"Мы чёрные буквы да белые звуки..." Дмитрий Курилов. 23. 8. 1966, Кострома - 23. 1. 2023, Москва

[pochta_polevaya]

Светлая память драматургу, прозаику, поэту, барду...

Петру Тодоровскому

Послевоенный дворик с патефоном.
На лавке инвалид с аккордеоном
в футболочке с эмблемой ЦДКА.
Одновременно танцы и тоска.

Вскипает ностальгией Риорита.
Две женщины, Адель и Маргарита,
В обнимку то ли пляшут, то ли плачут
И тёмной тенью смерть над ними скачет.

У тёти Ады сын под Сталинградом
Разорван в клочья вражеским снарядом.
У тёти Риты дочка под Игаркой
Растерзана гулаговской овчаркой.

Плывёт над Пресней Russisch-jüdisch вальс.
Клеймят ботинки старые асфальт.

Уж полночь. В темноте белеют платья.
Не разойтись, не разомкнуть объятья.
А в их глазах такая тишина…
И никогда не кончится война.


Николаю Рубцову

Заберите меня, гуси-лебеди,
На закате пропавшего дня,
В тихом клёкоте/трепете/лепете
Заберите на небо меня.

Я устал, я отстал, мне б опомниться,
Мне б очиститься от шелухи.
Красным солнцем пылает околица
И кричат из огня петухи.

Я давно уж не чаял спасения,
Но разбужен ночным соловьём.
И пресветлый огонь вознесения
Разгорается в сердце моём.

Рваный лист на полуночной площади,
Трепещу в ожиданье чудес.
Попрощайтесь со мной, люди-лошади,
Я ушёл, я взлетел, я исчез.

Над берёзами, вязами, клёнами,
По наитию иль колдовству,
Очарован глазами зелёными,
Я по синему небу плыву…

* * *
Соблазны тают белоснежками,
Зудят созвездья комарья,
И подрастают сыроежками
Мои продрогшие друзья.

Глотнув холодного и синего
Пространства, догоняя мысль,
И я расту, как подосиновик -
Хоть вкривь да вкось, но всё же ввысь.

В усталый день откуда брошены
Навстречу зыбкой синеве? -
Хорошие, мы все хорошие,
Проросшие и непроросшие,
Запутавшиеся в траве.

Нас время, как грибник, уверенно
Срезает в самую жару,
Оставив лишь стихотворения,
Чернеющие на ветру.

На даче

Когда ты входишь в этот дом,
внимая голосам
чужих людей, живущих в нем,
играющим часам,

кровавым пляскам комаров,
кастрюлям на огне,
и дешевизне громких слов
и яблоням в окне;

когда ты входишь в этот сад,
склоняющийся над,
вникая в музыку цикад
и в ранний листопад,

и в этот сумеречный грим
акации в саду,
ты этот мир как древний Рим
приветствуешь в бреду

и пьёшь, как старое вино,
и дождь, и сад, и гром,
и в растворенное окно
порхаешь мотыльком.

Молчат часы. Ползёт паук,
и тень его светла.
И дольше века длится… звук
разбитого стекла...

* * *
когда-то я стану стихами
и музыкой стану
и те кто меня не любили
кривляться устанут

устанут прочтут улыбнутся
и даже поплачут
и тоже стихами очнутся
а как же иначе

а те кто со мной разделяли
и радость и горе
сольются со мною ручьями
в небесное море

и там среди солнечной бухты
сплетём наши руки

мы буквы мы чёрные буквы
да белые звуки

Click to view

Интервью "Русской провинции"

Концерт в Доме архитектора