(no subject)
У меня есть дядя, ветеран войны. Зовут его Авраам Зиновьевич.
Дядя Авраам - участник сталинградской битвы, прошел войну до Берлина и обратно. Рассказывал мне много разных историй.
Я как-то книжку покойного Курта Воннегута прочел. "Бойня номер пять". Про бомбежку Дрездена. Воннегут, как и подобает западному интеллигенту-гумманисту, доносит до читателя заряд человеколюбия, милосердия, ненависти к проявлению агрессии и насилия в любой форме. Говорит, что бомбежка эта была стратегически бесполезна, никому не нужна и в том же духе.
Я в разговоре с дядей Авраамом спросил его между делом, верно ли, что не нужно было бомбить Дрезден.
- Как, как это не нужно было? Ты что? А что же тогда нужно?
Я не стал спорить. Все-таки он до Берлина дошел. И Воннегута не читает. Читает Жукова. Я его через четыря дня поздравлю.
Он брэнди любит - три семерки.
Не забыть бы.
Дядя Авраам - участник сталинградской битвы, прошел войну до Берлина и обратно. Рассказывал мне много разных историй.
Я как-то книжку покойного Курта Воннегута прочел. "Бойня номер пять". Про бомбежку Дрездена. Воннегут, как и подобает западному интеллигенту-гумманисту, доносит до читателя заряд человеколюбия, милосердия, ненависти к проявлению агрессии и насилия в любой форме. Говорит, что бомбежка эта была стратегически бесполезна, никому не нужна и в том же духе.
Я в разговоре с дядей Авраамом спросил его между делом, верно ли, что не нужно было бомбить Дрезден.
- Как, как это не нужно было? Ты что? А что же тогда нужно?
Я не стал спорить. Все-таки он до Берлина дошел. И Воннегута не читает. Читает Жукова. Я его через четыря дня поздравлю.
Он брэнди любит - три семерки.
Не забыть бы.