы копеечные. Старинное серебряное колечко подправить, пару камешков огранить. Вся надежда на дальнего родственника из Очаковa Шепселя Гохмана, ведь тот действительно предприимчивый человек.
Гохман, пятый сын в семье бедного сапожника, сначала пытался заниматься мелкой коммерцией и во время разъездов услышал однажды загадочные и манящие названия: Боспор, Понтикапея, Херсонес, Ольвия. Каждый год археологи открывают новые погребения, находя в них ювелирные украшения, расписные керамические вазы, мраморы. И часть найденного уходит налево - коллекционерам.
А что, если заняться подделкой древностей? Взять хотя бы мраморы - обломки колонн, доски с надписями, ведь можно повторить их, имея перед глазами картинку-образец. У Гохмана как раз есть хороший знакомый - опытный мастер Яков Нахумович, который много лет делает памятники для Очаковского кладбища.
Правда, нужен еще один специалист, чтобы состарить подделку на две тысячи лет, подобрать соответствующий текст, начертания букв. Такой отыскался быстро - столичный студент-историк Семен Колтович, ежегодно выезжающий на юг с археологическими экспедициями.
И дело закрутилось. В крохотный магазинчик Гохмана на Арзамасской улице стали заходить солидные покупатели не за лакричными леденцами и горьким перцем, а за античным мрамором. Яков Нахумович исправно мастерил подделки, по два червонца за штуку, а Семен Колтович давал четкие инструкции, получая за каждую консультацию по пятьдесят рублей.
Лет пять бизнес процветал: Гохман активно продавал свои подделки частным коллекционерам и даже смог обмануть несколько музеев. А когда Колтович очень кстати рассказал легенду о тиаре царя Сайтоферна, Гохман немедленно отправился в Одессу, к Израилю Рухомовскому. Ведь тот - замечательный ювелир.
Почему бы не сделать эту тиару, раз на нее пошел такой ажиотаж? Рухомовский, недолго подумав над необычным предложением, вздохнул и сказал: Шепсель, таки да. И на три месяца заперся в своей мастерской. Практически ничего не ел. Почти не спал. И сделал.
Старое - это хорошо сбытое новое
Сначала Гохман отправился в Венский императорский музей. Когда он открыл свой старенький чемоданчик, директора Бруно Бухер и Гуго Лейшнинг буквально потеряли дар речи. В шерстяные тряпки была завернута массивная, не меньше фунта, сияющая чистым золотом тиара легендарного царя Сайтоферна, подаренная ему, согласно преданию, в 2001 году до нашей эры греками.
Бережно поворачивая тиару, музейщики внимательно рассматривали орнаментальные фризы, между которыми находились знакомые каждому историку изображения сцен "Илиады" и "Одиссеи". Тиара сохранилась в прекрасном состоянии, лишь ее нижний пояс был слегка поврежден.
Откуда у почтенного герра Гохмана такая редкость? Тот рассказал: мол, прошлым летом археологи проводили раскопки в Ольвии, что в тридцати километрах от Очакова, и разрыли могилу с богатым кладом - ту самую, в которой был захоронен царь Сайтоферн со своей женой. У одного археолога Гохман и купил тиару за огромные деньги. Поэтому хочет он получить за нее не меньше двухсот тысяч франков.
Предлагая тиару Венскому императорскому музею, Гохман прекрасно понимал: сделка не состоится, поскольку нет у музея таких огромных денег. Расчет состоял в том, что венские директора расскажут о ней своим знакомым, так и получилось.
В качестве помощников Гохман выбрал двоих проверенных специалистов - известного австрийского антиквара Антона Фогеля, державшего лавку в престижном районе города, на улице Маргариты, 20, и Иоахима Шиманского, маклера, который регулярно снабжал художественными произведениями лучшие музеи мира. Реноме и у того, и у другого было отменное. Так что никто не удивился, когда Шиманский и Фогель прибыли в Лувр - с тем самым потертым гохмановским чемоданчиком.
Их уже ждала целая делегация: за овальным столом сидели месье Кемфпен, директор Лувра, руководитель античного отдела Эрон де Вилльфрос и целая команда самых авторитетных в Европе экспертов. Все они знали о находке тиары Сайтоферна и сошлись во мнении: ее упускать нельзя!
После долгого изучения тиару признали подлинной, а спонсоры Лувра выделили искомые двести тысяч франков. Гохман получил на руки 86 тысяч франков, его компаньоны Фогель и Шиманский - 74 тысячи и 40 тысяч соответственно.
Бедный Израиль Рухомовский, как дитя, радовался двум тысячам рублей, которые выдал ему щедрый родственник. А драгоценная тиара была установлена под стеклянным колпаком на самом почетном месте экспозиции. Толпы посетителей собирались в Лувре, чтобы полюбоваться невиданным сокровищем.
Тиара одного актера
Но уже через два месяца, в мае 1896 года, профессор Санкт-Петербургского университета Веселовский, поехавший во Францию специально, чтобы посмотреть на тиару, разразился убедительной статьей, в которой доказывал: это просто искусная подделка.
"Вы только всмотритесь внимательно в фигуры на короне, их жесты, лица, одежды! - взывал ученый. - Это вовсе не пластичные и грациозные древние греки, а современные лицедеи из провинциального театра".
А через несколько месяцев в солидном журнале "Revue Cosmopolis" появилась статья крупнейшего искусствоведа Адольфа Фуртвеглера, который полностью поддержал мнение петербургского коллеги, дополнив его доказательства. Только руководство Лувра пребывало в полной эйфории, поскольку число посетителей, желавших посмотреть на уникальную тиару, росло не по дням, а по часам.
И вот неизбежное скандальное разоблачение. В нескольких парижских газетах одновременно появляется открытое письмо знаменитого ювелира Лифшица. Он заявляет, что во время своей недавней поездки в Россию видел истинного создателя тиары Сайтоферна.
Этого человека представил Лифшицу директор Одесского музея фон Штерн, который профессионально занимается вопросом подделок и знаком со многими выдающимися фальсификаторами. Зовут мастера Израиль Рухомовский, это бедный, но очень талантливый еврей, авторство свое он не отрицает.
Правительство назначило специальную комиссию, которая должна была разобраться в ситуации. А вскоре сам Рухомовский сообщил: он готов приехать в Париж, если ему оплатят 1200 франков на дорожные расходы.
Дешевую гостиницу, где остановился Рухомовский, плотным кольцом окружили репортеры. Портрет провинциального ювелира и фото тиары в самых разных ракурсах обошли все газеты. Однако на первой же встрече правительственной комиссии с Рухомовским выяснилось такое его дремучее невежество в вопросах археологии и истории, что специалисты были в шоке. Рухомовский понятия не имел, кто такой Одиссей и кто такая богиня Ника, которых он изобразил. Как же он это сделал?
Да очень просто! Женщину скопировал с ожерелья, найденного в Тамани. Конокрад, который коней уводит - он же Одиссей, - на каждой вазе, что раскопаны в Керчи, нарисован. А ту часть фриза, где человека сжигают на костре, Рухомовский взял со щита Сципиона, который хранится в Лувре. Понятно, сам почтенный ювелир в Париже до этого никогда не бывал. А зачем, если в Одессе в любой порядочной книжной лавке можно купить каталог за два целковых!
Мэтры, ясное дело, не поверили. И тогда Рухомовский предложил: дайте мне, мол, инструмент и материал, я вам любую часть короны за час сделаю по памяти.
Эксперимент был тут же проведен. И потрясенная правительственная комиссия выдала авторитетное заключение: «Часть фигурного фриза, изготовленная российским ювелиром Израилем Рухомовским, абсолютно идентична хранящейся в Лувре тиаре».
Впрочем, Шепселя Гохмана родственник не сдал. На вопрос о заказчике объяснил, что корону ему заказал какой-то совершенно неизвестный, очень важный господин. И бедный ювелир лишнего спрашивать не стал, а просто с усердием выполнил заказ.
По просьбе парижской полиции допросили Гохмана, который заявил: тиару он получил из рук студента-историка Семена Колтовича, который каждое лето работал на раскопках близ Очакова. А на запрос о студенте Колтовиче столичное полицейское управление ответило, что таковой действительно числился в университете, но в 1898 году скончался в Обуховской больнице от скоротечной чахотки. Круг замкнулся, и дело о тиаре Сайтоферна было закрыто.
Израиль Рухомовский, который кроме славы, что на хлеб вместо масла не намажешь, получил от этой истории сплошную головную боль, вскоре эмигрировал со своим многочисленным семейством в Америку, куда-то на север. Причем после его отъезда ходили слухи, будто деньги на дорогу ювелир получил, изготовив якобы антикварный золотой скелетик, который потом попал в коллекцию венскому банкиру барону Ротшильду.
А злополучная тиара Сайтоферна была изъята из Лувра и переместилась в Парижский музей декоративного искусства, где хранится и поныне.