О недостаточности документов для выяснения Истины и об аргументированной конспирологии.
Алексей Сафронов в своей очередной заметке от 30 мая 2020г. https://vas-s-al.livejournal.com/895312.html
о судьбе опального, но умершего своей смертью специалиста в 1930-е годы (речь идёт о Л.Крицмане) призвал, казалось бы, к здравой идее:«Не занимайтесь <...> методом правдоподобного угадывания. Ходите в архивы или ищите людей, кто ходит».
И да. Фрагмент фразы " ищите людей, кто ходит", что ли, означает: ищите людей, имеющих доступ к архивам?
(ДЛЯ УВЕЛИЧЕНИЯ ИЗОБРАЖЕНИЯ "ЩЁЛКАЕМ" ПО НЕМУ "МЫШКОЙ")
И это всё, что может посоветовать т.Сафронов исследователям?
В очередной раз мне придётся подправить призыв т. Сафронова.
Подправить только для тех, кто реально и объективно хочет разбираться в исторических событиях.
Догматиков (у которых одна извилина рабочая - о безальтернативности их представления) и тех, кого интересует пропаганда, прошу не читать дальнейший текст и не возбуждаться от прочитанного.
"Почему же он поселился в 607-м номере ?" - как говорил Вахтанг Кикабидзе, играя конспиролога (и сотрудника ЦРУ по совместительству) Джона Глэба в 3-й серии т/с "ТАСС уполномочен заявить".
С 31-й минуты серии - интересный диалог конспиролога и босса, которого разбудили среди ночи.
Итак, что именно меня не устраивает в, казалось бы, здравом призыве А.Сафронова ?
Ведь архивы, документы - это так доказательно.
Это так убедительно - держать в руках документ и говорить: «А вот здесь написано…»
Чего б ещё душеньке историка (или настойчивого следопыта) пожелать?
Разворачивать локальную и приземлённую теорию о недостаточности документов я буду от частного к общему и начну поэтому с примеров.
Пример 1.
Возьмём небольшую историю, рассказанную учеником Д.Д.Шостаковича Рудольфом Беньяминовичом Баршаем.
Я сам вообще нежно люблю евреев за их умение сказать правду-матку, не считаясь с рангом того, о ком говорят. И вот история от Р.Баршая:
конец 1950-х годов,
Леонард Бернстайн в Москве играет Пятую симфонию Шостаковича,
Шостакович сидит в зале и смотрит, бледнея от ярости, на всемирно известного Л. Бернстайна и говорит о Леонарде тихо: «Ничего не понял, ничего не понял, дурак».
А почему?
Об этом, читатель, ты прочитаешь на нижеразмещённых нескольких страничках из книги Р.Баршая.
Если коротко резюмировать:
иногда написанное в документе совсем не означает, что документ предписывает исполнять требования документа так, как в нём написано.
Бывает, что «не» надо пропустить и делать прямо противоположное предписанному.
Р.Баршай даже вспомнил по этому поводу слова Шостаковича: «найти такой <…> язык, который власть понять не сможет, но не сможет не принять».
Неужели это не прелестная характеристика стиля мышления в 1930-1950-е годы ?
Пример 2.
Историк В.А.Брюханов в своём исследовании «Заговор против мира» (М., изд. АСТ, 2005г.), в главе 7.3 «Витте начинает забастовку» разбирает события вокруг стачки железнодорожников в октябре 1905 года и подводит итог: «Никто <из современников> не пожелал взять на себя ответственность за начало железнодорожной забастовки(очевидно, по скромности)».
Что важно для меня и тебя, читатель, в этом выводе скрупулёзного историка?
А то, что в документах вообще может не быть ответа на интересующий вопрос и что тогда делать?
Неужели отказаться от выстраивания возможных версий и поиска Истины?
Каждый сделает свой выбор.
Но любая (допустимая с точки зрения вероятности) версия, объясняющая все известные факты об исследуемом событии, сможет подвигнуть историка в объективно полезном направлении: поиска доказательств в пользу вероятных версий, а дальше историку останется оставить только версии, не противоречащие фактам (даже если их несколько).
А теперь те самые странички с размышлениями историка Брюханова:
Пример 3.
С декабря 1922-го года в Москве существовал тайный кружок «Лига наблюдателей», в который входили восемь человек, в том числе ведущие специалисты ВСНХ СССР.
Но до 1971-го года (по утверждению Н.С.Розенталя, биографа Валентинова (Вольского)) советские историки не знали об этой тайной «Лиге наблюдателей» по одной простой причине: мемуары Валентинова ещё не были опубликованы в виде книги на Западе).
Собственно, всё тайное и называется таким потому, что держится в тайне.
Замечу сразу: речь идёт о кружке, существовавшем в те самые 1922-1930 гг, во время которых жил и творил Л.Крицман, на основе истории жизни которого публикует многозначительный призыв т.Сафронов.
И что бы нам рассказали архивы до 1971 года, если бы бывший сотрудник ВСНХ СССР Н.Валентинов не опубликовал свои мемуары, а после этого не была бы развёрнута охота за перепиской Н.Валентинова, в которой можно найти ещё несколько деталей?
Тут ст`оит пояснить, что Н.Валентинов был сотрудником информирующего органа ВСНХ - "Торгово-промышленной газеты".
Несколько страниц из книги Н.С.Розенталь «Н.Валентинов и другие», М., изд. «Новый хронограф», 2015г. :
Пример 4.
В каких архивах и в каких документах историк мог бы до 1981 года найти информацию о том, что Зинаида Кржижановская (да-да, жена Большого человека из Госплана) долгие годы снабжала без ведома своего мужа редакцию «Социалистического вестника» (эмигрантское издание) секретными материалами?
Эти сведения о роли З.Кржижановской стали известны только по доброй воле венгерского историка Миклоша Куна, которому на определённых условиях их сообщил известный меньшевик Борис Сапир.
При этом в России книга Миклош Кун «Бухарин: его друзья и враги» издана только в 1992-м году издательством «Республика».
А теперь сделаем вывод из приведённых четырёх частных примеров:
- архивы и документы не дают полной картины об исследуемом событии;
- иногда в архивах информация о событии отсутствует, но это не означает, что события не было;
- для получения информации о событии недостаточно поиска документов, иногда таких документов нет;
- поиск людей, которые могут быть информированы об интересующем событии, зачастую более эффективен для исследователя, но при этом надо учитывать, что любой информатор (человек) субъективен и ограничен в возможностях как восприятия событий, происходящих, так и в запоминании и в последующем восстановлении информации о событии из памяти;
- сопоставление документальных источников, сведений, полученных от участников (свидетелей, наблюдателей), а также исторического контекста вокруг исследуемого события являются более надёжным способом выяснения Истины, чем один поиск документов;
- угадывание причин и деталей события на основе правдоподобной (точнее, вероятной и при этом не опровергаемой доступными фактами о событии) информации допустимо для приближения к Истине и называется интуитивным поиском, прозрением, инсайтом и даже признаётся наукой в качестве метода, но такого метода, который должен не противоречить фактам;
- у события может быть не одна причина, а несколько, поэтому взаимодействие причинных линий (тенденций) может вызвать причудливый эффект, в котором историки видят «иррациональный элемент», потому что считают, что последовательность событий должна быть логична и видима историку, а в реальности причиной события может быть взаимодействие или даже борьба нескольких центров воздействия, в том числе не очевидных историку центров.
Закончить эту краткую заметку я хочу цитатой из романа Юлиана Семёнова: «Трагедия многих аналитиков заключается в том, что они тонут в потоке информации. Надо организовывать информацию в идею».
Идею, не потиворечащую фактам.
о судьбе опального, но умершего своей смертью специалиста в 1930-е годы (речь идёт о Л.Крицмане) призвал, казалось бы, к здравой идее:«Не занимайтесь <...> методом правдоподобного угадывания. Ходите в архивы или ищите людей, кто ходит».
И да. Фрагмент фразы " ищите людей, кто ходит", что ли, означает: ищите людей, имеющих доступ к архивам?
(ДЛЯ УВЕЛИЧЕНИЯ ИЗОБРАЖЕНИЯ "ЩЁЛКАЕМ" ПО НЕМУ "МЫШКОЙ")
И это всё, что может посоветовать т.Сафронов исследователям?
В очередной раз мне придётся подправить призыв т. Сафронова.
Подправить только для тех, кто реально и объективно хочет разбираться в исторических событиях.
Догматиков (у которых одна извилина рабочая - о безальтернативности их представления) и тех, кого интересует пропаганда, прошу не читать дальнейший текст и не возбуждаться от прочитанного.
"Почему же он поселился в 607-м номере ?" - как говорил Вахтанг Кикабидзе, играя конспиролога (и сотрудника ЦРУ по совместительству) Джона Глэба в 3-й серии т/с "ТАСС уполномочен заявить".
С 31-й минуты серии - интересный диалог конспиролога и босса, которого разбудили среди ночи.
Итак, что именно меня не устраивает в, казалось бы, здравом призыве А.Сафронова ?
Ведь архивы, документы - это так доказательно.
Это так убедительно - держать в руках документ и говорить: «А вот здесь написано…»
Чего б ещё душеньке историка (или настойчивого следопыта) пожелать?
Разворачивать локальную и приземлённую теорию о недостаточности документов я буду от частного к общему и начну поэтому с примеров.
Пример 1.
Возьмём небольшую историю, рассказанную учеником Д.Д.Шостаковича Рудольфом Беньяминовичом Баршаем.
Я сам вообще нежно люблю евреев за их умение сказать правду-матку, не считаясь с рангом того, о ком говорят. И вот история от Р.Баршая:
конец 1950-х годов,
Леонард Бернстайн в Москве играет Пятую симфонию Шостаковича,
Шостакович сидит в зале и смотрит, бледнея от ярости, на всемирно известного Л. Бернстайна и говорит о Леонарде тихо: «Ничего не понял, ничего не понял, дурак».
А почему?
Об этом, читатель, ты прочитаешь на нижеразмещённых нескольких страничках из книги Р.Баршая.
Если коротко резюмировать:
иногда написанное в документе совсем не означает, что документ предписывает исполнять требования документа так, как в нём написано.
Бывает, что «не» надо пропустить и делать прямо противоположное предписанному.
Р.Баршай даже вспомнил по этому поводу слова Шостаковича: «найти такой <…> язык, который власть понять не сможет, но не сможет не принять».
Неужели это не прелестная характеристика стиля мышления в 1930-1950-е годы ?
Пример 2.
Историк В.А.Брюханов в своём исследовании «Заговор против мира» (М., изд. АСТ, 2005г.), в главе 7.3 «Витте начинает забастовку» разбирает события вокруг стачки железнодорожников в октябре 1905 года и подводит итог: «Никто <из современников> не пожелал взять на себя ответственность за начало железнодорожной забастовки(очевидно, по скромности)».
Что важно для меня и тебя, читатель, в этом выводе скрупулёзного историка?
А то, что в документах вообще может не быть ответа на интересующий вопрос и что тогда делать?
Неужели отказаться от выстраивания возможных версий и поиска Истины?
Каждый сделает свой выбор.
Но любая (допустимая с точки зрения вероятности) версия, объясняющая все известные факты об исследуемом событии, сможет подвигнуть историка в объективно полезном направлении: поиска доказательств в пользу вероятных версий, а дальше историку останется оставить только версии, не противоречащие фактам (даже если их несколько).
А теперь те самые странички с размышлениями историка Брюханова:
Пример 3.
С декабря 1922-го года в Москве существовал тайный кружок «Лига наблюдателей», в который входили восемь человек, в том числе ведущие специалисты ВСНХ СССР.
Но до 1971-го года (по утверждению Н.С.Розенталя, биографа Валентинова (Вольского)) советские историки не знали об этой тайной «Лиге наблюдателей» по одной простой причине: мемуары Валентинова ещё не были опубликованы в виде книги на Западе).
Собственно, всё тайное и называется таким потому, что держится в тайне.
Замечу сразу: речь идёт о кружке, существовавшем в те самые 1922-1930 гг, во время которых жил и творил Л.Крицман, на основе истории жизни которого публикует многозначительный призыв т.Сафронов.
И что бы нам рассказали архивы до 1971 года, если бы бывший сотрудник ВСНХ СССР Н.Валентинов не опубликовал свои мемуары, а после этого не была бы развёрнута охота за перепиской Н.Валентинова, в которой можно найти ещё несколько деталей?
Тут ст`оит пояснить, что Н.Валентинов был сотрудником информирующего органа ВСНХ - "Торгово-промышленной газеты".
Несколько страниц из книги Н.С.Розенталь «Н.Валентинов и другие», М., изд. «Новый хронограф», 2015г. :
Пример 4.
В каких архивах и в каких документах историк мог бы до 1981 года найти информацию о том, что Зинаида Кржижановская (да-да, жена Большого человека из Госплана) долгие годы снабжала без ведома своего мужа редакцию «Социалистического вестника» (эмигрантское издание) секретными материалами?
Эти сведения о роли З.Кржижановской стали известны только по доброй воле венгерского историка Миклоша Куна, которому на определённых условиях их сообщил известный меньшевик Борис Сапир.
При этом в России книга Миклош Кун «Бухарин: его друзья и враги» издана только в 1992-м году издательством «Республика».
А теперь сделаем вывод из приведённых четырёх частных примеров:
- архивы и документы не дают полной картины об исследуемом событии;
- иногда в архивах информация о событии отсутствует, но это не означает, что события не было;
- для получения информации о событии недостаточно поиска документов, иногда таких документов нет;
- поиск людей, которые могут быть информированы об интересующем событии, зачастую более эффективен для исследователя, но при этом надо учитывать, что любой информатор (человек) субъективен и ограничен в возможностях как восприятия событий, происходящих, так и в запоминании и в последующем восстановлении информации о событии из памяти;
- сопоставление документальных источников, сведений, полученных от участников (свидетелей, наблюдателей), а также исторического контекста вокруг исследуемого события являются более надёжным способом выяснения Истины, чем один поиск документов;
- угадывание причин и деталей события на основе правдоподобной (точнее, вероятной и при этом не опровергаемой доступными фактами о событии) информации допустимо для приближения к Истине и называется интуитивным поиском, прозрением, инсайтом и даже признаётся наукой в качестве метода, но такого метода, который должен не противоречить фактам;
- у события может быть не одна причина, а несколько, поэтому взаимодействие причинных линий (тенденций) может вызвать причудливый эффект, в котором историки видят «иррациональный элемент», потому что считают, что последовательность событий должна быть логична и видима историку, а в реальности причиной события может быть взаимодействие или даже борьба нескольких центров воздействия, в том числе не очевидных историку центров.
Закончить эту краткую заметку я хочу цитатой из романа Юлиана Семёнова: «Трагедия многих аналитиков заключается в том, что они тонут в потоке информации. Надо организовывать информацию в идею».
Идею, не потиворечащую фактам.