Песня Сольвейг
Две девочки танцевали под музыку Грига. Это была знаменитая сюита «Пер Гюнт», и им особенно нравились «Танец Анитры» и «Песня Сольвейг». Старшая, тоненькая, с длинными светлыми волосами, старалась танцевать как «настоящая балерина», так во всяком случае ей казалось, младшая, еще не утратившая детской округлости, подражала ей. Они танцевали в деревянном доме, который затерялся в дюнах, совсем недалеко от Скагена.
Они были сестрами и это были ее дочери. Она смотрела на них, и чувствовала, что слезы были совсем близко, настолько это была идиллическая картина.
- Мама, - вдруг спросила ее старшая дочь, прекратив танцевать, - а почему эта музыка называется «Песня Сольвейг»? - Кто это Сольвейг? - Это одна норвежская девушка, которая ждала своего любимого всю свою жизнь. - А почему? Потому что он много путешествовал. - Но почему она ждала его так долго, неужели она не могла найти другого любимого? - Ну потому, что она любила именно его. Это была настоящая любовь. - А-а, - сказала ее дочь с понимающей интонацией, и начала танцевать снова.
Да уж, - подумала она, - настоящая ли? Прожить всю жизнь в лесной избушке, не испытать счастья общения с другим человеком, не родив детей, в ожидании своего возлюбленного, - любовь ли это? По сути дела Сольвейг лишила себя многого, можно сказать она отняла жизнь у самой себя. Да, она спасла Пер Гюнта своей жертвенной любовью, но не слишком ли много она заплатила за это?
Дочери продолжали танцевать, а ее мысли тоже закружились в такт музыки. Она вспомнила свою «лав стори», которая происходила, как сейчас казалось, очень давно, в какой-то другой жизни и не ней, а с какой-то другой женщиной. Да, это действительно была другая жизнь, в другой стране, которая после 70-летней спячки вдруг проснулась и в ней начались колоссальные изменения. Это было очень интересно наблюдать, как закосневшие мастодонты начали рушиться и в стране повеяло свежим воздухом. Это было удивительное ощущение полета и внезапной свободы. Такое же ощущение она испытала при встрече с ним - свободы и полета или свободного полета. Сейчас бы сказали «химия» была хорошая между ними. Но ее, выросшей на русской литературе и избравшей ее своей профессией, всегда чуть коробило это слово, уж слишком технично и материалистично объяснявшее эту необъянимую энергетику притяжения между двумя людьми. Их просто притянуло друг к другу на какой-то вечеринке у общих друзей, и хотя они обменивались достаточно ироничными репликами, чувствовалось, что они безумно интересны друг другу. Когда он пошел ее провожать, они не могли расстаться и проговорили до 4-х утра. Она, обычно очень осторожная с незнакомыми людьми, вдруг почувствовала эту неумолимую силу притяжения и открытости, когда не хотелось играть в какие-то игры, а хотелось просто быть с этим мужчиной постоянно. Но это было невозможно, у него была семья и дети. Сейчас, проживя в Дании 7 лет, насмотревшись и начитавшись про многочисленные пап-фамилии, она не перестает удивляться, насколько проще жить в датском обществе: не пожилось друг с другом, расстались, дети живут поочередно то у мамы, то у папы. В России же всегда почему-то развод осуждался, особенно если в семье были дети, считалось, что надо сохранить семью во что бы то ни стало из-за детей. Вроде здравая мысль, но если родители живут в вечных разборках , что может дать эта атмосфера «нелюбви» детям? Как говорится лучше честный развод, чем нечестная семья. Но он был очень привязан к детям, и боялся, что в случае развода, жена не разрешит ему встречаться с ними. Они встречались каждый вечер и интерес друг к другу не только не угасал, а разгорался все больше и больше. Она чувствовала, что все перегородки и заслоны рушатся, и она может доверить ему абсолютно все, как будто они были давно знакомы. Однажды они уехали на русское Рождество в Таллинн, и эта поездка превратилась для них в сказку. Там же произошел важный разговор, касающийся их будущего.
- Ты чего-то ждешь от меня?, - спросил он, когда они сидели в номере гостиницы для иностранцев (его друг помог там устроиться) и пили из крохотных рюмочек ликер «Ванна Таллинн» (Старый Таллинн).
- Нет, - сказала она осторожно, понимая, впрочем, куда он клонит.
- Я не хочу причинить тебе боль, ты для меня значишь очень много, ты мне открыла какой-то другой мир... но...
- Дети? - спросила она,
- Да. Я разрываюсь между тобой и семьей. Я боюсь назвать свою жену твоим именем... Все время когда я дома, я думаю о тебе... Но я чувствую, что не в состоянии их бросить.
- Почему бросить, - ведь уйти от жены, не значит бросить своих детей, ты же можешь с ними встречаться, они могли бы приходить к нам с тобой.
- Да, но это тоже важно для меня видеть их каждый день, играть с ними, просто общаться.
Она молчала, потому что видела, что этот разговор очень труден для него, в какой-то момент у него выступили слезы на глазах. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он был с ней. Всегда. День и ночь. Всю жизнь. Но она тихо сказала: - Давай пока не будем это обсуждать. Нам с тобой очень повезло, так как мы встретились , и ничто не помешает нам любить друг друга. А как там сложится в будущем - само будущее и покажет.
Так кончился этот разговор. А потом они вернулись в свой город и все понеслось по-прежнему: они встречались каждый день, хотя он организовал свою фирму и свободного времени у него было мало. Тем не менее каждый вечер он приезжал к ней, иногда с охапкой роз, иногда с какими-то смешными сувенирами для нее и они общались и общались, и не могли насытиться друг другом. Темы будущего они не касались, только однажды он сказал, что было бы классно, если бы она и его жена установили хорошие отношения. Она ничего не сказала ему на это, хотя понимала, что это его вполне объяснимое желание несбыточно. Редкая женщина обладает таким великодушием, чтобы подружиться с новой подругой своего мужа. В принципе, сама она была не против, но оно и понятно, она не была в положении обманутой жены. Иногда она рисовала в своем воображении картины, как еслибы его жена пришла к ней с целью выяснения отношений, а она бы взяла и пригласила бы ее выпить кофе и поговорить тихо-мирно. Существуют же такие примеры, когда люди в подобных ситуациях вели себя достойно и находили выход. Больше всего она не любила такие скандальные сцены с криками и оскорблениями. Но жена , которая конечно же узнала о его измене от его друга (не миф ли это пресловутая мужская дружба?) придерживалась другого мнения. Она была из маленькой деревни, где семья - это святое, а потому она решила бороться за своего мужа всеми методами. Однажды жена пришла к ней вечером (адрес она опять же узнала от его «верного» друга) но не одна, а с целой делегацией, видимо для пущего устрашения : в составе группы были его родители, его старшая сестра и его младший ребенок . Сцена получилась как из кино: пригласив всех садиться, она почему-то сама осталась стоять и это походило на какой-то фарс, когда все его родственники начали кричать и оскорблять ее, а она стояла и пыталась объснить, что они любят друг друга. «Кака така любовь? - громко возмущалась его мать.- У него есть жена и дети! Все это чушь собачья, ваша любовь, прекрати все это немедленно иначе мы будем жаловаться!- Куда жаловаться, - спросила она, - в ООН? - Нет, она еще издевается над нами, - закричали все разом. Дальше посыпались оскорбительные слова, угрозы и проклятия. Она слушала и старалась отвечать спокойно, но это злило их еще больше. Когда она дала какую-то игрушку его 2-летнему сыну, чтобы отвлечь его немного от этой некрасивой сцены, его мать выхвтила игрушку из его рук и хряснула изо-всей силы об пол. Нечего задаривать моих внуков, - закричала она. И попомни мои слова - мой сын никогда не будет с тобой, я сделаю все, чтобы он тебя бросил! Когда они уходили, она вежливо попрощалась с ними, но они ничего не сказали, зато хлопнули дверью так, что зазвенели оконные стекла. И тут она, конечно, не выдержала. Слезы хлынули как из ручья - никогда в своей жизни она не выслушивала столько оскорблений, конечно, ей было обидно. И в то же время злости на этих людей у нее не было - во-первых это были его родные люди, а во-вторых она понимала, что такое поведение вполне характерно для определенных людей. Она только не понимала, почему его мать переживала, похоже, больше, чем его жена. Жена -то сидела тихо как маленькая мышка, серенькая, незаметная, она практически и не сказала-то ничего. Но это было только начало. Начало их борьбы за своего сына, брата и мужа. А главный враг была она - змея подколодная, разлучница и шалава.
Тем временем дела в его фирме шли неплохо. Это было странное время, когда огромная страна еще по инерции жила по плановой экономике, но уже стали появляться новые возможности и важно было не упустить время. Он работал почти круглые сутки и, чтобы быть рядом друг с другом, он настоял, чтобы она работала с ним. Она помогала ему в подборе персонала, ведь это один из важных моментов работы - сплоченность команды.(Она помнит статью, которая ей очень понравилась на эту тему, фамилию автора она видела впервые - Ходорковский). . Постепено они стали выходить на зарубежных партнеров, и все это было очень интересно, хотя и очень далеко от ее основной профессии. Но почему-то они не говорили о своем будущем, и когда она всего лишь раз затронула эту тему, он сказал - --- Мы же все время рядом друг с другом,
- Но мы ведь не живем вместе, - возразила она.
-Давай подождем, пока дети маленькие. Вот подрастут немного и мы будем вместе по-настоящему. Только пообещай, что ты родишь мне дочку, а лучше две.
- Конечно, я подожду. Но только я не Сольвейг, чтобы ждать всю жизнь.
С тех пор он стал шутливо звать ее Сольвейг.
Между тем в стране происходили бурные события. 3 дня в августе, когда была попытка переворота, они провели вместе, его жена уехала к своим родителям. Работать никто не мог, так как было непонятно, что ждет всех в будущем и было ужасно противно, что в воздухе опять запахло «совком». По ТВ показывали «Лебединое озеро» не переставая , и только одна независимая радиостанция работала ночами, так что они не спали 3 ночи подряд и следили за событиями. И когда эти 3 дня и ночи кончились, было такое упоительное ощущение, что в стране все будет по-другому, что демократические силы наконец-то победили, и теперь они заживут в свободной стране. Но все сложилось совсем не так. Он продолжал заниматься бизнесом, теперь казалось можно было вздохнуть свободно, так как страна перешла к рыночной экономике, но возникали все новые и новые проблемы. Вначале его фирмой заинтересовалась ФСВ, которая по причине происшедших событий (везде сносили памятники основателю этой организации «железному Феликсу») пребывала в некоторой растерянности, так как было неясно - кто теперь враги и где. А так как его фирма сотрудничала с западными, то это по-старым советским меркам было очень подозрительно. Потом начались проблемы с местными мафиозными структурами, которые выходили на всех предпринимателей и вымогали с них дань. Никто не знает, почему так случилось, но почему-то очень быстро их крупный промышленный город стал похож на Чикаго начала 20-х. Раньше это можно было увидеть только в кино - в «Крестном отце» или «Однажды в Америке», когда мафиози отстреливали друг друга в перерывах между посещениями ресторанов и казино. Теперь это стало дествительностью в их городе. Что поделаешь, говорили все, - эпоха первоначального капитализма. Естественно, в этих условиях люди менялись, жесткие пришли времена и жестокие. Она с горечью видела, как он тоже постепенно становился все жестче, еще не к ней, но уже ко многим из их окружения. Они начали иногда ссориться из-за людей, работавших в их фирме, так как она считала, что нельзя так обращаться со своими сотрудниками. Они ссорились и мирились, и снова ссорились и снова мирились. Однажды он приехал к ней в 7 утра не из дома, так как всю ночь просидел у своего друга на дне рождении. «Сольвейг, - сказал он, - а может послать все к черту, и уехать заграницу? Я сам измучился, и тебя измучил тоже. - Правда? - обрадованно спросила она, - я бы очень этого хотела. Ты же видишь, что тут творится. - Он помолчал, и как-то грустно сказал: Да, мы уедем, а кто же будет возрождать Россию? - Но ... подожди, - она не успела договорить, как в дверь позвонили. Она пошла открывать дверь и ... на пороге стояла его жена. - ОН здесь? - спросила жена достаточно спокойно. - Да, ответила она растерянно и по вежливой привычке сказала : Проходи. Его жена вошла в комнату, где он находился и вдруг выдержка изменила ей. - Ах ты, ... закричала она матерное слово, непонятно к кому обращаясь, и вдруг схватила первый попавший ей под руку предмет, это оказалась телефонная трубка и начала разбивать стекло в серванте. Посыпались осколки, раздался звон стекла, он подскочил к ней, и стал вырывать трубку из ее рук, но его жена словно вошла в состояние аффекта и продолжала бить всю посуду, которая находилась на полках с криками, - Я убью тебя, я убью тебя! Она смотрела на его жену, на него, который пытался как-то ее успокоить, и у нее было ощущение, что все это происходит не с ней, а в каком-то мексиканском сериале. Еле-еле он скрутил свою жену, которая оказалась на удивление сильной, и увел из квартиры - Увидимся в офисе, - успел он сказать ей.
Она смотрела на пол, который был весь покрыт слоем битого стекла и понимала, что если они не уедут из этой страны, то им никогда не дадут быть вместе.
Но время потихоньку шло, пошли первые доходы от сделок, достаточно крупные по тем временам деньги, он купил «Вольво», первый в их городе, а потом «Сааб». Это все было хорошо, но она видела, что он отстранялся от нее все больше и больше. Странно, когда они были без денег, и ездили в его старых «Жигули» и мечтали разбогатеть (он особенно) все было замечательно, а когда деньги пришли, все стало как-то разламываться. В результате, она не выдержала и ушла из его фирмы, чтобы не видеть как он стал надменно разговаривать со всеми. Она думала, что если они будут встречаться по вечерам, как раньше, все будет как прежде. Но у него было все меньше и меньше времени, и постепенно он стал приезжать к ней все реже и реже. Самое мучительное было то, что она по-прежнему была очень сильно привязана к нему. Особенно мучительно было вспоминать лучшую пору их любви, когда они смеялись вместе, как он приезжал к ней ночами, как они сочинили язык, понятный только им двоим и его мечты о двух дочках. Конечно, они встречались время от времени, и у нее была маленькая надежда, что все устроится и они будут счастливы. Но однажды он сказал, что уезжает на несколько дней в Париж.
- В Париж?, - спросила она, а это, конечно, был город ее мечты, как и любой женщины, - а почему я не могу поехать с тобой?
- В другой раз, - сказал он, пряча глаза.
- Ты что, едешь с женой? - догадалась она
- Да, пойми, так надо.
И тогда она поняла, что это все . Все кончилось. Их любовь кончилась.
- Знаешь, - сказала она спокойно, - мне кажется, что нам не надо больше встречаться.
Он помолчал и медленно сказал:
- Если для тебя так будет лучше, давай.
Когда он ушел, она упала на постель и проревела 3 часа.
Через неделю она поняла, что она беременна. Он был в Париже со своею женой. Она была одна и принимать решение надо было ей одной. Это все еще было время, когда рожать ребенка вне брака было не очень принято. Но ее родители, которым уже давно хотелось нянчить внуков поддержали ее и обещали свою помощь. Все-таки она позвонила ему, когда он вернулся из поездки и все рассказала.
- И что ты думаешь делать? - спросил он как-то отстраненно.
- Я не знаю еще. - ответила она, хотя решение уже было принято.
Она хорошо переносила беременность. Мало того, она решила сыграть в такую игру, что все ее знакомые за исключением близкой подруги не подозревали о ее положении. Родители ее подруги как раз вернулись из-за границы и навезли кучу нарядов. Подруга одалживала ей платья и брюки, которые были на несколько размеров больше ее обычных, так что никто ни о чем не подозревал. Она решила быть, как она сама для себя сформулировала - невыносимо красивой и необычайно веселой. На вечеринках среди друзей она пользовалась большой популярностью, единственная проблема была - не танцевать медленных танцев с мужчинами, а то-бы ее выпяченный живот, умело прикрытый просторными одеждами мог упереться в живот кавалера. Доходило до смешного, однажды они были с подругой в ресторане, в котором оказался индус, неизвестно как залетевший в их город. Индус говорил на чистом русском языке, но делал стилистические ошибки, они смеялись так громко с подругой, что все в ресторане оглядывались на них. Потом танцевали, индус все порывался пригласить ее на медленный танец, она видела, как уже сверкают его глаза, так же как сверкал большой бриллиант на его кольце. Потом они поехали продолжать вечеринку к кому-то на квартиру и веселились до утра, ей как-то удалось все атаки индуса перевести в плоскость разговоров. Больше всего ее смешила мысль, что ни индус, ни остальные не подозревали, что она была на пятом месяце беременности. А ее возлюбленный звонил ей всю ночь, ее телефон разумеется не отвечал, так как она была в компании с индусом. И на утро, когда усталая пришла домой, он приехал и устроил ей сцену ревности. - Но позволь, - сказала она, - мы ведь вроде расстались с тобой? А самой было ужасно приятно видеть такую реакцию с его стороны. - Сольвейг, - как ты думаешь, это будет девочка или мальчик? - спросил он, чтобы сменить тему. И она знала, что ему очень хочется, чтобы у нее родилась дочка. Но у нее родился мальчик. Он встретил их из роддома, с букетом роскошных роз, они приехали к ней домой и все походило на нормальную семью за исключением того, что вечером он уехал на своем «Саабе» в свою настоящую семью. Она думала, что может после рождения ребенка ее привязанность к нему станет меньше, но нет, она по-прежнему любила его, и никак не могла разлюбить. Сын рос очаровательный, он не был похож на отца, скорее на нее, вот только эти зеленые глаза были отцовскими..Когда он подрос, все говорили - нет, это не русский мальчик, это какой-то заграничный мальчик. Люди останавливались на улице, чтобы подарить ему конфеты или печенье, когда она гуляла с ним, правда принимали его за девочку, так как у него были золотые локоны. А отца заграничного мальчика похоже заколдовали, он совсем редко звонил, еще реже приезжал, и она чувствовала, что с ним происходит что-то нехорошее. Она обошла почти всех экстрасенсов и ясновидящих в своем городе, не для того, чтобы вернуть его к себе, а для того, чтобы просто он стал прежним. Почти все, взглянув на его фото, говорили, что это тяжелый случай, а один сказал, что ей не надо находиться рядом с ним, это просто-напросто опасно. Каждую ночь ей снилось, что она теряет его, она просыпалась с тяжелым чувством и пыталась как-то понять, почему это все произошло с ними и как же избавиться от этой душевной боли. Однажды ей приснился сон, что она ищет его в каком-то подземелье, и вдруг вокруг начинают бить фонтаны с водой, звенит колокол, и она кричит изо всех сил его имя. На следующий день ей позонили и сообщили, что его прошлой ночью застрелили в офисе...................................................................
.................................................................................................................................................................
Прошел год. Как-то раз она шла по центру города и вдруг ее остановил незнакомый мужчина, с виду похожий на иностранца. - Не подскажите, где находится дом, в котором погиб последний русский царь, - спросил он на русском языке, но с явным акцентом. Она несколько удивилась, что иностранец так хорошо знает их историю и объяснила, что дома давно нет, что его снесли в конце 70-х, но сейчас на этом месте поставили маленькую часовню, а скоро здесь планируется построить храм. А откуда вы знаете про нашего царя? - спросила она с любопытством. - Я историк, - ответил ей иностранец, но это не только ваш царь, но где-то и наш, потому что его мать Мария Федоровна родилась в Дании, и ее настоящее имя - принцесса Дагмар. - Значит вы приехали из Дании? Как интересно, я всегда любила сказки Андерсена, только те, которые кончаются хорошо.
Так они разговорились. Потом все понеслось стремительно, она познакомила его со своими родителями и сыном, все очень понравились друг другу, и уже через месяц она летела в Копенгаген, не веря, что она окажется в этой стране, известной ей только по сказкам. Страна поразила ее своим уютством и улыбающимися людьми. Она ходила по улицам и пьянела от вида каналов, влюбленных , которые ехали на велосипедах, держась за руки, запаха свежего хлеба из пекарен, толпы раскованных людей на Строгет и почему-то ощущала себя так, как будто она давно жила здесь. Все вроде бы было новое, и в то же время как будто ей знакомое.
Вскоре они поженились и она привезла в Данию своего сына. Ему, правда, сначала Дания не очень понравилась, потому что здесь не было трамваев и троллейбусов, но постепенно у него завелись датские друзья и «заграничный мальчик» постепенно привык жить заграницей. Через какое-то время у них родилась дочь, а еще через какое-то - другая. Они много путешествовали всей семьей, муж любил путешествия и они побывали и на Канарах и в Таиланде, и вЧехии, и в Африке.
Каждое лето одну -две недели они проводили на даче в Скагене. Когда он привез ее первый раз она удивилась, что тут может быть особенного в этих холмах, поросших травой? Но постепенно она полюбила это место и каждый год не могла дождаться когда же они поедут туда. Они гуляли вдоль сурового моря, наблюдали за толстыми чайками и слушали голос ветра. И она постепенно забывала ту, другую женщину, которая жила в другой стране, совсем в другой эпохе.
- Мама, ты что не слышишь? - прервала ее мысли старшая из дочерей. Музыка кончилась, а мы еще хотим танцевать. Поставь нам «Песню Сольвейг» еще раз.
Она встала из-за стола, подошла к музыкальному центру и нажала на кнопку «плэй». Грустная, но удивительно красивая мелодия наполнила их маленький домик, лежащий в дюнах в 10 км от Скагена.
...Сольвейг, обещай, что родишь дочку, а лучше две...
Две девочки снова танцевали под музыку Грига.