(no subject)
Это была Наталья Сергеевна. Она улыбалась, и её полное, с нежной розовой кожей лицо, статная фигура в тёмно-синем пальто с меховым воротником, пухлые руки в синих перчатках -- всё в ней дышало оживлением и пикантностью.
-- Нинуль! -- весело и задорно, как всегда -- это был её стиль, проговорила она, протягивая мне полную сетку с апельсинами. -- В театре давали, папа взял.
-- Ваш папа? -- коротко спросила я.
-- Ваш! -- засмеялась она. Сделала вид, что не обратила внимания. -- Он взял для вас шесть килограммов, а занести попросил меня: его срочно вызвали.
Я весело и задорно выпалила:
-- Да что вы, Натальсергевна, да у нас полным их полно! Весь балкон завален! Деваться от них некуда! В кухне под руками валяются!
Она удивлённо подняла тонкие, как стрелки, брови, переложила сетку из правой в левую и немного отступила назад.
-- Зря вы только такую тяжесть таскали! -- веселилась я. -- У нас они по всему коридору катаются. Вон один в тапке светит! Максим вчера гвоздь в туалете апельсином забивал!
Она стала спускаться по лестнице и всё время неловко улыбалась и повторяла: "Ну ладно, ну что ж..."
Я захлопнула дверь и воровато оглянулась. Максим стоял в дверях нашей комнаты и смотрел на меня. Я подумала, что сейчас он прибьёт меня, как сидорову козу, и ещё подумала, что здорово, наверное, попало этой козе, если она вошла в поговорку.
-- Да купим мы эти проклятые апеьсины! -- жалобно и трусливо крикнула я.
Он молчал. Я подумала: скверно, совсем шкуру спустит.
-- Ну что ты маешься, бедняжка. -- тихо сказал он, вышел и прикрыл за собой дверь.
"Бедняжка"... Что-то маленькое, убогонькое, хроменькое. Это он от волнения слоги перепутал.
(с) Дина Рубина, "Когда же пойдёт снег".