«Река, сквозняк, обрывок парка...»
Христос воскресе!
Вдруг оказалось, что так мало надо для жизни. Как 15 лет назад самонапророчено (повторяюсь): «река, сквозняк, обрывок парка». Именно, что обрывок: парк на набережной закрыт, как «опасная зона», но обрывок у реки остался, к которому можно пришвартоваться поздним вечером, продравшись сквозь сучья и арматуру заграждения. Нет, не в подростковом порыве нарушить и попрать, просто хотелось тайного свидания с рекой. Один раз и было всего. )
А по утрам до работы (дистанционной) стараюсь пройтись быстрым шагом вдоль забора, за которым «опасная зона», вдохнуть ее запретного воздуха, настоянного на одуванчиках в дожде, дойти до церкви Всех скорбящих Радость, построенной в память о взорванных на ул. Гурьянова домов, - и назад, к станку.
Никогда ранее не видела цветущих деревьев в подробностях разворачивания цветка. Дни сменялись днями и ежедневно меня посещала детская радость, оттого как прибавляют в росте - от полупрозрачного желтоватого лепестка до полнокровного зеленого крылушка - листья берез, каштанов и лип. И для такого городского ч-урбана, как я, - это подарок. Еще несколько подарков: не тащиться на работу в переполненном метро и не возвращаться в чувствовании только холода, жары, непогоды, собственных немощей; созерцать храм в лучах утреннего и закатного солнца, делать снимки сквозь решетку забора «опасных зон»: храма и парка, а еще скворцов в переливчатых рубахах - их в этом году полчища!
Время было подарено, частично разбазарено. Не стану говорить о Пасхе и Светлой, проведенных дома. Тяжело без храма, собирать себя тяжело... Но духовные витамины пролонгированного действия - молитва Оптинских старцев лечит астению воли, и, если читать эту молитву неопустительно, постепенно входит в привычку некий принцип мышления, который только и пригоден для жизни в мире и для отшельничества в миру. Краткая его формула - готовиться надо к…, облегчать шлюпку.
Может быть, рубеж пределов (один из) пройден мною этой зимой с Божьей помощью, но теперь я не чувствую никакой тревоги. Батюшек жаль, особенно нестарых, чьи дни пресеклись, и врачей, Царствие им Небесное, и те и другие были на одном фронте.
Уверенность в том, что изоляция закончится, меня не покидает. Да, мы выйдем в иной мир, как вышли после обстрела Белого дома, Норд Оста, взрыва домов на моей улице в мирном 1999 году. Много в эти дни звучало здравого: открылись для тех, кто этого хотел, новые возможности при трансляциях служб. Я молилась в Святогорской лавре (Украина), Свято-Елизаветинском монастыре (Беларусь). В Печорах - в Михайловском соборе! С благодарностью слушала прямые эфиры Сергея Худиева. Просмотрела с десяток «Парсун» - умные лица, ясная русская речь, сердечное размышление - идеально настраивают фокус.
Знаю из первых уст, как, например, работают реаниматологи и живут прямо в клинике, в каком состоянии их кожа после суточного ношения костюмов защиты и пр., как они вымотались, от хирургической сестры, с которой живу в одном доме, узнала, что обещанные выплаты пока «идут»... У самих полапреля ушло на путешествие по стране госуслужья. Но еда-вода, кров есть, сирены не воют. Разобраны стеллажи, найдены военные письма и уникальные семейные документы. Проведена ревизия хлама. Выхожу в интернет, читаю мнения во всем спектре. Не интересны ни теория (заговора, искусственного заражения и пр.), ни разоблачение и пр.. Послушала Владыку Тихона и о. Игоря Фомина - исчерпывающе.
Бог нас чипировал еще при рождении (простите, если звучит кощунственно). Обходиться малым - в пище, общении (наших-то поубавилось среди живых), впечатлениях - это не только следствие возраста, опыта, но и итог какой-то сизифовой работы. Эта свобода, в т.ч. быть с Господом, - внутри нас. Раньше за усталостью от работы, загруженностью всякими сдобными попечениями и плотным общением не замечалась мерзость запустения собственной души. А тут столько открылось - хоть нос зажимай. Нынче, когда не очень-то и почитаешь одним глазом, эти прогулки по утрам и вечерам в родном спальном поместье - просто Божья милость. Нашлись нитяные перчатки, маску мастерим из старой наволоки, в горло - пропосол, в ноздри - оксолиновая мазь… И - нарезать круги вокруг храма. Он незыблем, верю.
Вдруг оказалось, что так мало надо для жизни. Как 15 лет назад самонапророчено (повторяюсь): «река, сквозняк, обрывок парка». Именно, что обрывок: парк на набережной закрыт, как «опасная зона», но обрывок у реки остался, к которому можно пришвартоваться поздним вечером, продравшись сквозь сучья и арматуру заграждения. Нет, не в подростковом порыве нарушить и попрать, просто хотелось тайного свидания с рекой. Один раз и было всего. )
А по утрам до работы (дистанционной) стараюсь пройтись быстрым шагом вдоль забора, за которым «опасная зона», вдохнуть ее запретного воздуха, настоянного на одуванчиках в дожде, дойти до церкви Всех скорбящих Радость, построенной в память о взорванных на ул. Гурьянова домов, - и назад, к станку.
Никогда ранее не видела цветущих деревьев в подробностях разворачивания цветка. Дни сменялись днями и ежедневно меня посещала детская радость, оттого как прибавляют в росте - от полупрозрачного желтоватого лепестка до полнокровного зеленого крылушка - листья берез, каштанов и лип. И для такого городского ч-урбана, как я, - это подарок. Еще несколько подарков: не тащиться на работу в переполненном метро и не возвращаться в чувствовании только холода, жары, непогоды, собственных немощей; созерцать храм в лучах утреннего и закатного солнца, делать снимки сквозь решетку забора «опасных зон»: храма и парка, а еще скворцов в переливчатых рубахах - их в этом году полчища!
Время было подарено, частично разбазарено. Не стану говорить о Пасхе и Светлой, проведенных дома. Тяжело без храма, собирать себя тяжело... Но духовные витамины пролонгированного действия - молитва Оптинских старцев лечит астению воли, и, если читать эту молитву неопустительно, постепенно входит в привычку некий принцип мышления, который только и пригоден для жизни в мире и для отшельничества в миру. Краткая его формула - готовиться надо к…, облегчать шлюпку.
Может быть, рубеж пределов (один из) пройден мною этой зимой с Божьей помощью, но теперь я не чувствую никакой тревоги. Батюшек жаль, особенно нестарых, чьи дни пресеклись, и врачей, Царствие им Небесное, и те и другие были на одном фронте.
Уверенность в том, что изоляция закончится, меня не покидает. Да, мы выйдем в иной мир, как вышли после обстрела Белого дома, Норд Оста, взрыва домов на моей улице в мирном 1999 году. Много в эти дни звучало здравого: открылись для тех, кто этого хотел, новые возможности при трансляциях служб. Я молилась в Святогорской лавре (Украина), Свято-Елизаветинском монастыре (Беларусь). В Печорах - в Михайловском соборе! С благодарностью слушала прямые эфиры Сергея Худиева. Просмотрела с десяток «Парсун» - умные лица, ясная русская речь, сердечное размышление - идеально настраивают фокус.
Знаю из первых уст, как, например, работают реаниматологи и живут прямо в клинике, в каком состоянии их кожа после суточного ношения костюмов защиты и пр., как они вымотались, от хирургической сестры, с которой живу в одном доме, узнала, что обещанные выплаты пока «идут»... У самих полапреля ушло на путешествие по стране госуслужья. Но еда-вода, кров есть, сирены не воют. Разобраны стеллажи, найдены военные письма и уникальные семейные документы. Проведена ревизия хлама. Выхожу в интернет, читаю мнения во всем спектре. Не интересны ни теория (заговора, искусственного заражения и пр.), ни разоблачение и пр.. Послушала Владыку Тихона и о. Игоря Фомина - исчерпывающе.
Бог нас чипировал еще при рождении (простите, если звучит кощунственно). Обходиться малым - в пище, общении (наших-то поубавилось среди живых), впечатлениях - это не только следствие возраста, опыта, но и итог какой-то сизифовой работы. Эта свобода, в т.ч. быть с Господом, - внутри нас. Раньше за усталостью от работы, загруженностью всякими сдобными попечениями и плотным общением не замечалась мерзость запустения собственной души. А тут столько открылось - хоть нос зажимай. Нынче, когда не очень-то и почитаешь одним глазом, эти прогулки по утрам и вечерам в родном спальном поместье - просто Божья милость. Нашлись нитяные перчатки, маску мастерим из старой наволоки, в горло - пропосол, в ноздри - оксолиновая мазь… И - нарезать круги вокруг храма. Он незыблем, верю.