210-летию Оноре де Бальзака посвящается
Попытка критики
Вот вам история “Дома кошки, играющей в мяч”. На первых страницах перед нами дом, Бальзак с присущей ему аккуратностью описывает его детали и обыгрывает название данной повести, молодой человек ждет перед ним, пока в окне третьего этажа не появится героиня, однако ж, создается впечатление не романтики, скорее сцена читателя настораживает. Девушка описывается как видение, “светлая утренняя звезда”. Что ни говорите, а Бальзак еще какой романтик. Да взять хотя бы описание внешности г-на Гильома, с которым мы знакомимся следом, после того, как девушка исчезает: “маленькие зеленые глаза напоминали дырки, высверленные буравчиком, и сверкали под двумя красноватыми дугами, заменявшими брови”. Чем не гипербола? Г-н Гильом, “хитрый купец” со всеми качествами Гобсека или Гранде, замечает подозрительного незнакомца, который вскоре вскакивает в экипаж и уезжает.
Некоторое время мы так и не знаем, кто этот незнакомец - интрига, что называется, пущена в ход, - поскольку дальше Бальзак вводит нас в курс дел семейных г-на Гильома. Мы узнаем об Виргинии и Августине - двух дочерях Гильома, первой уже 28 лет, красотой она не блещет, и отец хочет сосватать ее своему привилегированному старшему приказчику Жозефу Леба, который влюблен в младшую красавицу-дочь, однако, отец вторую дочь раньше первой замуж не выдаст. Меж тем, как Жозеф Леба питает чувства к Августине, которая о том не догадывается, Викторина питает чувства к приказчику, все ясно и понятно, и как говорит сам автор: “Нет ничего естественнее этих двух противоречивых страстей, родившихся в тишине полутемной лавки, подобно тому, как в лесной глуши расцветают фиалки”. Действительно сестры живут очень замкнуто в суконной клетке, где царит строгий порядок среди развлечений крайне редких и “бесцветных”.
И тут мы отправляемся на несколько месяцев назад. А дальше как в кино, верно, сейчас бы Бальзак был хорошим сценаристом (хотя на театральном поприще он грандиозного успеха не добился). Мы узнаем, что молодой художник, случайно проходя мимо суконной лавки, заглянул через окно внутрь и тут же пленился Августиной, причем настолько, что нарисовал чудеснейшую картину, которая изображала семейный быт старого суконщика. Картина была выставлена и имела успех, и в конце концов Гильомы узнали, что их изображение висит в салоне. Августина в сопровождении г-жи Роген отправляется в Лувр, там она сталкивается, во-первых, с картиной, во-вторых, с автором картины, который говорит ей на ухо роковые слова: “Видите, что мне внушила любовь”. События вечера приводят Августину в крайнее смятение. Ясно, что всю ночь Августина думает лишь об одном. Она влюбляется в художника. “Луч света проник в темницу. Августина полюбила сразу. Это льстило стольким ее чувствам одновременно, что она покорилась не рассуждая. Разве в восемнадцать лет любовь не ставит свою призму между миром и глазами девушки?” Теодор Сомервье - мы наконец узнаем имя молодого человека с первой страницы - и Августина находят способ переписываться и видеться во время церковных служб. Поначалу перемен за Августиной не замечают, поглощенные “учетом товаров”. Меж тем г-н Гильом предлагает Жозефу Леба стать его зятем, происходит недоразумение, ибо один думает, что приказчик любит Виргинию, другой думает, что ему предлагают Августину, сделка срывается, но в конечном счете суконщик идет на попятную. Жозеф собирается открыться Августине, но тут на обеде Августина выдает себя перевернутым вверх ногами молитвенником. Положение в “Доме кошки, играющей в мяч” кажется критическим: “Г-н Гильом привел в отчаяние Леба, поведав ему о любви Августины к другому. Леба, уже склонивший своего товарища просить руку Виргинии, увидел, что его надежды рухнули. Виргиния, удрученная тем, что Жозеф в некотором роде отказался от нее, заболела мигренью. После объяснения супругов с глазу на глаз, когда они в третий раз в жизни разошлись во мнениях, между ними возникла ужасная ссора”.
Но буря разрешается плохим миром для одних и счастливо для Августины. Г-н Гильом заключает другую сделку и отдает младшую дочь за художника. “По рукам, мой юный друг. Раз вы уважаете торговлю, мы поймем друг друга. А почему бы ее презирать? Мир начался с торговли, раз Адам продал рай за яблоко”, - обращается он к нему. Брак дочери для г-на Гильома дело не только семейное, вопрос не только счастья, но и коммерческое. Своего тестя суконщик не находит надежным: “Кто легко наживает, тот легко и проматывает”, “Кто тратит не считая, тому богатым не бывать”, он не желает, чтобы его деньги “ушли на коляски или безделушки” и не дает за дочерью приданного, и договаривается с женихом о раздельном имуществе. После свадьбы, где параллельно был заключен союз между Виргинией и Жозефом Леба, первый год совместной жизни жудожника и Августины был идиллией, но счастье продолжается не долго.
Счастье лилось слишком бурным потоком, кипело слишком сильным пламенем, чтобы быстро не угаснуть. Пришел тот день, когда Сомервье испытал “потребность вновь взяться за кисть и вернуться к своим привычкам”. Он вернулся в свет, и когда Августина после рождения сына тоже наконец могла сопровождать мужа и доставить ему “наслаждение удовлетворенного самолюбия”, она обманула его тщеславие своими оставшимися мещанскими манерами и мыслями, необразованностью и невосприимчивостью к возвышенному. Упоение любовью застило художнику жестокую истину: “его жена не восприимчива к поэзии, живет не в его царстве, не следует за всеми его причудами, за неожиданной игрой воображения, радостями и печалями; она твердо ступает по будничной земле, в будничном мире, в то время как он сам парит в облаках”. Бальзак показывает нас особенность природы социальной, которую сложно обмануть, он говорит о том, что “в браке бывает духовное несовпадение, точно так же как несовпадение характеров и общественного положения”.
Первое время Теодор надеется, что “общение с художниками разовьет в его жене все те дремлющие зачатки, которыми, по мнению широких умов, наделены все”, да и сама Августина, которая по-прежнему знает единственно любовь к мужу, прилагает все усилия к тому, чтобы измениться, чтобы, как и раньше, “быть для мужа источником всех наслаждений”, но все тщетно. Августине не удается поломать склад своего ума, ее качества остаются скорее достойны “Дома кошки, играющей в мяч”. Для Августины наступает “непроглядный мрак”, и все же вспоминая “о весенней поре своей любви”, она находит, что “за такую богатую жатву любви не жаль заплатить несчастьем всей жизни”. Что ж, теперь она платит по счету.
В отчаянии Августина идет искать утешения у своей семьи. И вот перед нами снова “Дом кошки, играющей в мяч”. Там все по-старому. Разве что хозяева суконной лавки сменили лица, теперь всем управляют ее сестра Виргиния и Жозеф Леба, но, по сути, это та же чета Гильомов. Семейная жизнь ее сестры представляет собой резкий контраст с ее жизнью, с ее счастьем, которое изначально было бурно и слишком скоро отпылало, Жозеф Леба же не питал к Виргинии пылких чувств, но жена смогла развить его любовь, которая превратилась в размеренную, спокойную, костную, но притом надежную. Как ведутся у Гильемов торговые дела, так у них ведутся и дела семейные, с однообразным тщанием и аккуратностью. Августина не может встретить понимания ни у них, ни у родителей. Она по-прежнему во всем оправдывает мужа и винит только себя.
И вот Августина прибегает к последнему средству, она наносит визит герцогине Карильяно, светской кокетке, общество которой предпочитает ее муж. Для той откровения и бедственное положение Августины лишь удобный случай в игре самолюбия, хоть она и дает Августине какие-то уроки жизни, да едва ли Августина властна ими воспользоваться, она слишком любит. Инструментом кокетки, в привычках которой сводить с ума мужчин, оказывается написанный Теодором портрет Августины, который она возвращает ей. Обнаружив портрет у себя дома, художник рвет и мечет и срывает свой гнев на жене. Происходит катастрофа, через несколько лет горе в конечном счете сводит Августину в могилу.
А мораль сей басни такова: “Смиренные и милые цветы, распустившиеся в долинах, быть может умирают, когда они пересажены слишком близко к небесам, туда, где зарождаются грозы, где солнце палит и сжигает”.
Вот вам история “Дома кошки, играющей в мяч”. На первых страницах перед нами дом, Бальзак с присущей ему аккуратностью описывает его детали и обыгрывает название данной повести, молодой человек ждет перед ним, пока в окне третьего этажа не появится героиня, однако ж, создается впечатление не романтики, скорее сцена читателя настораживает. Девушка описывается как видение, “светлая утренняя звезда”. Что ни говорите, а Бальзак еще какой романтик. Да взять хотя бы описание внешности г-на Гильома, с которым мы знакомимся следом, после того, как девушка исчезает: “маленькие зеленые глаза напоминали дырки, высверленные буравчиком, и сверкали под двумя красноватыми дугами, заменявшими брови”. Чем не гипербола? Г-н Гильом, “хитрый купец” со всеми качествами Гобсека или Гранде, замечает подозрительного незнакомца, который вскоре вскакивает в экипаж и уезжает.
Некоторое время мы так и не знаем, кто этот незнакомец - интрига, что называется, пущена в ход, - поскольку дальше Бальзак вводит нас в курс дел семейных г-на Гильома. Мы узнаем об Виргинии и Августине - двух дочерях Гильома, первой уже 28 лет, красотой она не блещет, и отец хочет сосватать ее своему привилегированному старшему приказчику Жозефу Леба, который влюблен в младшую красавицу-дочь, однако, отец вторую дочь раньше первой замуж не выдаст. Меж тем, как Жозеф Леба питает чувства к Августине, которая о том не догадывается, Викторина питает чувства к приказчику, все ясно и понятно, и как говорит сам автор: “Нет ничего естественнее этих двух противоречивых страстей, родившихся в тишине полутемной лавки, подобно тому, как в лесной глуши расцветают фиалки”. Действительно сестры живут очень замкнуто в суконной клетке, где царит строгий порядок среди развлечений крайне редких и “бесцветных”.
И тут мы отправляемся на несколько месяцев назад. А дальше как в кино, верно, сейчас бы Бальзак был хорошим сценаристом (хотя на театральном поприще он грандиозного успеха не добился). Мы узнаем, что молодой художник, случайно проходя мимо суконной лавки, заглянул через окно внутрь и тут же пленился Августиной, причем настолько, что нарисовал чудеснейшую картину, которая изображала семейный быт старого суконщика. Картина была выставлена и имела успех, и в конце концов Гильомы узнали, что их изображение висит в салоне. Августина в сопровождении г-жи Роген отправляется в Лувр, там она сталкивается, во-первых, с картиной, во-вторых, с автором картины, который говорит ей на ухо роковые слова: “Видите, что мне внушила любовь”. События вечера приводят Августину в крайнее смятение. Ясно, что всю ночь Августина думает лишь об одном. Она влюбляется в художника. “Луч света проник в темницу. Августина полюбила сразу. Это льстило стольким ее чувствам одновременно, что она покорилась не рассуждая. Разве в восемнадцать лет любовь не ставит свою призму между миром и глазами девушки?” Теодор Сомервье - мы наконец узнаем имя молодого человека с первой страницы - и Августина находят способ переписываться и видеться во время церковных служб. Поначалу перемен за Августиной не замечают, поглощенные “учетом товаров”. Меж тем г-н Гильом предлагает Жозефу Леба стать его зятем, происходит недоразумение, ибо один думает, что приказчик любит Виргинию, другой думает, что ему предлагают Августину, сделка срывается, но в конечном счете суконщик идет на попятную. Жозеф собирается открыться Августине, но тут на обеде Августина выдает себя перевернутым вверх ногами молитвенником. Положение в “Доме кошки, играющей в мяч” кажется критическим: “Г-н Гильом привел в отчаяние Леба, поведав ему о любви Августины к другому. Леба, уже склонивший своего товарища просить руку Виргинии, увидел, что его надежды рухнули. Виргиния, удрученная тем, что Жозеф в некотором роде отказался от нее, заболела мигренью. После объяснения супругов с глазу на глаз, когда они в третий раз в жизни разошлись во мнениях, между ними возникла ужасная ссора”.
Но буря разрешается плохим миром для одних и счастливо для Августины. Г-н Гильом заключает другую сделку и отдает младшую дочь за художника. “По рукам, мой юный друг. Раз вы уважаете торговлю, мы поймем друг друга. А почему бы ее презирать? Мир начался с торговли, раз Адам продал рай за яблоко”, - обращается он к нему. Брак дочери для г-на Гильома дело не только семейное, вопрос не только счастья, но и коммерческое. Своего тестя суконщик не находит надежным: “Кто легко наживает, тот легко и проматывает”, “Кто тратит не считая, тому богатым не бывать”, он не желает, чтобы его деньги “ушли на коляски или безделушки” и не дает за дочерью приданного, и договаривается с женихом о раздельном имуществе. После свадьбы, где параллельно был заключен союз между Виргинией и Жозефом Леба, первый год совместной жизни жудожника и Августины был идиллией, но счастье продолжается не долго.
Счастье лилось слишком бурным потоком, кипело слишком сильным пламенем, чтобы быстро не угаснуть. Пришел тот день, когда Сомервье испытал “потребность вновь взяться за кисть и вернуться к своим привычкам”. Он вернулся в свет, и когда Августина после рождения сына тоже наконец могла сопровождать мужа и доставить ему “наслаждение удовлетворенного самолюбия”, она обманула его тщеславие своими оставшимися мещанскими манерами и мыслями, необразованностью и невосприимчивостью к возвышенному. Упоение любовью застило художнику жестокую истину: “его жена не восприимчива к поэзии, живет не в его царстве, не следует за всеми его причудами, за неожиданной игрой воображения, радостями и печалями; она твердо ступает по будничной земле, в будничном мире, в то время как он сам парит в облаках”. Бальзак показывает нас особенность природы социальной, которую сложно обмануть, он говорит о том, что “в браке бывает духовное несовпадение, точно так же как несовпадение характеров и общественного положения”.
Первое время Теодор надеется, что “общение с художниками разовьет в его жене все те дремлющие зачатки, которыми, по мнению широких умов, наделены все”, да и сама Августина, которая по-прежнему знает единственно любовь к мужу, прилагает все усилия к тому, чтобы измениться, чтобы, как и раньше, “быть для мужа источником всех наслаждений”, но все тщетно. Августине не удается поломать склад своего ума, ее качества остаются скорее достойны “Дома кошки, играющей в мяч”. Для Августины наступает “непроглядный мрак”, и все же вспоминая “о весенней поре своей любви”, она находит, что “за такую богатую жатву любви не жаль заплатить несчастьем всей жизни”. Что ж, теперь она платит по счету.
В отчаянии Августина идет искать утешения у своей семьи. И вот перед нами снова “Дом кошки, играющей в мяч”. Там все по-старому. Разве что хозяева суконной лавки сменили лица, теперь всем управляют ее сестра Виргиния и Жозеф Леба, но, по сути, это та же чета Гильомов. Семейная жизнь ее сестры представляет собой резкий контраст с ее жизнью, с ее счастьем, которое изначально было бурно и слишком скоро отпылало, Жозеф Леба же не питал к Виргинии пылких чувств, но жена смогла развить его любовь, которая превратилась в размеренную, спокойную, костную, но притом надежную. Как ведутся у Гильемов торговые дела, так у них ведутся и дела семейные, с однообразным тщанием и аккуратностью. Августина не может встретить понимания ни у них, ни у родителей. Она по-прежнему во всем оправдывает мужа и винит только себя.
И вот Августина прибегает к последнему средству, она наносит визит герцогине Карильяно, светской кокетке, общество которой предпочитает ее муж. Для той откровения и бедственное положение Августины лишь удобный случай в игре самолюбия, хоть она и дает Августине какие-то уроки жизни, да едва ли Августина властна ими воспользоваться, она слишком любит. Инструментом кокетки, в привычках которой сводить с ума мужчин, оказывается написанный Теодором портрет Августины, который она возвращает ей. Обнаружив портрет у себя дома, художник рвет и мечет и срывает свой гнев на жене. Происходит катастрофа, через несколько лет горе в конечном счете сводит Августину в могилу.
А мораль сей басни такова: “Смиренные и милые цветы, распустившиеся в долинах, быть может умирают, когда они пересажены слишком близко к небесам, туда, где зарождаются грозы, где солнце палит и сжигает”.