Неизвестный национализм
Нашел благодаря vatman интереснейшую статью ammosov "Неизвестный национализм": http://www.livejournal.com/users/ammosov/2412.html#cutid1
Можно с одной стороны (если идти в хронологии моего ЖЖ) рассматривать её, как обобщение и раскрытие тезисов высказанных в статьях http://www.livejournal.com/users/podimitemneveki/20924.html и http://www.livejournal.com/users/podimitemneveki/19911.html. С другой (если идти в порядке опубликования материалов) можно рассматривать записи в моем журнале, как некую иллюстрацию жизнеспособности высказанных мыслей год спустя.
...
Национализм versus шовинизм
Современное употребление слова "национализм" может служить наглядным примером того, как понятие подменяется его противоположностью: говоря "национализм", имеют в виду "шовинизм" - иррациональное отрицательное отношение к другим нациям, народам, этносам и чужим группам вообще. Общего между национализмом и шовинизмом лишь то, что они оба связаны с представлением о групповой самоидентификации. По своей же сути национализм и шовинизм - прямые антиподы.
Главное их различие состоит в том, кем считают себя носители такого мировоззрения. Националист твердо знает про себя, кто он такой, кем он является. Для него содержание прежде всего в слове "мы". Шовинист знает, кем он не является. Он превосходно понимает, кто такие "они", но "мы" в его картине мира - это те, кто не "они". Шовинизм определяет себя через отрицание, национализм - через утверждение.
Иными словами, националист думает "Я - руританец, потому что я люблю такие-то стихи, ем такую-то еду, болею за такую-то команду...". Шовинист мыслит противоположно: "Я - руританец, потому что я не жид, не хач, не черномазый, не косоглазый, не рыжий, не лысый, не патлатый, не даун..." В результате националист и шовинист приходят к разным множествам людей. Националист твердо знает, каковы критерии его "мы", у шовиниста же таких критериев в принципе нет - его единственным критерием является он лично или его малая группа, прочих он проверяет на соответствие, сравнивая с собой. Поэтому шовинист так легко переходит от поиска внешних врагов к поиску врагов вроде бы внутренних.
Отсюда вытекает различность миросозерцания национализма и шовинизма. Националист не мучается комплексом неполноценности, ему свой народ хорош, а другие народы не плохи - просто безразличны. Националист не завидует никому - он убежден, что весь мир завидует только ему, и даже в своем несчастье он ни за что не поменяется местами со счастливым иноплеменником. Замечательный анекдот о норвежцах, представивших на конкурс сочинений про слонов книгу "Норвегия - лучшая страна в мире" как нельзя лучше иллюстрирует это чувство имманентного превосходства националиста над всем остальным миром, каков этот мир ни будь.
Для шовиниста же весь мир выкрашен черным цветом: его основные движущие эмоции суть зависть и ненависть. Шовинизм ревниво следит за внешним миром, везде усматривая стремление в чем-то превзойти, обидеть или ущемить его. Желание окружающих наладить отношения он воспримет с подозрением, усердно работающих соседей обвинит в жажде наживы и желании обобрать его, беззащитного, и т.д. Шовинизм даже нуждается во врагах, чей образ в сознании шовиниста обычно раздувается до демонических пределов: ведь чем солиднее враг, тем солиднее и сам шовинист. Любое сравнение со своими соперниками он не выигрывает, а проигрывает. К осознанию победы шовинизм неспособен органически: даже в успехе он усмотрит поражение. Ему никогда не хватит ничего, чем он располагает. Шовинизм имеет мало общего с национальным вообще: это скорее психологический комплекс или защитная реакция.
Обобщая, скажу, что национализм - это мировоззрение абсолютное. Националист останется националистом и в отсутствие других наций вообще. Шовинист же обладает мировоззрением относительным - он определен лишь по отношению к другим группам и лицам, и когда исчезают объекты, исчезает и он. Он светится отраженным светом.
Парадоксально, но у шовиниста нет собственного бытия и собственного "я" - он существует лишь благодаря своим недругам и зависит от них. Без них его нет. Отрицательный метод самоопределения не просто порочен - он не ведет никуда. Шовинисты - это "антипетристы" Ортеги-и-Гассета. Шовинизм глубоко антинационален по своей сути - и более того, шовинизм в любой форме губителен для национального строительства.
...
Национализм на ладони
следует, пожалуй, сделать в заключение два вывода, которые наиболее важны для тех, кто ждет от оракула науки практических советов. Во-первых, национализм и модернизация всегда идут вместе. Вне зависимости от того, прав ли Э.Геллнер (считающий индустриальное общество условием возникновения наций и национализма) или Б.Андерсон (считающий национализм условием перехода к индустриальному обществу), ясно одно: без нации нет модернизации.
И во-вторых, национальное строительство начинается не с политики, а с культуры. Если национальный дом не созижден в умах людей, всуе трудятся строящие его законодатели и правители. Его кирпичи - книги, его цемент - предания и песни, его балки - братские чувства. И если кому-то этот ответ покажется чересчур поэтичным для серьезной статьи уважаемого издания, полезно вспомнить, что для создания нации один историк ценнее тысячи политиков, один поэт - десяти тысяч генералов. Это, пожалуй, и есть самый главный секрет такого неизвестного нам до сих пор национализма.
...
Можно с одной стороны (если идти в хронологии моего ЖЖ) рассматривать её, как обобщение и раскрытие тезисов высказанных в статьях http://www.livejournal.com/users/podimitemneveki/20924.html и http://www.livejournal.com/users/podimitemneveki/19911.html. С другой (если идти в порядке опубликования материалов) можно рассматривать записи в моем журнале, как некую иллюстрацию жизнеспособности высказанных мыслей год спустя.
...
Национализм versus шовинизм
Современное употребление слова "национализм" может служить наглядным примером того, как понятие подменяется его противоположностью: говоря "национализм", имеют в виду "шовинизм" - иррациональное отрицательное отношение к другим нациям, народам, этносам и чужим группам вообще. Общего между национализмом и шовинизмом лишь то, что они оба связаны с представлением о групповой самоидентификации. По своей же сути национализм и шовинизм - прямые антиподы.
Главное их различие состоит в том, кем считают себя носители такого мировоззрения. Националист твердо знает про себя, кто он такой, кем он является. Для него содержание прежде всего в слове "мы". Шовинист знает, кем он не является. Он превосходно понимает, кто такие "они", но "мы" в его картине мира - это те, кто не "они". Шовинизм определяет себя через отрицание, национализм - через утверждение.
Иными словами, националист думает "Я - руританец, потому что я люблю такие-то стихи, ем такую-то еду, болею за такую-то команду...". Шовинист мыслит противоположно: "Я - руританец, потому что я не жид, не хач, не черномазый, не косоглазый, не рыжий, не лысый, не патлатый, не даун..." В результате националист и шовинист приходят к разным множествам людей. Националист твердо знает, каковы критерии его "мы", у шовиниста же таких критериев в принципе нет - его единственным критерием является он лично или его малая группа, прочих он проверяет на соответствие, сравнивая с собой. Поэтому шовинист так легко переходит от поиска внешних врагов к поиску врагов вроде бы внутренних.
Отсюда вытекает различность миросозерцания национализма и шовинизма. Националист не мучается комплексом неполноценности, ему свой народ хорош, а другие народы не плохи - просто безразличны. Националист не завидует никому - он убежден, что весь мир завидует только ему, и даже в своем несчастье он ни за что не поменяется местами со счастливым иноплеменником. Замечательный анекдот о норвежцах, представивших на конкурс сочинений про слонов книгу "Норвегия - лучшая страна в мире" как нельзя лучше иллюстрирует это чувство имманентного превосходства националиста над всем остальным миром, каков этот мир ни будь.
Для шовиниста же весь мир выкрашен черным цветом: его основные движущие эмоции суть зависть и ненависть. Шовинизм ревниво следит за внешним миром, везде усматривая стремление в чем-то превзойти, обидеть или ущемить его. Желание окружающих наладить отношения он воспримет с подозрением, усердно работающих соседей обвинит в жажде наживы и желании обобрать его, беззащитного, и т.д. Шовинизм даже нуждается во врагах, чей образ в сознании шовиниста обычно раздувается до демонических пределов: ведь чем солиднее враг, тем солиднее и сам шовинист. Любое сравнение со своими соперниками он не выигрывает, а проигрывает. К осознанию победы шовинизм неспособен органически: даже в успехе он усмотрит поражение. Ему никогда не хватит ничего, чем он располагает. Шовинизм имеет мало общего с национальным вообще: это скорее психологический комплекс или защитная реакция.
Обобщая, скажу, что национализм - это мировоззрение абсолютное. Националист останется националистом и в отсутствие других наций вообще. Шовинист же обладает мировоззрением относительным - он определен лишь по отношению к другим группам и лицам, и когда исчезают объекты, исчезает и он. Он светится отраженным светом.
Парадоксально, но у шовиниста нет собственного бытия и собственного "я" - он существует лишь благодаря своим недругам и зависит от них. Без них его нет. Отрицательный метод самоопределения не просто порочен - он не ведет никуда. Шовинисты - это "антипетристы" Ортеги-и-Гассета. Шовинизм глубоко антинационален по своей сути - и более того, шовинизм в любой форме губителен для национального строительства.
...
Национализм на ладони
следует, пожалуй, сделать в заключение два вывода, которые наиболее важны для тех, кто ждет от оракула науки практических советов. Во-первых, национализм и модернизация всегда идут вместе. Вне зависимости от того, прав ли Э.Геллнер (считающий индустриальное общество условием возникновения наций и национализма) или Б.Андерсон (считающий национализм условием перехода к индустриальному обществу), ясно одно: без нации нет модернизации.
И во-вторых, национальное строительство начинается не с политики, а с культуры. Если национальный дом не созижден в умах людей, всуе трудятся строящие его законодатели и правители. Его кирпичи - книги, его цемент - предания и песни, его балки - братские чувства. И если кому-то этот ответ покажется чересчур поэтичным для серьезной статьи уважаемого издания, полезно вспомнить, что для создания нации один историк ценнее тысячи политиков, один поэт - десяти тысяч генералов. Это, пожалуй, и есть самый главный секрет такого неизвестного нам до сих пор национализма.
...