химера молитвы
"...Епископ Феофан Затворник говорил, что молиться только по написанным молитвам - это то же, что говорить на иностранном языке по так называемым "разговорникам". Он, как и многие Отцы, учил, что надо искать свои слова для молитвы. Но это для нас возможно (если, конечно, не иметь в виду искусственное составление каких-то "своих" слов), наверно, только тогда, когда захлестнет горе со всех сторон, - тебя или друга. Вот тогда уж не замолишься, а просто закричишь к Богу. Не "спаси, Господи!", а "молю же Тебя, Господи, спаси!", "Согрей сердце его, Господи!", "Пожалуйста, Господи, приди к нему и утешь, я изнемогаю от скорби за него". Но дерзновение молитвы рождается только в дерзновении любви. Вот почему Макарий Великий говорил, что "молитва рождается от любви".
*
В том, что "молитва рождается от любви", и вся тайна и все объяснение молитвы. Можно прочитывать множество акафистов и тысячи раз перебирать за день четки, но, не имея любви, т.е. скорби о людях, еще не начать молиться. И так "не начать" можно всю жизнь. Поэтому Антоний Великий говорил: "Возлюбим скорбь, чтобы приобрести Бога". Он не говорил: "будем искать скорбь", но возлюбим ее, потому что, хотим мы этого или нет, - она есть чаша, подносимая нам Христом, и в этой чаше мы приобщаемся молитве.
Вне же скорби о людях мы имеем еще не молитву, но только "исполнение правила". И исполнение правила хорошо и необходимо, но только тогда, когда знаешь, что это только средство, а не цель т.е. оно понимается как только кнут для ленивого раба.
И четки (т.е. "счетки") тоже только "погоняло" для тварей, находящихся под тенью первородного греха. Никак нельзя ждать для молитвы какого-то особенного молитвенного "настроения". Надо брать кнут своего правила и грубо гнать себя им на молитву. Но зачем же хвалиться кнутом? Кнут надо скрывать, как нечто весьма несовершенное. Сидит человек на берегу и удит рыбу. Все тихо и благополучно, все по рыболовному уставу, красивый поплавок покачивается на воде. А не знает человек, что крючка внизу нет, и поплавок поэтому только одна "химера", и все его ужение - одна фикция. Таким благополучным поплавком бывает для некоторых их молитвенное правило. Только на крючке страдания выуживается любовь...."
Сергей Фудель "У стен Церкви"
Образ "рыбака", думаю, у Фуделя неслучаен, асоциативный мостик перекидывется от рыбарей к "рыбакам"...
*
В том, что "молитва рождается от любви", и вся тайна и все объяснение молитвы. Можно прочитывать множество акафистов и тысячи раз перебирать за день четки, но, не имея любви, т.е. скорби о людях, еще не начать молиться. И так "не начать" можно всю жизнь. Поэтому Антоний Великий говорил: "Возлюбим скорбь, чтобы приобрести Бога". Он не говорил: "будем искать скорбь", но возлюбим ее, потому что, хотим мы этого или нет, - она есть чаша, подносимая нам Христом, и в этой чаше мы приобщаемся молитве.
Вне же скорби о людях мы имеем еще не молитву, но только "исполнение правила". И исполнение правила хорошо и необходимо, но только тогда, когда знаешь, что это только средство, а не цель т.е. оно понимается как только кнут для ленивого раба.
И четки (т.е. "счетки") тоже только "погоняло" для тварей, находящихся под тенью первородного греха. Никак нельзя ждать для молитвы какого-то особенного молитвенного "настроения". Надо брать кнут своего правила и грубо гнать себя им на молитву. Но зачем же хвалиться кнутом? Кнут надо скрывать, как нечто весьма несовершенное. Сидит человек на берегу и удит рыбу. Все тихо и благополучно, все по рыболовному уставу, красивый поплавок покачивается на воде. А не знает человек, что крючка внизу нет, и поплавок поэтому только одна "химера", и все его ужение - одна фикция. Таким благополучным поплавком бывает для некоторых их молитвенное правило. Только на крючке страдания выуживается любовь...."
Сергей Фудель "У стен Церкви"
Образ "рыбака", думаю, у Фуделя неслучаен, асоциативный мостик перекидывется от рыбарей к "рыбакам"...