(no subject)
В последние две недели декабря в пятом часу необыкновенно красивые пурпурные или сиреневые зори. Одного не хватает, чего в детстве было с избытком - морозца и сугробов. Никогда бы в то время не подумал, что у нас на Урале в декабре будет такой снежный дефицит. Поэтому зиму приходится вспоминать и окликать по стихам.
_________
Теплый взгляд, лучистый, томный
По-кошачьи щурит печка.
Выйду с ведрами из дома
По певучему крылечку.
Дым растет из крыши старой
Белым деревом высоким,
Солнышко снежинкой алой
Мне покалывает щеки.
На заборе-частоколе
Чудо-холст, парчовый иней.
И заснеженное поле
Розовым цветет и синим.
С куполов небес береза
Потянула чуткий лучик,
Звонким языком мороза
Тронув колокол плакучий.
Светлым тоном, чистым ладом
Осыпают звуки душу.
Никуда спешить не надо.
Замерев, смотри и слушай.
Суета от веку лжива,
До покоя - не домчаться.
Лучше с ведрами, большими
Каждый день ходить за счастьем.
Меж сугробов по дорожке...
Там, совсем по-человечьи
Грея берегов ладошки
Полыньею дышит речка.
Николай Колычев
Еще пока снега не тают,
Не убегают со двора.
И на земле преобладают
Сиреневые вечера.
И снеговик взирает лихо
Вдаль одиноким угольком.
Опять задумчивостью тихой
Меня встречает старый дом.
Скрипят ступеньки терпеливо,
Сирень проносит голый ствол,
И кажется, что быть счастливой
Меня назначил старый двор.
И ночью выйдешь на крылечко,
Когда луна совсем взошла,
Покажется, что бесконечно
Я быть счастливою могла.
Так упоительно взирает
Вдаль одинокий уголек.
И по утрам, когда светает,
Такой сиреневый восток.
Татьяна Ровицкая
За полем снежным - поле снежное,
Безмерно-белые луга;
Везде - молчанье неизбежное,
Снега, снега, снега, снега!
Деревни кое-где расставлены,
Как пятна в безднах белизны:
Дома сугробами задавлены,
Плетни под снегом не видны.
Леса вдали чернеют, голые, -
Ветвей запутанная сеть.
Лишь ветер песни невеселые
В них, иней вея, смеет петь.
Змеится путь, в снегах затерянный:
По белизне - две борозды…
Лошадка, рысью неуверенной,
Новит чуть зримые следы.
Но скрылись санки - словно, белая,
Их поглотила пустота;
И вновь равнина опустелая
Нема, беззвучна и чиста.
И лишь вороны, стаей бдительной,
Порой над пустотой кружат,
Да вечером, в тиши томительной,
Горит оранжевый закат.
Огни лимонно-апельсинные
На небе бледно-голубом
Дрожат… Но быстро тени длинные
Закутывают все кругом.
Брюсов
_________
Теплый взгляд, лучистый, томный
По-кошачьи щурит печка.
Выйду с ведрами из дома
По певучему крылечку.
Дым растет из крыши старой
Белым деревом высоким,
Солнышко снежинкой алой
Мне покалывает щеки.
На заборе-частоколе
Чудо-холст, парчовый иней.
И заснеженное поле
Розовым цветет и синим.
С куполов небес береза
Потянула чуткий лучик,
Звонким языком мороза
Тронув колокол плакучий.
Светлым тоном, чистым ладом
Осыпают звуки душу.
Никуда спешить не надо.
Замерев, смотри и слушай.
Суета от веку лжива,
До покоя - не домчаться.
Лучше с ведрами, большими
Каждый день ходить за счастьем.
Меж сугробов по дорожке...
Там, совсем по-человечьи
Грея берегов ладошки
Полыньею дышит речка.
Николай Колычев
Еще пока снега не тают,
Не убегают со двора.
И на земле преобладают
Сиреневые вечера.
И снеговик взирает лихо
Вдаль одиноким угольком.
Опять задумчивостью тихой
Меня встречает старый дом.
Скрипят ступеньки терпеливо,
Сирень проносит голый ствол,
И кажется, что быть счастливой
Меня назначил старый двор.
И ночью выйдешь на крылечко,
Когда луна совсем взошла,
Покажется, что бесконечно
Я быть счастливою могла.
Так упоительно взирает
Вдаль одинокий уголек.
И по утрам, когда светает,
Такой сиреневый восток.
Татьяна Ровицкая
За полем снежным - поле снежное,
Безмерно-белые луга;
Везде - молчанье неизбежное,
Снега, снега, снега, снега!
Деревни кое-где расставлены,
Как пятна в безднах белизны:
Дома сугробами задавлены,
Плетни под снегом не видны.
Леса вдали чернеют, голые, -
Ветвей запутанная сеть.
Лишь ветер песни невеселые
В них, иней вея, смеет петь.
Змеится путь, в снегах затерянный:
По белизне - две борозды…
Лошадка, рысью неуверенной,
Новит чуть зримые следы.
Но скрылись санки - словно, белая,
Их поглотила пустота;
И вновь равнина опустелая
Нема, беззвучна и чиста.
И лишь вороны, стаей бдительной,
Порой над пустотой кружат,
Да вечером, в тиши томительной,
Горит оранжевый закат.
Огни лимонно-апельсинные
На небе бледно-голубом
Дрожат… Но быстро тени длинные
Закутывают все кругом.
Брюсов