Против странного устройства.
Что происходит?
Раньше, когда я читал где-то или узнавал откуда-то об очередном подростковом самоубийстве - или о чьей-то близости к таковому - меня пронзала стрела эдакой корпоративной горечи: «Ещё одним из нас меньше».
Из нас?
Ну да, из нас - из тех, кто отчётливо ощущает свой диссонанс с реальностью и противопоставляет себя этому странному устройству.
Забавно - подыскивал оригинальный эвфемизм для замены слова «реальность», и мне вспомнилось имя одного из романов Эрика Фрэнка Рассела - «Против странного устройства».
Собственно, испытывать подобное мне доводилось не так уж давно.
Ещё в первые месяцы подсоединения к Интернету, хотя к тому времени моя личность уже успела порядком мутировать, я по инерции продолжал испытывать некую теневую солидарность. Солидарность с остальными «борцами против странного устройства».
Тогда я ещё ничего не слышал ни о готах, ни об эмо.
Последних тогда не существовало.
И я даже не подозревал о том, что «чувство диссонанса с реальностью» - вполне конкретная мода вполне конкретных молодёжных субкультур.
Хотя и смутно догадывался о том, что это чувство - возрастной атрибут. Но что с того? Ведь отсутствие этого чувства - тоже возрастной атрибут. И кто может сказать, какой из «возрастных атрибутов» правильней?
Что-то изменилось в Галактике.
Когда это произошло? Когда я начал неуверенно пожимать плечами в ответ на чей-то вопрос гамлетовского стиля «Быть или не быть»? Когда у меня исчезла охота разражаться многостраничными трагическими речами в ответ на чьи-то замечания о смысле жизни, Системе и путях развития общества?
Даже не знаю.
Теперь я почти не ощущаю солидарности с другими «борцами против странного устройства». Теперь я подозреваю, что мы - оппозиционеры существующей реальности - не так уж и ценны.
Нас слишком много, чтобы считать нас ценностью.
Нас?
Ну да, я не самообманываюсь насчёт своего выхода из этих рядов. Я не могу одеть розовые очки, глядя на реальность. Вернее, могу, но ненадолго.
Вот только теперь мне уже не кажется, что отсутствие розовых очков делает меня частью Высшей Расы.
В сущности, как отсутствие, так и присутствие розовых очков - вопрос интерпретации. Обладатель розовых очков никогда не заметит их на себе - но зато заметит тёмные очки на мне.
И будет для себя прав.
Я не рассматриваю вопрос о том, чья точка зрения более «близка» к истине. Меня сейчас не интересует вопрос о том, «хороша» реальность или «плоха». Меня интересует иное - мои ощущения в адрес тех, с кем я некогда стоял в едином воображаемом фронте.
Подозрительно близкие к равнодушию.
Нет, мне, разумеется, немного жаль, что «эта сволочь» - она же Система, она же реальность, она же «странное устройство» - убила ещё одного из нас. Или это отзвуки старой личности внутри меня? Персонификация неодушевлённых объектов - свойство незрелого ума.
С другой стороны, не я ли когда-то считал самоубийство наилучшим исходом? Правда, это было довольно давно.
Тогда мне, наоборот, казалось, что «эта сволочь» насильно удерживает нас на этом свете. Через сеть социального шантажа. «Если ты сделаешь это, то твоим близким будет плохо».
Впрочем, противоречат ли эти точки зрения друг другу?
Вполне можно представить себе, что «этой сволочи» безразлично, сразу ли мы перережем себе вены в ванной - или постепенно загнёмся от хоровода старческих недомоганий, растворив в маразме большую часть своей памяти и ещё до того успев предать практически все свои идеалы. Возможно, «эта сволочь» любит выедать наш мозг по кусочкам, но в принципе она не против, если мы прервём нить своей жизни разом. Не всё ли ей равно?
Ведь в любом случае это - проигрыш.
В одном случае - проигрыш по правилам шахматной партии, сопровождающийся цепочками утомительных комбинаций.
В другом случае - проигрыш по причине досрочного выхода из игры.
Возможно, «эта сволочь» боится чего-то другого. Некоего неожиданного хода с нашей стороны, не имеющего отношения ни к шаблонным попыткам «жить как все», ни к напрашивающейся мысли о суициде.
Но какого?