Туркестанъ, ч. 3
Изъ отчета преосвященнаго Иннокентiя, епископа Ташкентскаго и Туркестанскаго (г. Вѣрный, 1916, окончанiе)
16 iюля, съ прибытiемъ артиллерiи, установили пушки и начали громить туземный городъ. Всѣмъ какъ-то вздохнулось свободнѣе.
Изъ крѣпости въ храмъ сначала пришли два семейства, а потомъ болѣе и болѣе. Въ храмѣ спасающiеся вели себя днемъ и ночью съ должнымъ благоговѣнiемъ чинно. Днемъ храмъ всегда был открытъ для спасающихся, такъ какъ вокругъ города постоянно появлялись толпы сартовъ, разгоняемыя солдатами и казаками.
Съ 13 по 20 iюля я почти безпрерывно находился въ храмѣ, утѣшая прихожанъ словомъ и дѣломъ. Тутъ же и отпѣвалъ убитыхъ. Во время безпорядковъ богослуженiя совершались мною въ храмѣ неопустительно, чѣмъ и поддерживалось душевное настроенiе прихожанъ.
Съ прибытiемъ карательнаго отряда трудъ мой увеличился во много разъ: напутствiе больныхъ, погребенiе убитыхъ воинскихъ чиновъ и гражданъ. Всего убитыхъ было погребено мною и отпѣто 31 человѣкъ, из коихъ: семь человѣкъ военныхъ и восемь гражданъ на Джизакскомъ кладбищѣ и 16 человѣкъ гражданъ отпѣты мною заочно, а преданы землѣ на мѣстахъ убiенiя. Всего же убито въ городѣ и Джизакскомъ уѣздѣ болѣе ста человѣкъ, которые были отпѣты другими священниками. Во время безпорядковъ ввѣренная мнѣ церковь и церковное имущество не пострадали.
На братской военной могилѣ, которая находится въ туземномъ городѣ, съ памятника былъ сорванъ туземцами русскiй гербъ, который мною отысканъ и водруженъ на мѣсто. На памятникѣ имѣется надпись и дата: «Здѣсь погребены русскiе воины, павшiе при взятiи города Джизака въ 1886 году 18-го октября», - а въ 1916 году 13 iюля, ровно черезъ 30 лѣтъ, совершилось возстанiе туземцевъ и городъ Джизакъ пришлось снова завоевать.
Тутъ отчетъ владыки заканчивается, но его можно дополнить свидѣтельствами другихъ священниковъ (въ слѣд. разъ)
16 iюля, съ прибытiемъ артиллерiи, установили пушки и начали громить туземный городъ. Всѣмъ какъ-то вздохнулось свободнѣе.
Изъ крѣпости въ храмъ сначала пришли два семейства, а потомъ болѣе и болѣе. Въ храмѣ спасающiеся вели себя днемъ и ночью съ должнымъ благоговѣнiемъ чинно. Днемъ храмъ всегда был открытъ для спасающихся, такъ какъ вокругъ города постоянно появлялись толпы сартовъ, разгоняемыя солдатами и казаками.
Съ 13 по 20 iюля я почти безпрерывно находился въ храмѣ, утѣшая прихожанъ словомъ и дѣломъ. Тутъ же и отпѣвалъ убитыхъ. Во время безпорядковъ богослуженiя совершались мною въ храмѣ неопустительно, чѣмъ и поддерживалось душевное настроенiе прихожанъ.
Съ прибытiемъ карательнаго отряда трудъ мой увеличился во много разъ: напутствiе больныхъ, погребенiе убитыхъ воинскихъ чиновъ и гражданъ. Всего убитыхъ было погребено мною и отпѣто 31 человѣкъ, из коихъ: семь человѣкъ военныхъ и восемь гражданъ на Джизакскомъ кладбищѣ и 16 человѣкъ гражданъ отпѣты мною заочно, а преданы землѣ на мѣстахъ убiенiя. Всего же убито въ городѣ и Джизакскомъ уѣздѣ болѣе ста человѣкъ, которые были отпѣты другими священниками. Во время безпорядковъ ввѣренная мнѣ церковь и церковное имущество не пострадали.
На братской военной могилѣ, которая находится въ туземномъ городѣ, съ памятника былъ сорванъ туземцами русскiй гербъ, который мною отысканъ и водруженъ на мѣсто. На памятникѣ имѣется надпись и дата: «Здѣсь погребены русскiе воины, павшiе при взятiи города Джизака въ 1886 году 18-го октября», - а въ 1916 году 13 iюля, ровно черезъ 30 лѣтъ, совершилось возстанiе туземцевъ и городъ Джизакъ пришлось снова завоевать.
Тутъ отчетъ владыки заканчивается, но его можно дополнить свидѣтельствами другихъ священниковъ (въ слѣд. разъ)