Никола зимний
Заключенного Павла Груздева повезли на Урал 4 декабря 1941 года - он запомнил, что был праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Полмесяца ехали они в вагоне - битком набито арестантов-то, не прилечь, ехали сидя, да такие голодные, что, по словам отца Павла, и по нужде-то не ходили - а с чего ходить?
«А приехали - мне больно запомнилось, - рассказывал отец Павел, - выгрузили нас - то был день Николая-чудотворца, Николы зимнего. У-у… Вятлаг! Ворота сумасшедшие, проволокой все кругом оцеплено… Когда пригоняют в лагерь, то делят по категориям:
- Специальность?
- Поп.
- Монахи, попы - в сторону, воры - сюда. Всех разделяют».
Первым делом повели вновь прибывших в баню, одежду на пропарку отдали. Да слава Богу, вшей ни у кого не было. В бане дали по два ковшика воды помыться - ковшик холодной и ковшик теплой. Так полковшика теплого все сразу и выпили.
И чуть ли не в первый день накинулись на «новеньких» уголовники. Урки в лагерях были как бы «внутрилагерной полицией», им не воспрещалось никакое битье, никакие издевательства над осужденными по 58-й статье - наоборот, их поощряли и натравливали на 58-ю, воры и бандиты занимали все «командные высоты» в лагере. Урки могли проиграть в карты не только твою одежду, но и твою жизнь - а жизнь зека ничего не стоила, как говорили в лагере: «Бырк - и готов».
Отец Павел сам не очень-то любил разговоры на эту тему, но старые его лагерные знакомые или из родных кто-то рассказывал, что в зоне уголовники отобрали у него валенки. Привязали его босого к дереву и оставили так стоять - думали, может, волки разорвут, а может, сам умрет. Конец декабря, стужа лютая. А он протаял пятками до самой земли - а снег глубокий - и на земле стоял. И говорят, что с тех пор отец Павел перестал бояться холода. Что правда, то правда - босиком ходил по снегу в 30-градусный мороз у себя в Верхне-Никульском.
Эх, Никола-чудотворец, Никола зимний! Не тебе ли, святой угодник Божий, любимец народный, отзывчивый на всякое горе, молился заключенный Павел Груздев, стоя по колено в уральском снегу?
Никола на море спасает,
Никола мужику воз подымает,
Никола из всякой беды выручает.
Никольские морозы - предшественники рождественских, а следом идут крещенские, сретенские, по названию праздников... Но для заключенного номер такой-то - "к примеру, скажем, 513-й, - пояснял отец Павел, - там, в лагере, имен и фамилий не было", - никаких праздников, тем более православных, отныне не существовало.
"В самый канун Рождества, - вспоминал батюшка, - обращаюсь к начальнику и говорю: "Гражданин начальник, благословите в самый день Рождества Христова мне не работать, за то я в другой день три нормы дам. Ведь человек я верующий, христианин".
- Ладно, - отвечает, - благословлю.
Позвал еще одного охранника, такого, как сам, а может, и больше себя. Уж били они меня, родные мои, так, не знаю сколько и за бараком на земле лежал. Пришел в себя, как-то, как-то ползком добрался до двери, а там уж мне свои помогли и уложили на нары. После того неделю или две лежал в бараке и кровью кашлял.
Приходит начальник на следующий день в барак: "Не подох еще?"
С трудом рот-то открыл: "Нет, - говорю, - еще живой, гражданин начальник".
"Погоди, - отвечает. - Подохнешь".
Было это как раз в день Рождества Христова".
В вышине небесной много звезд горит.
Но одна из них ярче всех блестит.
То звезда Младенца и Царя царей,
Он положен в ясли Матерью своей...
Не по молитвам ли святителя Николая, рождественского чудотворца, однажды случилось с Павлом Груздевым настоящее чудо? Это было в первую суровую лагерную зиму 1941-42 года. Уголовники лишили его обеда - единственного пайка в тот день: "Только, - говорит, - баланды получил, несу - подножку подставили, упал. А под веничком был у меня спрятан кусочек хлебца - маленький такой, с пол-ладони - столько давали хлебца в день. Украли его! А есть хочется! Что же делать? Пошел в лес - был у меня пропуск, как у бесконвойного - а снегу по колено. Может, думаю, каких ягод в лесу найду, рябины или еще чего. И смотрю - поляна. Снега нет, ни одной снежинки. И стоят белые грибы рядами. Развел костер, грибы на палку сырую нанизал, обжаривал и ел, и наелся".
Рассказы архимандрита Павла (Груздева) : Родные мои. Вып. 2. - Ярославль : Китеж, 2003. - 56 с. : портр., ил.
Взято отсюда