Все было продолжением ее,
и целый мир - со злом и добротою, -
как дерево, в ней рос, шумя листвою,
и в ней торжественно, как над толпою,
преображался в явь и бытие.
И, поднимаясь к самой вышине,
все, что мелькало или удалялось,
пугало или в руки не давалось,
спокойно, точно воду в кувшине,
она несла. Пока на полпути
она о чем-то не затосковала -
и первое ниспало покрывало,
открытое лицо закрыв почти,
и никогда уже не поднималось,
и, даже снизойдя к ее мольбе,
на все вопросы глухо отзывалось:
ты не дитя уже, и все в тебе.
1907
Перевод с немецкого Владимира Летучего
Образ устремляющегося ввысь дерева - один из частых в поэзии Рильке. В данном случае, речь идет о прорастающем внутри нас мире. Что в некотором смысле иллюстрирует наше существование до рождения - а часовой механизм роста срабатывает только когда мы появились на свет. И это работает до “второго взросления”, после чего дерево умирает и сохнет. А мы - мы начинаем смотреть на мир “широко закрытыми глазами”.