Август раш, день 9
Горнист способен бить в барабан.
- True Tramp (@true_tramp) августа 9, 2012
Меня всегда раздражал тот поучительный тон, которым дед с недавних пор полюбил разговаривать со мной, поэтому я был рад тому, что теперь мы с ним стали реже видиться. Особенно напрягал вводный оборот "Я девяносто лет прожил, я знаю, слушай меня!" Хотелось встать, трахнуть кружкой чая по столу, чтоб коричневая жидкость окрасила все пространство, и звон поставил точку в отношениях наставник-ученик. Точка! Прекрати поучать, дед. Иди на диван, отдыхай.
- Ты меня послушай, вот что я скажу.Нет такого, что "женская" работа, или "мужская". Такого нет, я знаю, я уже давноооо живу, землю топчу, девяносто лет уже. Любую работу надо делать уметь.
Дед откашлялся, быстрорастворимая лапша стала ему поперек горла. Эти бомжпакеты он ест уже последние лет восемь, заедает пластмассовой колбасой и запивает ядовитым разбодяженным из порошка отваром со лживой надписью "кофе". При такой диете я бы в такой срок врезал дуба, однозначно. Но деду по-любому виднее, он ведь жив и бодр, а ему, шутка ли сказать, девяносто.
- Твоя бабушка когда болела, не могла стирать, убираться, одежду латать, готовить. Я бы конечно мог кричать, требовать, угрожать, налево ходить, так проще. Но я сказал себе: "Твоя жена - дар тебе от Аллаха. Милосердный если бы тебе дар не дал, кто бы тебе все это делал, стирка-шмирка, готовка-шмотовка? Ты бы сам все и делал. Значит, Аллах от тебя самостоятельности хочет, терпения, понимания." И что ни скажи - я все сделаю, сам. И всю жизнь за всю семью работал, нас в семье девять детей было, я второй старший, самый старший летчиком служить пошел, прямое попадание. Снаряд. Хоронить нечего было. Все младшие на мне были, понимаешь. Я все сделаю - и корову подою, и полы помою, и дров наколю, и во всем у нас всегда порядок. И без матери рано остался - вышла из бани, простыла, кости начали изнутри гнить. Не приведи Аллах такой смерти. А она ни разу даже на боль не пожаловалась. Твоя школа далеко от дома была? Я тебя два раза провожал, помню, на трамвае две остановки. Послушай меня, моя школа находилась в поселке Д********о, до поселка от нашей деревни - двадцать километров. Я очень любил знания получать, каждый день ходить старался, пешком конечно, лошадей не было у нас никогда, какие там лошади! А вот мать моя заболела - и к ней в больницу стал ходить, а она меня ругает последними словами, зачем, раздолбай ты этакий, опять школу прогуливаешь. И зубы сжимает, а я слезы сдерживал еле-еле. Еще школьником я понял, нет женской работы, нет мужской, есть труд, его надо делать, если ты человек.
В таком театре одного актера я чувствовал себя так, как будто меня обливают супер клеем, кладут под груз и начинают потихоньку пропускать сквозь тело ток, а я даже ни одним мускулом пошевелить не могу, даже крикнуть не получается - взгляд старика проходит насквозь, как та жидкость, что паук впрыскивает в свою жертву, чтобы та начала перевариваться еще до того, как паук ее поглотит. Обессиленный, я кивал головой, мычал что-то в знак согласия и возвращался к магнитофону, где толстые чернокожие парни говорили совсем о другой истине. У них было все как-то проще. Ну, знаете, "я любил тебя, ты ушла от меня, ты подлая мразь, я ненавижу тебя, со мной также ненавидят все друзья, а, а, йо!" Они решали проблемы авторитетом, силой и увесистым словом, каждое - как гранитная плита, между двумя даже иголки не просунешь. Их простота смывала с меня супер-клей, сворачивала шкаф с моей груди, возвращала глубину дыханию.
- Что, опять слушаешь своих горилл? Я за тебя кружку помыл. Вот поэтому я - министр и генерал, а ты - грузчик в продуктовом. Я девяносто лет прожил, слушай меня.
Месячный челлендж "август-раш":
День первый
День второй
День третий
День четвертый
День пятый
День шестой
День седьмой
День восьмой