"Первому кругу" - 30 лет
Пятого декабря на концерте, посвященном этой юбилейной дате, в Центре авторской песни - полный зал народа, все - как один зритель, любящий и любимый, включенный в действо почти три часа, от полноты сердца восклицающий "браво" и дарящий аплодисменты (переходящие в овации).
Люди дорогие, это же и есть соборность! В противовес древнейшему обычаю поэтов, диагностированному Дмитрием Кедриным. И для меня не тайна, как авторам "ПК" удается быть едиными при таких полярных мировоззренческих позициях.
Итогом моих многолетних размышлений о феномене авторской песни и народной любви к ней стал простой в общем вывод, что сей даже не жанр, а пласт культуры - это возвращение поэзии к исконной музыкальной форме (барды, менестрели), прививка от пошлости, сохраняющая нравственное здоровье, когда вокруг - сумасшествие мира, размытие критериев и тонкие подмены. Для людей моего поколения (плюс минус пять-семь лет) - авторская песня не только наша юность, дань традиции и объединяющей идее, а вся жизнь, пронизанная светом этой юности (и святой традицией, и объединяющей идеей), а сверх того - невероятная отдушина, напоминание о том, что люди одной с тобой крови - всегда рядом.
Первым из первокруговцев услышала Капгера - в исполнении родного турья на Кавказе (я из туристов-горников). "Страховка готова! Пошёл!" - 10 лет я слышала эти сакральные слова, сама их произносила. Братство, посвящение, и, как я сейчас понимаю, передвижное скитство, - на этом ресурсе держусь до сих пор. Потом услышала Володю (еще до "Первого круга", как и Надежду Сосновскую), - на аудиокассете, записанной то ли на "Разгуляе", то ли еще каком кустистом фесте (85-й). В афористичности стиха, мощной динамике мелодии заключался секрет популярности песен-баллад Капгера: "Ведь с тем, что есть - нельзя запанибрата. Не переделать - можно лишь убить…" На эту его бесшабашную и немного мальчишескую интонацию, которая до сих пор слышна, "попался" и мой сын…
"Карнавал" Надежды Сосновской на этой же старой кассете очень врезался в память (там еще была песня о разлинованной криво тетрадке): выкрики "браво" и аплодисменты с поляны, где находились зрители, производили мистическое впечатление - наверное, было холодно в момент записи под открытым небом и магнитофон "тянул" звук, а еще голос у Нади густой, сильный - до мурашек... В 2007 году, когда мой сын поступил в Варницкую православную гимназию-пансион, он взял с собой плеер и целую коробку из-под обуви, забитую кассетами (тысячу раз об этом рассказывала и буду продолжать твердить как мантру). Среди отобранных авторов были первокруговцы, а сверх того Визбор, Ланцберг, с которым он успел лично познакомиться в 2003-м, Мищуки, Иваси, Клячкин и Бачурин.
Все смски сына я храню в отдельной папке, тогда он в них много души вкладывал, а сейчас стал взрослым, деловым и уже так не напишет. Вот одна из них (10 класс): "Мама, я так рад! Оказывается, Надежда Сосновская православная, разве нет? У неё очень глубокие песни, они навели меня на тему проповеди. Я думал, что не смогу написать. 17.3.2008 22:50:10".
Надя, вот даже как! И "рецепты счастья" не иссякающе волшебны, и книжечка "Побережье" на самой дорогой полке в доме. Стихи - как дыхание, как бриз морской.
Дорогие мои, вы помогали мне воспитывать моего мальчика, даже когда он был вдали от дома! Вообще держали нас на плаву, я жизнью вам обязана, по большому счету.
Память отлистывает время до лихого 1993 года, когда мой бывший муж наделал по молодости и наполеонистости долгов и скрывался от кредиторов, а те звонили мне и сообщали, что именно я с ребенком им как раз и нужна... Намотавшись с двухлетним сыном по домам друзей, я возвращалась домой, сооружала баррикады возле входной двери из старой галошницы и тумбы, и, чтобы не сойти с ума, ставила песню о ветеранах Андрея Анпилова, заваривала черный походный чай и делала бутерброды со спредом "деревенским". Мы жили в осаде неделю, ели облепиху, перетертую с сахаром (были еще крупы), но что бы я делала без твоих песен, Андрей? Я их знаю наизусть почти все, две самые дорогие - "Отцу" и "Сыну". А "Подорожник! А "Рукавички"! Мы ее с Ильей пели на выпускном в Варницах. Песни - живая вода, нажал кнопку - и ожил...
...1996-й. Вставать по субботам в 7 утра, чтобы записать на видеокассету передачу "Гнездо глухаря", после рабочей недели - тяжеловато. Только каждая минута этих передач - на вес золота. Что привносили в нашу жизнь обаятельная улыбка ведущего Михаила Кочеткова, его лиловая рубаха, его парадоксальные шутки, мимика богатейшая и заводные песни, - ни пером описать! Телепередача (как потом и "Домашний концерт") открывала столько золотых имен, рассеивала морок смутного времени, согревала и давала надежду. Люблю Мишу за милую застенчивость, за инъекции (куда надо) оптимизма, за героя его песен, который немного юродствует: а как иначе донести пророческую мысль?
..."Гнездо глухаря", кафе, 97-й. Мы сидим в предбаннике на диванчике с Сашей Смогулом, он держит мою руку в своих маленьких изящных ладонях, смотрит на меня огромными глазищами сквозь очки и рассказывает историю, которую вы все знаете (здесь опущено болевое…). В самые тягостные дни, особенно в болезни, слушала его "Скрипку", "Деревню", "Причал", - и ввиду такого взгляда на мир было стыдно распускаться до бабских соплей и воя. С тех пор многие из его вещей неотменимо исцеляют, только сказать это я ему не успела. Помню, поминаю, очень болит…
В начале 2000-х в театре песни "Перекресток" мы бывали частенько. Илюха любил пацаном тут бывать и всех, кого здесь встречал и слушал. Виктора Луферова - особенно. Камерность, единство, сказочная атмосфера. Это был пик расцвета - в пику новому застою. На театрике том, как на маленьком оркестрике надежды, держались культура, здравый смысл, бескорыстное единство… И парашют на заднике сцены был символичен! Ведь сцена - с древнегреческого "палатка", шатёр. Всё это очень сопрягается - балаганность, бытование песен бардов в народе, когда они, песни эти, были непременным атрибутом скитаний по просторам нашей необъятной еще со времен внутреннего диссидентства, а, пожалуй, еще раньше - со времен Охрименко и Анчарова…
"…презренным Бог дает корыто сытости, а любимым Бог скитания дает…" - помню эти Витины попадания в истину. Закрываю глаза и вижу вагон, заполненный разным турьём, едущим на лесной слёт, и слышу песню о белом суслике, о доме из консервных банок... В конце вечера, когда звучала "Приходите, приходите...", - слёзы накипели, вспомнились его детская улыбка, отверстая душа. Светлая память и Вите…
У авторской песни есть еще одна миссия - возвращение имен, хоть во времена цензуры, хоть в наше бесцензурно-индифферентное время. Это живой и звучащий поэтический фонд. К середине 80-х относится мое знакомство с дивной поэзией Леонида Губанова. Но спеть его стихи? Это было невероятно! Бережков спел - и вся рваность, непрописанность Лёниных стихов обрела полноту в звуке, паузы смысла заполнились, как соты, мёдом. От песен на стихи Губанова путь мой лежал к собственным песням Владимира: "Памяти Веры Матвеевой", "Кадаши", "Грачи"... Тут всё сошлось - обертоны голоса, внешность автора, метафорика стихов, мелодия, мастерская игра на гитаре. Фактура! За Саврасова - мой особый поклон автору, за понимание и проникновение в суть. А "Соломинка" - шедевр.
И наконец, слова моей благодарной признательности - солдату самиздата, волонтеру, блестящему композитору и исполнителю Александру Мирзаяну, что подарил мне Бродского. Эти песни - на магнитофоне с бобинами - настигли меня еще в школьные годы чудесные, когда в слепых машинописных копиях передавались из рук в руки листочки со стихами поэта.
И точно так же от Бродского, Хармса, Самойлова, спетого Александром, путь мой лежал к Мирзаяну-поэту - эта его ипостась словно прячется в тени других дарований. Тут я ставлю заезженную до борозд от иголки "Воспоминание о 60-х" и да! - возвращаюсь во время, в каком мне не довелось жить, но оно само живет во мне.
Театр песни Мирзаяна, как, кстати, и всех первокруговцев, подлинный в античном смысле. Драма, фарс, памфлет. Концерт каждого автора "Первого круга" - настоящее представление. И вот эта синергия при яркой поэтической и музыкальной индивидуальности авторов - явление огромного культурного порядка, которое только предстоит осмыслить.
"Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна…" - весь юбилейный вечер звучала во мне строка из "Стансов" Бродского в исполнении Мирзаяна. Там, в этом бессмертном стихотворении - гимн любви, там Луферов "в ярко-красном кашне" стоит в подворотне среди лет невозвратных, там Смогул "идет возле новых домов в одиночку", там все мы в понимании того, что родина - это мы сами:
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.
Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того -
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем…
Люди дорогие, это же и есть соборность! В противовес древнейшему обычаю поэтов, диагностированному Дмитрием Кедриным. И для меня не тайна, как авторам "ПК" удается быть едиными при таких полярных мировоззренческих позициях.
Итогом моих многолетних размышлений о феномене авторской песни и народной любви к ней стал простой в общем вывод, что сей даже не жанр, а пласт культуры - это возвращение поэзии к исконной музыкальной форме (барды, менестрели), прививка от пошлости, сохраняющая нравственное здоровье, когда вокруг - сумасшествие мира, размытие критериев и тонкие подмены. Для людей моего поколения (плюс минус пять-семь лет) - авторская песня не только наша юность, дань традиции и объединяющей идее, а вся жизнь, пронизанная светом этой юности (и святой традицией, и объединяющей идеей), а сверх того - невероятная отдушина, напоминание о том, что люди одной с тобой крови - всегда рядом.
Первым из первокруговцев услышала Капгера - в исполнении родного турья на Кавказе (я из туристов-горников). "Страховка готова! Пошёл!" - 10 лет я слышала эти сакральные слова, сама их произносила. Братство, посвящение, и, как я сейчас понимаю, передвижное скитство, - на этом ресурсе держусь до сих пор. Потом услышала Володю (еще до "Первого круга", как и Надежду Сосновскую), - на аудиокассете, записанной то ли на "Разгуляе", то ли еще каком кустистом фесте (85-й). В афористичности стиха, мощной динамике мелодии заключался секрет популярности песен-баллад Капгера: "Ведь с тем, что есть - нельзя запанибрата. Не переделать - можно лишь убить…" На эту его бесшабашную и немного мальчишескую интонацию, которая до сих пор слышна, "попался" и мой сын…
"Карнавал" Надежды Сосновской на этой же старой кассете очень врезался в память (там еще была песня о разлинованной криво тетрадке): выкрики "браво" и аплодисменты с поляны, где находились зрители, производили мистическое впечатление - наверное, было холодно в момент записи под открытым небом и магнитофон "тянул" звук, а еще голос у Нади густой, сильный - до мурашек... В 2007 году, когда мой сын поступил в Варницкую православную гимназию-пансион, он взял с собой плеер и целую коробку из-под обуви, забитую кассетами (тысячу раз об этом рассказывала и буду продолжать твердить как мантру). Среди отобранных авторов были первокруговцы, а сверх того Визбор, Ланцберг, с которым он успел лично познакомиться в 2003-м, Мищуки, Иваси, Клячкин и Бачурин.
Все смски сына я храню в отдельной папке, тогда он в них много души вкладывал, а сейчас стал взрослым, деловым и уже так не напишет. Вот одна из них (10 класс): "Мама, я так рад! Оказывается, Надежда Сосновская православная, разве нет? У неё очень глубокие песни, они навели меня на тему проповеди. Я думал, что не смогу написать. 17.3.2008 22:50:10".
Надя, вот даже как! И "рецепты счастья" не иссякающе волшебны, и книжечка "Побережье" на самой дорогой полке в доме. Стихи - как дыхание, как бриз морской.
Дорогие мои, вы помогали мне воспитывать моего мальчика, даже когда он был вдали от дома! Вообще держали нас на плаву, я жизнью вам обязана, по большому счету.
Память отлистывает время до лихого 1993 года, когда мой бывший муж наделал по молодости и наполеонистости долгов и скрывался от кредиторов, а те звонили мне и сообщали, что именно я с ребенком им как раз и нужна... Намотавшись с двухлетним сыном по домам друзей, я возвращалась домой, сооружала баррикады возле входной двери из старой галошницы и тумбы, и, чтобы не сойти с ума, ставила песню о ветеранах Андрея Анпилова, заваривала черный походный чай и делала бутерброды со спредом "деревенским". Мы жили в осаде неделю, ели облепиху, перетертую с сахаром (были еще крупы), но что бы я делала без твоих песен, Андрей? Я их знаю наизусть почти все, две самые дорогие - "Отцу" и "Сыну". А "Подорожник! А "Рукавички"! Мы ее с Ильей пели на выпускном в Варницах. Песни - живая вода, нажал кнопку - и ожил...
...1996-й. Вставать по субботам в 7 утра, чтобы записать на видеокассету передачу "Гнездо глухаря", после рабочей недели - тяжеловато. Только каждая минута этих передач - на вес золота. Что привносили в нашу жизнь обаятельная улыбка ведущего Михаила Кочеткова, его лиловая рубаха, его парадоксальные шутки, мимика богатейшая и заводные песни, - ни пером описать! Телепередача (как потом и "Домашний концерт") открывала столько золотых имен, рассеивала морок смутного времени, согревала и давала надежду. Люблю Мишу за милую застенчивость, за инъекции (куда надо) оптимизма, за героя его песен, который немного юродствует: а как иначе донести пророческую мысль?
..."Гнездо глухаря", кафе, 97-й. Мы сидим в предбаннике на диванчике с Сашей Смогулом, он держит мою руку в своих маленьких изящных ладонях, смотрит на меня огромными глазищами сквозь очки и рассказывает историю, которую вы все знаете (здесь опущено болевое…). В самые тягостные дни, особенно в болезни, слушала его "Скрипку", "Деревню", "Причал", - и ввиду такого взгляда на мир было стыдно распускаться до бабских соплей и воя. С тех пор многие из его вещей неотменимо исцеляют, только сказать это я ему не успела. Помню, поминаю, очень болит…
В начале 2000-х в театре песни "Перекресток" мы бывали частенько. Илюха любил пацаном тут бывать и всех, кого здесь встречал и слушал. Виктора Луферова - особенно. Камерность, единство, сказочная атмосфера. Это был пик расцвета - в пику новому застою. На театрике том, как на маленьком оркестрике надежды, держались культура, здравый смысл, бескорыстное единство… И парашют на заднике сцены был символичен! Ведь сцена - с древнегреческого "палатка", шатёр. Всё это очень сопрягается - балаганность, бытование песен бардов в народе, когда они, песни эти, были непременным атрибутом скитаний по просторам нашей необъятной еще со времен внутреннего диссидентства, а, пожалуй, еще раньше - со времен Охрименко и Анчарова…
"…презренным Бог дает корыто сытости, а любимым Бог скитания дает…" - помню эти Витины попадания в истину. Закрываю глаза и вижу вагон, заполненный разным турьём, едущим на лесной слёт, и слышу песню о белом суслике, о доме из консервных банок... В конце вечера, когда звучала "Приходите, приходите...", - слёзы накипели, вспомнились его детская улыбка, отверстая душа. Светлая память и Вите…
У авторской песни есть еще одна миссия - возвращение имен, хоть во времена цензуры, хоть в наше бесцензурно-индифферентное время. Это живой и звучащий поэтический фонд. К середине 80-х относится мое знакомство с дивной поэзией Леонида Губанова. Но спеть его стихи? Это было невероятно! Бережков спел - и вся рваность, непрописанность Лёниных стихов обрела полноту в звуке, паузы смысла заполнились, как соты, мёдом. От песен на стихи Губанова путь мой лежал к собственным песням Владимира: "Памяти Веры Матвеевой", "Кадаши", "Грачи"... Тут всё сошлось - обертоны голоса, внешность автора, метафорика стихов, мелодия, мастерская игра на гитаре. Фактура! За Саврасова - мой особый поклон автору, за понимание и проникновение в суть. А "Соломинка" - шедевр.
И наконец, слова моей благодарной признательности - солдату самиздата, волонтеру, блестящему композитору и исполнителю Александру Мирзаяну, что подарил мне Бродского. Эти песни - на магнитофоне с бобинами - настигли меня еще в школьные годы чудесные, когда в слепых машинописных копиях передавались из рук в руки листочки со стихами поэта.
И точно так же от Бродского, Хармса, Самойлова, спетого Александром, путь мой лежал к Мирзаяну-поэту - эта его ипостась словно прячется в тени других дарований. Тут я ставлю заезженную до борозд от иголки "Воспоминание о 60-х" и да! - возвращаюсь во время, в каком мне не довелось жить, но оно само живет во мне.
Театр песни Мирзаяна, как, кстати, и всех первокруговцев, подлинный в античном смысле. Драма, фарс, памфлет. Концерт каждого автора "Первого круга" - настоящее представление. И вот эта синергия при яркой поэтической и музыкальной индивидуальности авторов - явление огромного культурного порядка, которое только предстоит осмыслить.
"Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна…" - весь юбилейный вечер звучала во мне строка из "Стансов" Бродского в исполнении Мирзаяна. Там, в этом бессмертном стихотворении - гимн любви, там Луферов "в ярко-красном кашне" стоит в подворотне среди лет невозвратных, там Смогул "идет возле новых домов в одиночку", там все мы в понимании того, что родина - это мы сами:
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.
Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того -
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем…
Click to view