Ходячее недоразумение
Мне почти 30. Я возвращаюсь на съёмную квартиру, где временно живу с родителями (к счастью, приехавшими на 2 месяца), с 12-часовой ночной смены в редакции. Первое, что я слышу от отца - "Почему ты не накрашенная на работу ходишь?"
Я отвечаю, что, во-первых, не хочу, а во-вторых - недавно болела конъюнктивитом, и больной глаз чешется до сих пор. Не говоря уже о том, что ночью на работе макияж ни к чему (да я и выгляжу моложе своих лет благодаря тому, что не травлю лицо краской). Он говорит, что я "бомж", "неряха", отмазываюсь, чтобы за собой не следить, и вообще ему тошно, что я живу в квартире, которую он для меня, неблагодарной твари, купил.
Так было всегда. Я - отличница в школе, победительница олимпиад, краснодипломница в престижном вузе, всегда была для него воплощением пословицы "в семье не без урода". То, что я работаю в крупном международном СМИ, - это не достижение, ведь я ушла от мужа и сейчас не имею ни семьи, ни детей, ни Нобелевки по литературе, ни миллионного счёта, а поэтому я чмо и неудачница, о чём мне постоянно напоминается прямым текстом.
Я никогда не была для него красивой и умной, даже просто "хорошей" - я была нелепой, тупой и достойной презрения. Я не помню, чтобы он говорил мне что-то ласковое. Не помню объятий. Зато хорошо помню бесконечные замечания, оскорбления и ехидные "шуточки", за которые от взрослого мужика можно было получить в морду, а от маленькой девочки - ничего, кроме скрытой ненависти. Когда в подростковом возрасте у меня был лишний вес, я была предметом постоянных пинков и насмешек: вероятно, это должно было способствовать моему похудению.
Меня можно было ударить по голове во время "помощи" с уроками по математике. Можно было ногой выбить у меня книгу из рук - ну а что, я всё равно не человек, чего со мной церемониться. Можно было обзывать мерзкими словами парня, с которым я встречалась, и требовать, чтобы я его немедленно бросила, ибо "рожей не вышел". Можно было с презрением отзываться о моих друзьях. Всё, что бы я ни делала, я делала плохо. Если что-то получалось хорошо, то была не моя, а его заслуга, ведь это он обеспечил меня всем необходимым.
Да, в материальном плане я была обеспечена намного лучше, чем многие мои сверстники. Это считалось "подлинным" проявлением любви, а ласка, нормальное человеческое тепло считались ненужным слюнтяйством. И вообще, у нас в семье было принято считать, что "много требует - значит, любит", а "сюсюкает" - это, значит, лицемерит. Про то, что между гноблением и сюсюканьем есть ещё просто человеческое уважение, у нас никто не слышал.
Как результат - у меня нет ориентации на семью, на детей. Семейная жизнь видится мне клеткой, неволей, адом, как угодно. Я не научилась строить отношения с мужчинами, не научилась "ставить" себя в обществе, не научилась стоять на своём, чего-то требовать от людей. То есть, это пришло ценой моих собственных усилий, но намного позже, чем хотелось бы. Говоришь себе, что родителей надо любить, а меня передёргивает.
Я отвечаю, что, во-первых, не хочу, а во-вторых - недавно болела конъюнктивитом, и больной глаз чешется до сих пор. Не говоря уже о том, что ночью на работе макияж ни к чему (да я и выгляжу моложе своих лет благодаря тому, что не травлю лицо краской). Он говорит, что я "бомж", "неряха", отмазываюсь, чтобы за собой не следить, и вообще ему тошно, что я живу в квартире, которую он для меня, неблагодарной твари, купил.
Так было всегда. Я - отличница в школе, победительница олимпиад, краснодипломница в престижном вузе, всегда была для него воплощением пословицы "в семье не без урода". То, что я работаю в крупном международном СМИ, - это не достижение, ведь я ушла от мужа и сейчас не имею ни семьи, ни детей, ни Нобелевки по литературе, ни миллионного счёта, а поэтому я чмо и неудачница, о чём мне постоянно напоминается прямым текстом.
Я никогда не была для него красивой и умной, даже просто "хорошей" - я была нелепой, тупой и достойной презрения. Я не помню, чтобы он говорил мне что-то ласковое. Не помню объятий. Зато хорошо помню бесконечные замечания, оскорбления и ехидные "шуточки", за которые от взрослого мужика можно было получить в морду, а от маленькой девочки - ничего, кроме скрытой ненависти. Когда в подростковом возрасте у меня был лишний вес, я была предметом постоянных пинков и насмешек: вероятно, это должно было способствовать моему похудению.
Меня можно было ударить по голове во время "помощи" с уроками по математике. Можно было ногой выбить у меня книгу из рук - ну а что, я всё равно не человек, чего со мной церемониться. Можно было обзывать мерзкими словами парня, с которым я встречалась, и требовать, чтобы я его немедленно бросила, ибо "рожей не вышел". Можно было с презрением отзываться о моих друзьях. Всё, что бы я ни делала, я делала плохо. Если что-то получалось хорошо, то была не моя, а его заслуга, ведь это он обеспечил меня всем необходимым.
Да, в материальном плане я была обеспечена намного лучше, чем многие мои сверстники. Это считалось "подлинным" проявлением любви, а ласка, нормальное человеческое тепло считались ненужным слюнтяйством. И вообще, у нас в семье было принято считать, что "много требует - значит, любит", а "сюсюкает" - это, значит, лицемерит. Про то, что между гноблением и сюсюканьем есть ещё просто человеческое уважение, у нас никто не слышал.
Как результат - у меня нет ориентации на семью, на детей. Семейная жизнь видится мне клеткой, неволей, адом, как угодно. Я не научилась строить отношения с мужчинами, не научилась "ставить" себя в обществе, не научилась стоять на своём, чего-то требовать от людей. То есть, это пришло ценой моих собственных усилий, но намного позже, чем хотелось бы. Говоришь себе, что родителей надо любить, а меня передёргивает.