(no subject)
Для того, чтобы войти в роскошное, похожее на космических размеров зажигалку здание страховой фирмы Пеникс, нужно пересечь просторную каменную площадку.
Площадка украшена скамейками, деревьями, стеклянной оградой.
В центре площадки - искусственный пруд.
Пруд радует глаз камышом, розовыми кувшинками и золотыми рыбками.
Днем площадка усыпана обедающими клерками. Вечерами здесь дети катаются на скейтах и роликах.
Часов же в девять утра на скамейках возле пруда завтракают уборщицы, работающие в Пениксе.
Им от 50-ти до 65-ти лет, говорят они по-русски.
Обычные темы их разговоров - жалобы на подлость начальства, на неэффективность моющих средств, с которыми приходится работать. Но бывают и горячие темы для разговоров. Например, смерть Майкла Джексона.
- Он жил на съемной квартире! - восклицает уборщица со сердобольными чертами лица. - И... И... - хватается за рот, боясь сказать, - и детям полтора миллиарда долгов оставил! Детям! Полтора миллиарда! Долгов!..
Она чуть не плачет, прикрывает рот рукой.
Остальные уборщицы кивают, охают, качают головами.
- Он, - вступает другая уборщица, очень толстая, с жирно накрашенным лицом. Она сидит, широко разведя ноги, потому что из-за толщины они не сходятся. - Он принимал депрессанты, много депрессантов, потому что очень болел. А потом у него началась депрессия, потому что депрессанты. Молодой парень! Пятьдесят один год! О, Майкл!
Ее губы, напомаженные чем-то ярким, перламутровым, блестят сильнее, чем солнце, отраженное в окнах зданий и в пруду.
Уборщицы кивают, охают. Поев и договорив, некоторые встают, идут работать. Некоторые продолжают сидеть. Одна даже ложится на скамейку.
Толстая уборщица:
- А ты еще и спа-а-ать?
- Да.
Толстая уборщица:
- Сейчас мужика бы, а?
- Даа... в полный рост...
Сидят еще минуту, две, затем встают и расходятся по рабочим местам, драить-мыть внутренности Пеникса
Площадка украшена скамейками, деревьями, стеклянной оградой.
В центре площадки - искусственный пруд.
Пруд радует глаз камышом, розовыми кувшинками и золотыми рыбками.
Днем площадка усыпана обедающими клерками. Вечерами здесь дети катаются на скейтах и роликах.
Часов же в девять утра на скамейках возле пруда завтракают уборщицы, работающие в Пениксе.
Им от 50-ти до 65-ти лет, говорят они по-русски.
Обычные темы их разговоров - жалобы на подлость начальства, на неэффективность моющих средств, с которыми приходится работать. Но бывают и горячие темы для разговоров. Например, смерть Майкла Джексона.
- Он жил на съемной квартире! - восклицает уборщица со сердобольными чертами лица. - И... И... - хватается за рот, боясь сказать, - и детям полтора миллиарда долгов оставил! Детям! Полтора миллиарда! Долгов!..
Она чуть не плачет, прикрывает рот рукой.
Остальные уборщицы кивают, охают, качают головами.
- Он, - вступает другая уборщица, очень толстая, с жирно накрашенным лицом. Она сидит, широко разведя ноги, потому что из-за толщины они не сходятся. - Он принимал депрессанты, много депрессантов, потому что очень болел. А потом у него началась депрессия, потому что депрессанты. Молодой парень! Пятьдесят один год! О, Майкл!
Ее губы, напомаженные чем-то ярким, перламутровым, блестят сильнее, чем солнце, отраженное в окнах зданий и в пруду.
Уборщицы кивают, охают. Поев и договорив, некоторые встают, идут работать. Некоторые продолжают сидеть. Одна даже ложится на скамейку.
Толстая уборщица:
- А ты еще и спа-а-ать?
- Да.
Толстая уборщица:
- Сейчас мужика бы, а?
- Даа... в полный рост...
Сидят еще минуту, две, затем встают и расходятся по рабочим местам, драить-мыть внутренности Пеникса