(no subject)
750 километров тоски отделяют от того единственного человека, который ждет не ради, а вопреки. Глядя на пролетающих птиц из окна своего дома, сажая очередной куст чудо-винограда, ступая по скрипучим половицам веранды, жаря сырники, которые распространяют аромат детства…за всеми этими занятиями она думает обо мне. Думает и безумно скучает.
Странный я человек. За 26 лет я много раз произносила фразу «я тебя люблю», каждый раз вкладывая в неё новый смысл. Говорила друзьям, любимым, родственникам дальним и близким…но ни разу ей.
Скажу, как только поеду в следующий раз, обязательно скажу!...
...Снова еду по пустынному загородному шоссе. Несмотря на поздний час, знаю, будет меня встречать у калитки. И плевать , что я уже не в драных кедах белорусской фабрики текстильных изделий, и не в майке с чумазым Чебурашкой на груди - обнимет так же, как в детстве, и будет пахнуть скошенной травой, свежестью ночного ветра, немного молоком и абрикосами. Обнимет.
Каждый раз, разжимая объятия, мы глядим друг на друга, каждая по-своему. Она - внимательно и с трепетом ловит каждый мой полувзгляд, прищур, тоскою своих серых глаз сканирует содержимое души. Я - отвожу взгляд и разглядываю свежие морщинки…раз, два, три, четыре - этих в прошлый раз не было. Я наблюдаю времени обратный отсчет. И я соскучилась.
2 часа ночи. Мы говорим. Половины не слышу. Я снова смотрю на сигарету меж её пальцев - завораживает как в детстве, её голос совсем не изменился, ни сигареты ни время не потревожили благородное меццо-сопрано. Мы хватаем ртом воздух не в силах наговориться, и ночи не хватит рассказать друг другу о пробках в метро, мучнистой росе, атаковавшей молодые неокрепшие ростки огурцов, гусеницах, поедающих поспевающие яблоки, о работе, которая выматывает своей липкой рутиной, о собаке, которая от старости перестала слышать, о покосившемся домике и новых туфлях, купленных на распродаже, о молодых и бездарных, о молодых и талантливых, о новой виноградной лозе, которая будет плодоносить янтарными сахарными ягодами года через два, о напудренных московских нуворишах и о том, что пресловутый Crystal мог бы производиться и здесь из сорта винограда с детским названием «Кеша» …
Она опять заплачет, посмотрит на меня своими безумно красивыми глазами, наполненными одиночеством и тоской, и тихо скажет: «Возвращайся?» Я отведу глаза, буду молча смотреть в пол, разглядывая трещинки меж половиц.
Я опять улечу…и опять не скажу... НИЧЕГО.
Я люблю тебя, мамуль…
Странный я человек. За 26 лет я много раз произносила фразу «я тебя люблю», каждый раз вкладывая в неё новый смысл. Говорила друзьям, любимым, родственникам дальним и близким…но ни разу ей.
Скажу, как только поеду в следующий раз, обязательно скажу!...
...Снова еду по пустынному загородному шоссе. Несмотря на поздний час, знаю, будет меня встречать у калитки. И плевать , что я уже не в драных кедах белорусской фабрики текстильных изделий, и не в майке с чумазым Чебурашкой на груди - обнимет так же, как в детстве, и будет пахнуть скошенной травой, свежестью ночного ветра, немного молоком и абрикосами. Обнимет.
Каждый раз, разжимая объятия, мы глядим друг на друга, каждая по-своему. Она - внимательно и с трепетом ловит каждый мой полувзгляд, прищур, тоскою своих серых глаз сканирует содержимое души. Я - отвожу взгляд и разглядываю свежие морщинки…раз, два, три, четыре - этих в прошлый раз не было. Я наблюдаю времени обратный отсчет. И я соскучилась.
2 часа ночи. Мы говорим. Половины не слышу. Я снова смотрю на сигарету меж её пальцев - завораживает как в детстве, её голос совсем не изменился, ни сигареты ни время не потревожили благородное меццо-сопрано. Мы хватаем ртом воздух не в силах наговориться, и ночи не хватит рассказать друг другу о пробках в метро, мучнистой росе, атаковавшей молодые неокрепшие ростки огурцов, гусеницах, поедающих поспевающие яблоки, о работе, которая выматывает своей липкой рутиной, о собаке, которая от старости перестала слышать, о покосившемся домике и новых туфлях, купленных на распродаже, о молодых и бездарных, о молодых и талантливых, о новой виноградной лозе, которая будет плодоносить янтарными сахарными ягодами года через два, о напудренных московских нуворишах и о том, что пресловутый Crystal мог бы производиться и здесь из сорта винограда с детским названием «Кеша» …
Она опять заплачет, посмотрит на меня своими безумно красивыми глазами, наполненными одиночеством и тоской, и тихо скажет: «Возвращайся?» Я отведу глаза, буду молча смотреть в пол, разглядывая трещинки меж половиц.
Я опять улечу…и опять не скажу... НИЧЕГО.
Я люблю тебя, мамуль…