(воду дали вчера наконец)
учебный год в БиГПИ был для меня априори годом потерянным, пропавшим, и я почему-то перестал тогда вести дневник; вот и из памяти, в воспоминаниях (и-из в-во... ну что за? можно ли избежать этих стыков? а, точно, легко, нужно лишь переставить местами слагаемые) в памяти, из воспоминаний он также пропал, исчез, почти не оставив имён, фамилий, отчеств
наш, нашей подгруппы препод Сатаев, которого во Владике все помнят как Джона, Евгений Александрович, и он есть в соцсетях, он работает, выставляется, а как звали Шматова?
как распределялись на эти две подгруппы по двум разным мастерским?
как мы звали, ведь как-то же звали мы собаку, что ощенилась на Новый год в сарае с углём? а её щенков? Саня как-то называл их, я это точно помню, что как-то он их называл, как-то вроде «карапузики», как он и нас называл
чья была гитара? кого-то из девчонок? куда летели мы на кукурузнике?
как всё-таки звали подругу Е. К., Юля? а фамилия?
а маму Р., мою несостоявшуюся тёщу? я называл её, разумеется, по имени-отчеству, а какие у неё были имя и отчество?
такое болотное кваканье, сплошные как-как как-как
в гостях в снятом доме бывали у нас сестра бывшего Саниного одногруппника по НХУ Андрюхи Гавриша блондинка Евка со своей подружкой брюнеткой Танькой (?), подружка мутила роман с Владом и часто ночевала у нас
и однажды был проездом откуда-то куда-то и сам Андрюха, он тогда ещё рассказал анекдот из жизни о своём недавнем опыте с гомосексуалистом, что на прощание сказал ему про какую-то, уже не помню совсем я топонимику, барнаульскую локацию: «Наши все там собираются», - ну вроде такого: - «Ты у „России“ (к/т) в „Петушке“ (кафе) бываешь же?» - «А чего там?» - «Ну как же? Наши все там собираются!» - мы потом часто употребляли эту фразу в разных вариациях вроде: «А где наши-то собираются?» - «Как там наши, собрались уже или нет?» - «Ну что, пора уже, пожалуй, туда, где наши собираются...» - etc.