Особенности национальных выборов в Грузии: война компроматов
.
.
.
.
.
.
.
.
Особенности национальных выборов
Дмитрий Мониава
4 Октября 2012
.
События 1-2 октября отодвинули на задний план всё, что творилось в Грузии до выборов. А ведь последняя предвыборная неделя довольно интересна для анализа. Наверно, целесообразно побеседовать и об этих весьма напряженных днях.
.
Когда 5 месяцев назад (30.05.12) мы с вами обсуждали, чем может ответить Саакашвили на многолюдные акции «Грузинской мечты», я написал: «Проведя полную мобилизацию в бюджетных организациях и призвав региональных партактивистов, он, по идее, может устроить многолюдный митинг (есть информация, что перед выборами они планируют заполнить стадион), но за этой «нацмобилизацией» последует столько обличающих скандальных видеозаписей и признаний «сторонников», что ситуация станет анекдотичной, и Саакашвили в очередной раз придется доказывать, что «этих людей никто не приводил насильно». Темой обсуждения общественности опять станет не само мероприятие, а «принуждение к поддержке»».
.
Информация о собрании на стадионе подтвердилась на 100%, но здесь интересно другое: Саакашвили, наперекор всякой логике, попытался дать симметричный ответ Иванишвили, несмотря на то, что априори было ясно, что ему не собрать вместе столько сторонников, а принудительная «нацмобилизация» станет предметом всеобщей насмешки.
.
Здесь, вероятно, следует учесть один нюанс: разнесчастная акция на стадионе (также, как и наспех запланированный «националами» сбор в Зугдиди) была рассчитана не столько на грузинскую, сколько на иностранную аудиторию. Саакашвили в первую очередь требовалась «картинка», которая подтвердила бы, что у него достаточное количество сторонников, дабы за пределами страны представить цифры озвученные ЦИК, «вполне логичными». То, как восприняла бы грузинская общественность «принуждение к поддержке», предположительно, было для него второстепенным.
.
Что касается последней предвыборной встречи «Грузинской мечты» в Тбилиси, она получилась более чем масштабной, и ее аналог можно подыскать, разве что, в период национально-освободительного движения. Организаторы, очевидно, допустили ошибку, когда использовали стандартные шаблоны проведения акции; кульминация кампании, по идее, требовала поиска особых, нетривиальных форм. Однако, несмотря на эту оплошность, настрой и воодушевление митингующих, их поистине эпическое количество дали Бидзине Иванишвили возможность успешно завершить предвыборный период.
.
Некоторые комментаторы считают ошибкой штаба Иванишвили то, что после «Глданигейта» он дал противнику возможность «приподнять голову», не увеличил накал политических страстей до максимума, не поднял волну непрерывных многолюдных акций протеста и не устроил властям (в частности, их низшему и среднему звену, которые, в дни «Глданигейта» были в шаге от развала) постоянный психологический прессинг с «улицы». Предпосылки для этого, учитывая настроения в обществе, и в самом деле, были, и эта стратегия, на первый взгляд, могла принести немало бонусов, однако это в значительной мере повышало вероятность того, что до выборов могли произойти крупные столкновения и беспорядки, а полномасштабная эскалация нарушила бы первичный, основной план Иванишвили, согласно которому «Грузинская мечта» должна была любой ценой довести дело до выборов, и поэтому ее лидер не пошел на обострение.
.
В последних числах сентября ощущалось, что стороны берегут силы для поствыборного кризиса. В странах развитой демократии, где выборы не фальсифицируются, в этот период партии ведут себя как спортсмены на финишной прямой, и всю оставшуюся энергию тратят на последнем отрезке дистанции. А в Грузии с самого начала было ясно, что гонка продлится и после пересечения финишной линии. В целом, это создавало интересную картину: всё, вроде бы, заканчивалось, но 99% общества были уверено, что «всё» только начинается. Налицо было странное транзитное психологическое состояние, в котором сочетались крайняя усталость и, в то же время, готовность к борьбе, которая потребует гораздо больших затрат энергии.
.
Последняя предвыборная неделя прошла под знаком т.н. войны компроматов. Особого внимания заслуживали записи встреч Бадри Патаркацишвили с представителями руководства, и это было обусловлено несколькими причинами.
.
Запись, на которой отражено явное вмешательство представителей власти в отношения владельцев двух, формально независимых телекомпаний, или их попытки, с помощью скрытых угроз, указывать крупному бизнесмену, как себя вести (эпизод с Угулава), во многих странах повлекла бы за собой их отставку (или импичмент) в автоматическом режиме. В современной Грузии такие вещи не считаются явным криминалом. Нам, по-видимому, надо своими глазами увидеть, как власть придержащий убивает свою жертву топором… Впрочем, в данном случае, это не главное.
.
Было ясно, что записи общих встреч (с участием Саакашвили, Мерабишвили и Жвания) были показаны общественности лишь частично. Там, в отличие от «эпизода Угулава», не было видно ни начала встречи, ни ее конца. Естественно, возникло и широко распространилось сомнение, что кадры, не вышедшие в эфир, неприемлемы для властей и прямо указывают на совершенное ими преступление.
.
К этому добавились слухи о том, что вскоре может распространиться запись, которая разнесет в пух и прах официальную версию гибели премьер-министра Зураба Жвания.
.
Соответственно, это породило в большой части общества ожидание, что незадолго до выборов будут обнародованы и эти кадры. Однако этого не произошло.
.
Эти скандальные записи, с очень большой вероятностью, действительно, существуют, что подтверждают и компетентные источники.
.
Но здесь, видимо, необходимо отметить, что необнародованная изобличающая запись может рассматриваться как некая гарантия того, что зафиксированное на ней должностное лицо будет вести себя так, как того желает владелец записи. В некоторых ситуациях пауза более выгодна, чем моментальное разоблачение и нагнетание напряженности; это может прозвучать несколько цинично, но ничего не поделаешь, - такова грузинская политика.
.
Здесь мы приблизились к интересной дилемме: с одной стороны, мы имеем легитимный интерес общества и желание немедленно просмотреть все записи; а с другой стороны, - политическую целесообразность, которая требует продления паузы. На миг представим, что (к примеру) 28 сентября, вечером в эфир вышли бы кадры, которые однозначно подтвердили бы преступные деяния высших должностных лиц. За этим, с большой вероятностью, последовал бы девятый вал демонстраций протеста, стычки и, предположительно, срыв выборов.
.
Конечно, ничто не оправдает сокрытие этих гипотетических записей навсегда (сокрытие преступления есть преступление), но в конкретный промежуток времени за их нераспространением, действительно, стояла определенная логика. Вместе с тем, мы должны учитывать, что борьба за власть не завершилась 1 октября.
.
Есть еще один, менее заметный, но не менее важный аспект: «революция роз», вместе с командой Саакашвили, была американским проектом. Исходя из этого, некоторые (не все, конечно) разоблачительные материалы о грузинских высокопоставленных чиновниках Дядя Сэм может воспринять так, будто ему на глазах у всей планеты плюнули в лицо. Несмотря на то, теплыми будут отношения Грузии и США в будущем, или прохладными, делать это нежелательно в любом случае.
.
Неопубликованный компромат-«бомба» может стать важным ресурсом во время тайного дипломатического торга, а в случае его поспешного обнародования, эта возможность будет утрачена.
.
Разумеется, что это не значит, что общественность не должна требовать расследования любого сомнительного эпизода, связанного с правлением Саакашвили, и предания огласке любой разоблачительной информации, но то, что предположительный владелец остальной части скандальных записей не опубликовал их несколько дней до выборов, говорит о его политическом чутье и предусмотрительности.
.
Это крайне парадоксальная и интересная ситуация, создавшаяся на рубеже основных принципов демократии и национальной безопасности (именно безопасности, а не политики, как это кажется на первый взгляд).
.
Действия властей в «войне компроматов» с широким растиражированием т.н. записей Сурмава, скорее всего, не заслуживают особого внимания: их подлинность (в отличие от скрытых записей Патаркацишвили) вызывает серьезные сомнения, да и никакого криминала в этих разговорах нет, они, максимум, свидетельствуют о дурном воспитании некоторых политиков.
.
Распространяя эти кадры, правительственная пропаганда, предположительно, преследовала две основные цели: отвлечь внимание общественности, сконцентрированное на скандале вокруг пыток заключенных и записей Патаркацишвили и, посеять нигилистические настроения по принципу, - «мы плохие, но они тоже плохие».
.
Единственный, более или менее, интересный нюанс, связанный с «записями Сурмава», в том, что в поношении коалиционных партнеров участвуют все, кроме ключевых фигур Республиканской партии. Исходя из этого, мы либо должны допустить, что они никогда не ругают политических партнеров (тех, кто имел дело с «республиканской» элитой, это предположение, вероятно, крайне удивит), либо думать, что тот, кто распространял эти пленки (по версии «Грузинской мечты», это были власти), пораскинув умишком, решил поберечь авторитет республиканцев, или вообще, воспринимал их своим естественным союзником в оппозиционной коалиции.
.
На этом фундаменте можно выстроить очень много конспирологических спекуляций, но раз уж эти записи не заслуживают особого внимания, на сей раз, с целью экономии времени, сочтем, что лидеры республиканцев проявляют качества ангелов, сошедших с небес, и используют соответствующую лексику.
.
Вопрос - «если они прибегли к фабрикации, то почему не сотворили чего-то более весомого?» - остался без ответа. Причиной могла быть бездарность, или же то, что имеющийся у оппонента серьезнейший компромат (о чем мы говорили выше) блокировал резкие движения властей. Существенного значения это уже не имеет, хотя сторона, которая полностью контролировала государственную машину, могла бы сделать в последние дни перед выборами, гораздо более мощный ход.
.
Последняя предвыборная неделя выдалась весьма напряженной, однако 1 октября, сразу же после открытия избирательных участков, все это, практически, полностью забылось, поскольку население уже не интересовало ничего, кроме результатов выборов и тех процессов, которым они положили начало.
.
Предположительно, пройдет много времени, прежде чем мы получим полную информацию о тайной партии, которая была разыграна в последние дни сентября, непосредственно перед выборами. Хотя, прежде чем приступать к реконструированию прошлого (этим мы непременно займемся через определенное время), вероятно, целесообразнее будет взяться за разрешение проблем, которые мы имеем в поствыборном настоящем.
.
Click to view.
.
.
.
.
.
.
Особенности национальных выборов
Дмитрий Мониава
4 Октября 2012
.
События 1-2 октября отодвинули на задний план всё, что творилось в Грузии до выборов. А ведь последняя предвыборная неделя довольно интересна для анализа. Наверно, целесообразно побеседовать и об этих весьма напряженных днях.
.
Когда 5 месяцев назад (30.05.12) мы с вами обсуждали, чем может ответить Саакашвили на многолюдные акции «Грузинской мечты», я написал: «Проведя полную мобилизацию в бюджетных организациях и призвав региональных партактивистов, он, по идее, может устроить многолюдный митинг (есть информация, что перед выборами они планируют заполнить стадион), но за этой «нацмобилизацией» последует столько обличающих скандальных видеозаписей и признаний «сторонников», что ситуация станет анекдотичной, и Саакашвили в очередной раз придется доказывать, что «этих людей никто не приводил насильно». Темой обсуждения общественности опять станет не само мероприятие, а «принуждение к поддержке»».
.
Информация о собрании на стадионе подтвердилась на 100%, но здесь интересно другое: Саакашвили, наперекор всякой логике, попытался дать симметричный ответ Иванишвили, несмотря на то, что априори было ясно, что ему не собрать вместе столько сторонников, а принудительная «нацмобилизация» станет предметом всеобщей насмешки.
.
Здесь, вероятно, следует учесть один нюанс: разнесчастная акция на стадионе (также, как и наспех запланированный «националами» сбор в Зугдиди) была рассчитана не столько на грузинскую, сколько на иностранную аудиторию. Саакашвили в первую очередь требовалась «картинка», которая подтвердила бы, что у него достаточное количество сторонников, дабы за пределами страны представить цифры озвученные ЦИК, «вполне логичными». То, как восприняла бы грузинская общественность «принуждение к поддержке», предположительно, было для него второстепенным.
.
Что касается последней предвыборной встречи «Грузинской мечты» в Тбилиси, она получилась более чем масштабной, и ее аналог можно подыскать, разве что, в период национально-освободительного движения. Организаторы, очевидно, допустили ошибку, когда использовали стандартные шаблоны проведения акции; кульминация кампании, по идее, требовала поиска особых, нетривиальных форм. Однако, несмотря на эту оплошность, настрой и воодушевление митингующих, их поистине эпическое количество дали Бидзине Иванишвили возможность успешно завершить предвыборный период.
.
Некоторые комментаторы считают ошибкой штаба Иванишвили то, что после «Глданигейта» он дал противнику возможность «приподнять голову», не увеличил накал политических страстей до максимума, не поднял волну непрерывных многолюдных акций протеста и не устроил властям (в частности, их низшему и среднему звену, которые, в дни «Глданигейта» были в шаге от развала) постоянный психологический прессинг с «улицы». Предпосылки для этого, учитывая настроения в обществе, и в самом деле, были, и эта стратегия, на первый взгляд, могла принести немало бонусов, однако это в значительной мере повышало вероятность того, что до выборов могли произойти крупные столкновения и беспорядки, а полномасштабная эскалация нарушила бы первичный, основной план Иванишвили, согласно которому «Грузинская мечта» должна была любой ценой довести дело до выборов, и поэтому ее лидер не пошел на обострение.
.
В последних числах сентября ощущалось, что стороны берегут силы для поствыборного кризиса. В странах развитой демократии, где выборы не фальсифицируются, в этот период партии ведут себя как спортсмены на финишной прямой, и всю оставшуюся энергию тратят на последнем отрезке дистанции. А в Грузии с самого начала было ясно, что гонка продлится и после пересечения финишной линии. В целом, это создавало интересную картину: всё, вроде бы, заканчивалось, но 99% общества были уверено, что «всё» только начинается. Налицо было странное транзитное психологическое состояние, в котором сочетались крайняя усталость и, в то же время, готовность к борьбе, которая потребует гораздо больших затрат энергии.
.
Последняя предвыборная неделя прошла под знаком т.н. войны компроматов. Особого внимания заслуживали записи встреч Бадри Патаркацишвили с представителями руководства, и это было обусловлено несколькими причинами.
.
Запись, на которой отражено явное вмешательство представителей власти в отношения владельцев двух, формально независимых телекомпаний, или их попытки, с помощью скрытых угроз, указывать крупному бизнесмену, как себя вести (эпизод с Угулава), во многих странах повлекла бы за собой их отставку (или импичмент) в автоматическом режиме. В современной Грузии такие вещи не считаются явным криминалом. Нам, по-видимому, надо своими глазами увидеть, как власть придержащий убивает свою жертву топором… Впрочем, в данном случае, это не главное.
.
Было ясно, что записи общих встреч (с участием Саакашвили, Мерабишвили и Жвания) были показаны общественности лишь частично. Там, в отличие от «эпизода Угулава», не было видно ни начала встречи, ни ее конца. Естественно, возникло и широко распространилось сомнение, что кадры, не вышедшие в эфир, неприемлемы для властей и прямо указывают на совершенное ими преступление.
.
К этому добавились слухи о том, что вскоре может распространиться запись, которая разнесет в пух и прах официальную версию гибели премьер-министра Зураба Жвания.
.
Соответственно, это породило в большой части общества ожидание, что незадолго до выборов будут обнародованы и эти кадры. Однако этого не произошло.
.
Эти скандальные записи, с очень большой вероятностью, действительно, существуют, что подтверждают и компетентные источники.
.
Но здесь, видимо, необходимо отметить, что необнародованная изобличающая запись может рассматриваться как некая гарантия того, что зафиксированное на ней должностное лицо будет вести себя так, как того желает владелец записи. В некоторых ситуациях пауза более выгодна, чем моментальное разоблачение и нагнетание напряженности; это может прозвучать несколько цинично, но ничего не поделаешь, - такова грузинская политика.
.
Здесь мы приблизились к интересной дилемме: с одной стороны, мы имеем легитимный интерес общества и желание немедленно просмотреть все записи; а с другой стороны, - политическую целесообразность, которая требует продления паузы. На миг представим, что (к примеру) 28 сентября, вечером в эфир вышли бы кадры, которые однозначно подтвердили бы преступные деяния высших должностных лиц. За этим, с большой вероятностью, последовал бы девятый вал демонстраций протеста, стычки и, предположительно, срыв выборов.
.
Конечно, ничто не оправдает сокрытие этих гипотетических записей навсегда (сокрытие преступления есть преступление), но в конкретный промежуток времени за их нераспространением, действительно, стояла определенная логика. Вместе с тем, мы должны учитывать, что борьба за власть не завершилась 1 октября.
.
Есть еще один, менее заметный, но не менее важный аспект: «революция роз», вместе с командой Саакашвили, была американским проектом. Исходя из этого, некоторые (не все, конечно) разоблачительные материалы о грузинских высокопоставленных чиновниках Дядя Сэм может воспринять так, будто ему на глазах у всей планеты плюнули в лицо. Несмотря на то, теплыми будут отношения Грузии и США в будущем, или прохладными, делать это нежелательно в любом случае.
.
Неопубликованный компромат-«бомба» может стать важным ресурсом во время тайного дипломатического торга, а в случае его поспешного обнародования, эта возможность будет утрачена.
.
Разумеется, что это не значит, что общественность не должна требовать расследования любого сомнительного эпизода, связанного с правлением Саакашвили, и предания огласке любой разоблачительной информации, но то, что предположительный владелец остальной части скандальных записей не опубликовал их несколько дней до выборов, говорит о его политическом чутье и предусмотрительности.
.
Это крайне парадоксальная и интересная ситуация, создавшаяся на рубеже основных принципов демократии и национальной безопасности (именно безопасности, а не политики, как это кажется на первый взгляд).
.
Действия властей в «войне компроматов» с широким растиражированием т.н. записей Сурмава, скорее всего, не заслуживают особого внимания: их подлинность (в отличие от скрытых записей Патаркацишвили) вызывает серьезные сомнения, да и никакого криминала в этих разговорах нет, они, максимум, свидетельствуют о дурном воспитании некоторых политиков.
.
Распространяя эти кадры, правительственная пропаганда, предположительно, преследовала две основные цели: отвлечь внимание общественности, сконцентрированное на скандале вокруг пыток заключенных и записей Патаркацишвили и, посеять нигилистические настроения по принципу, - «мы плохие, но они тоже плохие».
.
Единственный, более или менее, интересный нюанс, связанный с «записями Сурмава», в том, что в поношении коалиционных партнеров участвуют все, кроме ключевых фигур Республиканской партии. Исходя из этого, мы либо должны допустить, что они никогда не ругают политических партнеров (тех, кто имел дело с «республиканской» элитой, это предположение, вероятно, крайне удивит), либо думать, что тот, кто распространял эти пленки (по версии «Грузинской мечты», это были власти), пораскинув умишком, решил поберечь авторитет республиканцев, или вообще, воспринимал их своим естественным союзником в оппозиционной коалиции.
.
На этом фундаменте можно выстроить очень много конспирологических спекуляций, но раз уж эти записи не заслуживают особого внимания, на сей раз, с целью экономии времени, сочтем, что лидеры республиканцев проявляют качества ангелов, сошедших с небес, и используют соответствующую лексику.
.
Вопрос - «если они прибегли к фабрикации, то почему не сотворили чего-то более весомого?» - остался без ответа. Причиной могла быть бездарность, или же то, что имеющийся у оппонента серьезнейший компромат (о чем мы говорили выше) блокировал резкие движения властей. Существенного значения это уже не имеет, хотя сторона, которая полностью контролировала государственную машину, могла бы сделать в последние дни перед выборами, гораздо более мощный ход.
.
Последняя предвыборная неделя выдалась весьма напряженной, однако 1 октября, сразу же после открытия избирательных участков, все это, практически, полностью забылось, поскольку население уже не интересовало ничего, кроме результатов выборов и тех процессов, которым они положили начало.
.
Предположительно, пройдет много времени, прежде чем мы получим полную информацию о тайной партии, которая была разыграна в последние дни сентября, непосредственно перед выборами. Хотя, прежде чем приступать к реконструированию прошлого (этим мы непременно займемся через определенное время), вероятно, целесообразнее будет взяться за разрешение проблем, которые мы имеем в поствыборном настоящем.
.