Про средний класс и народ.
Начнем со среднего класса. Поскольку это слово модное, у нас его прямо таки переизбыток. Возьмём, к примеру, деревенскую учительницу. Она получает тысяч 10 зарплаты, придерживается ультрасоциалистических взглядов (отнять награбленное олигархами и раздать народу, учительницам в том числе, конечно) и считает себя средним классом. Перейдем в провинциальный город. В маленьком офисе сидит «манагер» Вася. Он получает тысяч 20, взглядов придерживается националистических и считает себя средним классом. Теперь в Москву. В офисе сидит «старший эксперт» Петя. Он получает тысяч 100, он против коррупции, но чтоб гаишники «договаривались», за демократию, но чтобы «недра народу», в общем, мутных взглядов. И, конечно же, он считает себя средним классом. Наконец возьмем Сидор Содорыча. Он владелец небольшого московского рекламного агентства. Его доходы даже по американским стандартам «топ аппер», политически он чистой воды американский республиканец, но разумеет, он считает себя средним классом.
Что же объединяет этих людей? Да, в общем, ничего, кроме модной и непонятной фразы для самоидентификации - «средний класс».
Откуда этот средний класс взялся? С Запада. Но начнем по порядку. Для этого придется сделать исторический экскурс. Классический западный феодализм был построен на системе трех сословий: духовенство, дворянство и быдло. Первые два понятное дело правили третьим. Дворянство силой, а духовенство компостированием мозгов. Однако потом из третьего сословия выросла буржуазия и постепенно, в результате ряда революций и войн, отняло власть у первых двух. К началу XX века первые два сословия почти утратили на Западе общественную значимость. Общество фактически делилось на толстопузых буржуев и рабоче-крестьянские массы (это всё бывшее третье сословие). Между ними была прослойка из журналистов, политиков и прочих общественных деятелей, которые обслуживали интересы буржуев. Из этой прослойки потом образовалась интеллигенция. Собственно на фоне такой картины концентрации власти и денег в руках капиталистов и остатков аристократии, которые подкармливали интеллигентскую прослойку, и вопиющей бедности рабочих и крестьян, и процвели идеи социализма. Казалось, что капитализму не удержаться. Он ведь сам проповедовал идеи свободы и демократии, что для власти малочисленных богачей было просто противоестественно. Однако социалисты и коммунисты рано торжествовали. Рыночная экономика нашла выход. Экономические отношения неизбежно образуют пирамиду. Если не превращать пирамиду в тонкий шпиль на толстой подставке, верхушка её будет крайне устойчива. Образовалась довольно толстая прослойка не богатых, но и не бедных людей, которая скрепила рассыпающееся западное общество. Эта прослойка начиналась с высококвалифицированных рабочих и белых воротничков, а кончалась мелкими предпринимателями и менеджерами средней руки. Её объединяли достаточно высокие доходы, чтобы поддерживать систему, но не настолько высокие, чтобы войти в элиты и манипулировать массами. Т.е. эти люди были против революций и радикализма, но за демократию (ведь правили-то не они) и умеренный прогресс, они были довольно патриотичны, но без чрезмерного шовинизма, который вредил бизнесу. Именно их и назвали «средний класс». Когда социализм пал, для интеллигентской обслуги западного капитала было совершенно очевидно, что это заслуга в первую очередь именно западного среднего класса. А по тому в их дискурсе этот термин и был поднят на такую высоту и так восславлен.
Вернемся, впрочем, в Россию. Т.к. экономика у нас теперь рыночная, экономически средний класс естественно стал формироваться. Однако не так как на Западе. Если там либеральный капитализм проходит по части консерватизма, а социалистические взгляды по части революционности, то у нас социализм и государственничество консервативны, а либерализм революционен. Т.е. средний класс, который должен быть консервативной, с умеренным оттенком прогрессивности, опорой системы, в таком виде не появился. Он изначально раскололся на осколки, патриотической и либеральной, социалистической и рыночной направленности.
По этой причине, если брать у нас «средний класс» в западном понимании, т.е. людей близких по доходам и взглядам к западному «среднему классу», то это почти чисто московско-питерское образование, включающее в себя 3-5% населения. И особенность нынешней «хомячковой революции» именно в том, что этот класс впервые громко заявил о себе. Именно он, во главе с Акуниным, Парфеновым и Навальным, составил костяк Болотной, а не демшиза, коммунисты, националисты, разного рода обиженные и городские сумасшедшие, ранее составлявшие основную массу недовольных.
В плюс этому нашему «европейскому среднему классу» следует отнести определённую целостность взглядов. Человек, как и все приматы, крайне склонен к имитации поведения. Т.е. если обезьяна видит у сородичей удачную с её точки зрения модель поведения, она пытается её имитировать. Наш «средний класс» пытается имитировать своего западного коллегу так, как он его видит. Это несколько шизоидное (по тому, как тут тамошнее поведение не всегда рационально, и по тому, что видение это довольно наивное), но довольно целостное мировоззрение. И если брать опыт Прибалтики и Восточной Европы, такое поведение может служить основой построения государства и даже приносить определенные успехи. За одним маленьким «но». В эту «имитацию цивилизованной Европы» должно включаться большинство населения. Тогда это действительно работает.
Теперь перейдём к народу. Споры о том глупый народ или умный, тёмный он или просветленный, на самом деле неявно подразумевают тезис, лучше всего иллюстрируемый анекдотом про военного: «Если вы, штатские, такие умные, чего же вы строем не ходите?» Т.е. сторонники «глупого» народа исходят из мысли «народ глуп и не поймёт нашего хорошего плана», а сторонники умного «народ умный и поймёт наш хороший план». Вариант «народ умный, но с нашим планом не согласится» обе стороны интуитивно отрицают, т.к. пребывают в уверенности, что правда одна и она на их стороне, а значит, любой умный с ними согласится (ну а кто не согласен, тот понятно или дурак или мерзавец).
Основная проблема на самом деле в том, что народ не глуп, но у него в голове изрядная каша. Причина этой каши в том, что за неполные 100 лет у нас уже третий кардинально новый государственный строй. И каждый строй оставил в головах свои следы. Но в политике и экономике подход «если нос Иван Иваныча приделать к ушам Иван Петровича» к сожалению мало реализуем. Т.е. соединить советскую всеобщую бесплатную медицину и бесплатную раздачу жилья с низкими американскими налогами никак невозможно. Народ же наш хочет одновременно высокую социальную защиту и низкую бюрократию, низкие налоги и высокие пенсии, свободные выборы и исключительно свою партию у власти, чтоб чиновники не воровали, но гаишник готов был «договориться», свободно ездить за границу, но чтоб Америке показали кузькину мать и т.д. Т.е. осчастливить всех разом, наверное, можно только выдав по персональной лампе с джином. А значит любая успешная власть в России - это глубокий компромисс, причем для всех.
Отношения наших либералов с народом напоминают отношения неудачливого проповедника и паствы. Т.е. каждое новое поколение либералов декларирует, что народ умный, но тёмный. Однако если его просветить и вырвать из лап авторитарной власти, то он с радостью стройными рядами отправится строить либеральный рай. Далее есть два варианта. Либо на их веку просветить народ не удается, и они остаток жизни плачут о беспросветном рабстве, либо на их счастье случается очередная революция. И тогда происходит то, чего они близко не ожидали. Вместо того чтобы дружно внять их лозунгам, народ кидается во все тяжкие, кто во что горазд. Получившаяся картина является прямой иллюстрацией басни «лебедь, рак и щука». Неразбериха приводит к беспорядкам и разрухе. В результате власть берёт наиболее решительная сила. Народ, измученный бардаком, ей рукоплещет, а либералы стоят в сторонке и клянут всех вокруг.
Первый такой цикл мы помним под именем «Смута». Тогдашним «прогрессивным классом» выступили бояре, убившие наследника Бориса Годунов и принявшие Лжедмитрия первого. Обычно описываются прямые поводы смуты. То, что Борис Годунов не был Рюриковичем и потомком Ивана Грозного, т.е. не продолжал правящую династию. На это наложились несколько лет тяжких неурожаев и голода. На самом деле, была и более фундаментальная причина. Бывшие земли Киевской Руси на тот момент объединяли два государства: Русское царство и Речь Посполитая (польск. Rzeczpospolita - буквально «республика»). И между ними шла острая конкуренция, ибо они претендовали на один и тот же ресурс - земли, населенные людьми, считавшими себя русскими. Русское царство было абсолютной монархией, причем при Иване Грозном, монархией крайне жесткой и жестокой. Польша была «феодальной демократией», т.е. страной правил Сейм, в котором заседало дворянство. И этот Сейм избирал Круля, т.е. Короля.
Собственно избиение Иваном Грозным боярских родов и угасание линии Рюриковичей, в итоге подтолкнуло боярство к мысли, что неплохо бы по примеру поляков сажать и снимать царя самим. Так что череда Лжедмитриев, Шуйский, Семибоярщина - это всё и были попытки московских бояр «править самим». В государстве же этот властный бардак вызвал совершенно ужасающие последствия в виде голода и разгула бандитизма. «Новый летописец» свидетельствовал: «И многия беды деяху, различными муками мучили, яко ж в древних летех таких мук не бяше: людей же ломаху на древо, и в рот зелье (порох) сыпаху и зажигаху, и на огне жгоша без милости, женскому полу сосцы прорезываху и веревки вдергиваху и вешаху, и в тайные уды зелье сыпаху и зажигаху; и многими различными иными муками мучиша и многие грады разориша и многие места запустошиша». Конец этой истории всем известен. Ополчение Минина и Пожарского выбило из Москвы поляков и заставило бояр избрать нового Царя. Не стоит забывать и судьбу Польской Республики. «Феодальная демократия» привела страну к власти магнатов, жесточайшему крепостному праву и технической отсталости. Уже через полвека после Смуты Польша начала разваливаться, через сто лет её уже активно делили все соседи, а через двести лет её не стало.
Второй цикл случился в 1917. Поводы были ровно те же. Экономические проблемы, вызванные в этот раз неудачным ходом войны, слабый непопулярный Царь. И ровно та же причина. «Прогрессивно» настроенные граждане и представители элит жаждали «свободы и демократии». После Февральского восстания в Петрограде, Царь отрекся от престола, испугавшись гражданской войны и испытывая давление Государственной Думы, которая охотно провоцировала восстание. Далее всё пошло по старому сценарию. Первым делом началась неразбериха с властью. Помимо Государственной Думы были созданы Советы рабочих и солдатских депутатов, которые тоже считали себя законной властью (Троцкий назвал это «двоебезвластием»). Причем если в Думе были больше представлены разного рода либеральные и консервативные партии, то Советы сразу же были заполнены разного рода социалистами. Так что Петроградский Совет и Государственная Дума проводили совершенно разную политику. Реформа органов правопорядка и амнистия разрушили в стране остатки правопорядка. Смена трех коалиционных правительств менее чем за год, гиперинфляция и выпуск новых денег (народ ехидно именовал керенки - «от кваса ярлыки»), введение «демократии» в армии (приказы офицеров не исполнялись без одобрения солдатских советов) довели страну до голода, разрухи и развала фронта.
Когда в октябре большевики подняли в Петрограде восстание, в руках Временного правительства фактически остался только Зимний дворец, который охранял небольшой отряд юнкеров и женский батальон. Учредительное Собрание, которое должно было выработать новую конституцию, было разогнано, толком не начав работу. Его просто никто не захотел защищать.
Третий цикл пришелся на 1991. Получилась фактически смесь первых двух циклов. ГКЧП, как мятеж бояр, народное восстание как в 17-м, с переходом части войск к восставшим, последующее двоевластие в лице Ельцина и Верховного Совета, реформы, разрушение экономики, гиперинфляция. Народ как всегда разделился и референдум 1993 года с одной стороны поддержал Ельцина, с другой и Верховный Совет тоже. Потом был расстрел Ельциным Верховного Совета, принятие «ультрапрезидентской» конституции, новые выборы и приход к власти Семибанкирщины. По сути, Ельцин принял в своей жизни два решения, предотвративших исчезновение России. Он расстрелял Верховный Совет, покончив с параличом власти, и отдал власть Путину, когда понял, что не способен удержать её сам.
Сейчас явно намечается намек на четвертый цикл. Во-первых, есть массовое народное недовольство властью, как и в 1917-м, случившееся на фоне экономических проблем вызванных мировыми потрясениями и после многолетнего быстрого роста экономики. Интеллигенция опять бьётся в антивластной истерике, а оппозиция распространяет всё более и более наглую ложь. И опять начинаются массовые митинги, ораторы на которых согласны только в немногочисленных «против», но не способны выдвинуть ни единого солидарного «за». Помните их митинг на Сахарова, где почти всех ораторов освистали? Хомячкам хочется верить, что это «путинские провокаторы», хотя всё куда банальнее. Ни один оратор там не был способен сказать ничего устраивающего всех, кроме «Долой Путина!» и «За честные выборы!». Но выборы - это не цель, это средство. Средство создания власти, которая бы устраивала общество. А эти даже не могут сказать ничего устраивающего их самих.
Пожалуй, в определённой степени манифестом российских интернет-либералов можно считать недавний пост Антона Носика, известного болтуна и мастера техники «жаба пахала сидя на воле» в российских интернет-проектах. Он написал про то что, дескать, Путин верит в равенство бога и дьявола, а по тому поддерживает «многополярность», символизирующую, понятное дело дьявола. А вот сам Носик верит только во всемогущего бога, который понятное дело символизирует западный либерализм. Эта истовая вера в неизбежность демократии уже сослужила печальную службу его «коллегам» из Временного правительства и правительств Ельцина. Они с радостью ломали всё, уверенные что «освобожденный народ» неизбежно и солидарно потребует западной демократии. А народ хотел всего чего угодно и ничего солидарно, кроме того, что никто дать не мог.
Уже сейчас видно, что все эти «Лиги избирателей», как и Государственная Дума с Петросоветом, состоят из поклонников сотни партий, которые хотят всего на свете. Восстановления СССР и превращения России в штат США, национализации недр и тяжелой промышленности и полной приватизации всего, гей-браков и изгнания «жидов и черных», конституционной монархии, президентской и парламентской республики. Мы опасно приближаемся к опыту 17-го и 90-х, когда неспособность власти выработать консолидированный курс, привела к хаосу.
Так что опасность свободы и демократии для нас сейчас вовсе не в том, что народ глуп или зол, что он проголосует за нацистов или начнет друг друга резать. Нет, дело совершенно не в этом. Народ обижен, недоволен и в нем нет ни малейшего единства по поводу того, куда идти. Получив сейчас свободу, он может создать только хаос и ничего иного.
Главное достижение Путина в том, что он консолидировал страну и позволил ей десятилетие двигаться последовательным курсом. Кто у нас сейчас ещё способен создать достаточно однородное по политическим и экономическим взглядам правительство, которое бы пользовалось существенной поддержкой населения и могло рассчитывать на длительную работу? Никто!
Можно задать вопрос: Как же так? Почему на Западе народ вполне себе консолидировано голосует за достаточно мощные партии, способные внятно управлять государствами? Почему там не возникает хаоса? Неужели там народ особый?
Нет, конечно. Просто это состояние там достигнуто за 200 лет революций, гражданских войн и массовых беспорядков. Начиная с Кромвеля и кончая беспорядками в США 1970-х. Череда французских революций и республик, крах веймарской демократии, гражданская война в США и т.д. Всё это щедрая плата кровью за нынешние демократические благорастворения. Вопрос в том, готовы ли мы так платить за сомнительное удовольствие подражания их демократии? Я лично не готов.