воду вчера так и не дали
и сегодня не дали, в приложении управляющей компании несколько раз переносили срок, сейчас пишут, что дадут завтра
и значит, можно ещё повспоминать о нашем житье-бытье в городе Бийске в тот учебный год, 1990-1991
за аренду домика, что ближе к зиме нашли москвич Влад Шевердинский и Саня Баранов, нужно было заплатить сразу за весь срок, с ноября по май, ну то есть, вероятно, по май, поскольку занятия заканчиваются в мае, насчёт же ноября - я смутно помню, что скидывались мы тогда, вроде бы, по 70 рублей (я брал деньги у мамы, это была довольно большая сумма, мама переживала) и это точно было по десятке в месяц, потому что институтский профком платил пособие студентам, снимающим жильё - нужно было написать в профком заявление - и пособие это было 15, а дешевле чем за 15 снять жильё в Бийске было тогда практически нереально, комната стоила 15-20 (Катя «Царевна» Дёмкина - в то время будущая, ну а теперь уже давно как бывшая жена Сани Баранова - снимала комнату у бабули в благоустроенной квартире, кажется, за 15), а отдельный домик, как у нас, наверное, минимум 25-ть (маленький домик снимал Лёха Князев, с которым я познакомился незадолго до этого на абитуре в КрГХИ, он тоже, вроде бы, подавал на живописный и тоже, как можно догадаться, не поступил; а за сколько он снимал этот маленький - в одну комнату с печкой - домик, точно не помню, но чуть ли не за 40) мы же, получается, сняли двухкомнатный и с кухней, куда поставили для меня третью кровать (где мы взяли кровать? или даже две кровати - ведь вряд ли у покойницы кроватей в доме было больше, чем одна? ну где-то взяли) за 30 рублей в месяц на троих (впрочем, про третьего - меня - хозяин, кажется, не был в курсе) и имели таким образом каждый по пятёрке ежемесячного навара
входная дверь домика запиралась на самодельный замок, ну то есть изнутри был у неё, скорее всего, крючок, который я уже не помню, а с улицы её нужно было закрывать и открывать таким огромным из толстой стальной проволоки ключом-загогулиной в виде большой буквы Г с загибом-серифом на конце горизонтального штриха, ну и с овальной петлёй в основании штамба - чтобы удобно было держать в руке, ключ этот следовало просунуть в сквозное отверстие в дверном дощатом полотне, нашарить загибом загогулины дырку в засове и повернуть так чтобы засов отодвинулся; не помню точно, но, кажется, закрывалась дверь по-другому, без ключа: нужно было, как в сказке про Красную шапочку, просто дёрнуть за верёвочку, привязанную к засову и выпущенную наружу через ещё одно сквозное отверстие, засов двигался в нужном направлении и дверь запиралась (в сказке, как мы помним, дверь, наоборот, открывалась, но принцип, думаю, был тот же); ключ этот мы прятали в сарае, где хранился уголь и тот запас дров, что нам удавалось насобирать, нередко на растопку шли доски со стен самого сарая
после новогодних праздников, когда мы все разъехались кто куда и никого не было дома, обнаружилось, что в сарае у нас ощенилась бродячая псина, добрый Саня стал это семейство подкармливать, псина была более-менее дружелюбной, брала хоть и с опаской угощение из рук, щенки же росли совершенно дикими, как волчата, рычали на людей и убегали прятаться
туалет был, разумеется, во дворе: классическая деревянная будка над ямой, зимой дверь засыпало снегом, а лопаты для снега у нас не было, мы как могли - какими-то досками и фанерками - отгребли снег, так чтобы образовалась щель, в которую можно было кое-как протискиваться, при этом и закрыть дверь до конца не было возможности, так её заклинило, в итоге мы имели возможность, сидя в туалете, ночью через эту щель любоваться зимними созвездиями, москвич Влад считал, что это очень романтично
по вечерам к нам в гости приходили соседские девочки-подростки, учившиеся в каких-то если не старших, то в более или менее средних классах, они приносили в качестве гостинцев длинные - сантиметров по тридцать - неразрезанные сигареты, их родители работали на табачной фабрике (в стране был табачный кризис, но в Бийске с его собственной табачной фабрикой он практически не ощущался), а вот о чём думали эти родители, отпуская двух школьниц в гости к соседям - студентам-первокурсникам, как говорится, бог весть, переживал на этот счёт больше всех Влад: «А вот как пришьют развратные действия в отношении лиц, не достигших - что будем говорить? что, дескать, не виноватые мы, они сами пришли?» - курить подаренные сигареты ему это, впрочем, не мешало; никаких таких особенно развратных действий мы в отношении, разумеется, не производили, поили лолит (как их звали? как они называли нас, на «вы» или на «ты»?) чаем из листьев бадана и усаживали по очереди попозировать для портрета; и тем не менее, вспоминать это, конечно, удивительно, особенно по нынешним временам
курили и вообще тусовались на кухне, где стояла моя кровать, все мои вещи, и те, что висели на спинке кровати, и даже те, что хранились в рюкзаке, цепляемом за гвоздь на стене, были основательно пропитаны табачным дымом
