Гегемония мертвых
Мертвеца тоже можно любить - почему нет? Мы живем в свободной стране. Если честно, мертвеца любить очень удобно - ты точно знаешь, что он не выкинет ничего эдакого в самый неподходящий момент, он предсказуем и очень логичен, он нежен. Отбросим ненужный стыд: всем нравятся мертвецы! Конечно, нравятся - иначе почему многие проводят с ними так много времени? Вот вам прекрасный труп в военной форме времен последней из случившихся мировых войн. Посмотрите, как сверкают в лучах заката его набриолиненные волосы, посмотрите, сколь шустр солнечный зайчик, исследующий вороненую сталь автоматного ствола. Усопший прошел многое, и вы это знаете, потому что он выглядит так, словно все это время шел рядом с вами. Выглядит так, каким вы его и представляли...
Вы с легкостью можете вспомнить тяжелый бой за безымянную деревушку: вокруг гарь и КРОВИЩА, смрад и МЯСО, воздух звенит, вбирая в себя равнодушные пули. Этот парень, что лежит сейчас недвижим подле вас, семенил на корточках по правую руку, он боялся, это чувствовалось в его взгляде. Он прятался за каждым деревцем, за каждой уцелевшей доской... но когда вы плюнули на все на свете и бросились на свинец, под перекрестный огонь своих и чужих, он нашел в себе силы побежать за вами, прикрывать вас все долгие шестьдесят или семьдесят метров до того самого домика. А потом... А потом не было ничего, как не было ничего вообще и этого самого боя в частности.
Это ложные воспоминания, deja vu, как говорят у них. Сапоги солдата никогда не ступали по земле, это чистая правда, но вы не можете найти в себе силы признать это. Вам приятно думать, что мертвяк воевал рядом. Вы хотите быть похожим на него, на наряженный в форму лейтенанта прах, который никогда не держал в руках оружия. А раз вам дали то, на что вы рассчитывали и чем (давайте признаемся) так довольны, к чему обращать внимание на досадные частности?
Если строишь свой мир на чужом восприятии, будь готов к тому, что породишь мертвеца.
И даже если мертвецы всем нравятся, это не даст им жизнь. Сей факт очень тяжело принять, особенно если посмотреть на счастливое лицо клерка, аккуратно складирующего новые тела в специально отведенном для этого углу подвала. Ведь все тела одинаковые, для достижения необходимого результата достаточно одевать их в разные тряпки. А это так легко! Так соблазнительно! Наряди своего мертвеца в склеенный из дорогого пластика мешок, скажи всем, что это Тот Самый Космический Рыцарь... Эхо твоих слов не успеет стихнуть, а у порога уже образуется огромная очередь. Их не смутит отсутствие акта созидания. Их не смутит грубая фальшь, откровенная подделка... Да и почему, собственно, она должна их смущать? Они увидели то, что хотели увидеть, а вот вы... вы хоть на секунду поверили в то, о чем говорите? Хоть на мгновение увидели в этом ужасе Того Самого?
И как-то само собой получается, что вера становится не нужна. То есть мы хотим верить - только ЕЩЕ ПРОЩЕ, еще быстрее. Мы хотим узнавать. Все и везде. Ученые, кажется, доказали, что при совпадении двух картинок - той, которую мы видим, и той, которая уже есть в нашем сознании, - в организме вырабатывается некий жутко приятный фермент, а если и не доказали, то все равно славно. Идеальное пространство приятных ощущений, блестящее, мертвое, безжизненное. Где всего в достатке, где всего помногу и задаром, где каждый подобен каждому и среда внутренняя является точной копией среды внешней.
Там, где нет веры, не может быть новых миров, не может быть вообще ни одного мира. А там, где нет мира, нет и создателя - сплошь претенциозные демиурги.
(с) из статьи "Шутер и конец света" Game.EXE #1,2006
Вы с легкостью можете вспомнить тяжелый бой за безымянную деревушку: вокруг гарь и КРОВИЩА, смрад и МЯСО, воздух звенит, вбирая в себя равнодушные пули. Этот парень, что лежит сейчас недвижим подле вас, семенил на корточках по правую руку, он боялся, это чувствовалось в его взгляде. Он прятался за каждым деревцем, за каждой уцелевшей доской... но когда вы плюнули на все на свете и бросились на свинец, под перекрестный огонь своих и чужих, он нашел в себе силы побежать за вами, прикрывать вас все долгие шестьдесят или семьдесят метров до того самого домика. А потом... А потом не было ничего, как не было ничего вообще и этого самого боя в частности.
Это ложные воспоминания, deja vu, как говорят у них. Сапоги солдата никогда не ступали по земле, это чистая правда, но вы не можете найти в себе силы признать это. Вам приятно думать, что мертвяк воевал рядом. Вы хотите быть похожим на него, на наряженный в форму лейтенанта прах, который никогда не держал в руках оружия. А раз вам дали то, на что вы рассчитывали и чем (давайте признаемся) так довольны, к чему обращать внимание на досадные частности?
Если строишь свой мир на чужом восприятии, будь готов к тому, что породишь мертвеца.
И даже если мертвецы всем нравятся, это не даст им жизнь. Сей факт очень тяжело принять, особенно если посмотреть на счастливое лицо клерка, аккуратно складирующего новые тела в специально отведенном для этого углу подвала. Ведь все тела одинаковые, для достижения необходимого результата достаточно одевать их в разные тряпки. А это так легко! Так соблазнительно! Наряди своего мертвеца в склеенный из дорогого пластика мешок, скажи всем, что это Тот Самый Космический Рыцарь... Эхо твоих слов не успеет стихнуть, а у порога уже образуется огромная очередь. Их не смутит отсутствие акта созидания. Их не смутит грубая фальшь, откровенная подделка... Да и почему, собственно, она должна их смущать? Они увидели то, что хотели увидеть, а вот вы... вы хоть на секунду поверили в то, о чем говорите? Хоть на мгновение увидели в этом ужасе Того Самого?
И как-то само собой получается, что вера становится не нужна. То есть мы хотим верить - только ЕЩЕ ПРОЩЕ, еще быстрее. Мы хотим узнавать. Все и везде. Ученые, кажется, доказали, что при совпадении двух картинок - той, которую мы видим, и той, которая уже есть в нашем сознании, - в организме вырабатывается некий жутко приятный фермент, а если и не доказали, то все равно славно. Идеальное пространство приятных ощущений, блестящее, мертвое, безжизненное. Где всего в достатке, где всего помногу и задаром, где каждый подобен каждому и среда внутренняя является точной копией среды внешней.
Там, где нет веры, не может быть новых миров, не может быть вообще ни одного мира. А там, где нет мира, нет и создателя - сплошь претенциозные демиурги.
(с) из статьи "Шутер и конец света" Game.EXE #1,2006